Бульдог. Хватка - Калбазов Константин Георгиевич (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
Присматривать за рабами, да еще и иметь возможность обрюхатить кого-то из рабынь, причем далеко не всегда черную. Да такая работа просто мечта. К тому же и оплачивается очень даже щедро. Если взять на круг, то вполне сопоставимо с тем, что выходит у тех же пиратов. Вот только при этом ты не презренный разбойник, а представитель достаточно уважаемой профессии.
Кстати, можно подумать и о семье. В этом случае плантаторы предоставляют не койку в общем домике надсмотрщиков, а отдельный флигель. Хозяева даже приветствуют семейных работников, считая их куда более надежными. Потому как обремененный семьей человек это совсем не одно и то же, что и эдакий перекати-поле, способный сорваться с места при первой возможности.
– Да какие кордоны, – отмахнулся сидевший рядом с Питом надсмотрщик помладше, всего-то лет двадцати шести.
В глазах мистера Лоурена это лишний раз подтвердило верность правила, которого придерживались плантаторы, когда отказывались брать на службу надсмотрщиков, не достигших тридцатилетнего возраста. У молодых, как известно, эмоции зачастую преобладают над разумом. А еще абсолютно отсутствует жизненный опыт. Неужели трудно сообразить, что на не таком уж и просторном баркасе практически невозможно остаться наедине?
Уильям и не подумал бы брать этого парня на службу, если бы не Пит. За Джима, который был его младшим братом, он поручился головой. Кстати, это вовсе даже не фигура речи. Ямайка развеселый остров, и голову здесь сложить можно по любому поводу или даже без него. Впрочем, Лоурен согласился взять парня, скорее, чтобы посильнее привязать Пита, который стоил того.
– А ты, дуралей, думаешь, что все шито-крыто, за денежку малую? – возразил брату Пит. – Оно ведь до тех пор тихо, пока ты грань дозволенного не переступаешь. С одной стороны, капитан получил свою мзду, чтобы солдатики не слишком внимательно всматривались в реку. Но и тому, кто по этой реке ходит, лучше не отсвечивать лишний раз, демонстрируя свое пренебрежение. Вот так и выказывают друг дружке уважение, а в результате все довольны собой и сохранили лицо. Благородные знают в этом толк, не то что ты, бестолочь.
О чем речь? О контрабанде конечно же. А она бывает самой разной. Так, к примеру, плантатор может выписать из Англии для собственных нужд сотню рулонов различной ткани. Впрочем, это могут быть и другие мануфактурные товары, но непременно в большом количестве. Кто же будет проверять, куда он девает столько полотна, никакого торгового предприятия у него никогда не было. Ну вот такой он транжира и все использует на себя. На деле же весь этот товар на небольших контрабандистских судах отбывает в испанские колонии, где превращается в звонкую монету.
С другой стороны, можно вот так, беспошлинно отправить в Старый Свет товары со своей плантации. Оно конечно, больше половины не получится, потому что за подобную наглость могут серьезно спросить. Но и половина – это тоже не так чтобы и мало. Причем выгода от этой нелегальной торговли буквально всем, от плантаторов до простых покупателей. Внакладе остается разве только королевская казна.
Конечно, можно сказать, что человеку благородному не пристало лично участвовать в подобных сомнительных операциях. Но Уильям Лоурен так не думал. Не стоит столь уж сильно полагаться на управляющего, и плантаторы Барбадоса тому яркий пример. Некогда ярчайшая жемчужина Вест-Индии за последние годы несколько померкла. Причина вовсе не в том, что производительность одного ямайского раба равнялась производительности чуть ли не трех барбадосских, и даже не в более благоприятных климатических условиях Ямайки.
Барбадосские плантаторы теряли только из-за собственной лени. Они предпочитали проживать в Англии, передоверив управление своими владениями управляющим. Причем это были не единичные случаи, а массовые. Вот и управляли наемные работники по своему усмотрению, кляня истощение почвы, никуда не годных рабов, мрущих как мухи, и ямайских конкурентов. И что самое поразительное, обленившиеся владельцы, не желающие покидать метрополию, верили в это.
Вот уж чего Лоурен не позволит, так это обманывать себя и наживаться за его счет. А ведь это происходит сплошь и рядом, у тех же его соседей, которые, хотя и живут на острове, довольно редко появляются на полях. О том же, чтобы ночью выбраться на баркасе и прогуляться по черной глади Солт-Айленд-Крик, и говорить нечего. Эта река протекала мимо множества плантаций и была одной из водных артерий острова. Хм. Довольно специфическая, используемая только неофициально.
– Пит.
– Да, мистер Лоурен? – тут же отозвался помощник старшего надсмотрщика.
– Что там с задними баркасами?
– Второй я еще вижу, ваша милость, а вот третий теряется в темноте.
– Ну так уточни.
– Слушаюсь. Марк! – чуть повысив голос, позвал Пит.
– Да, – послышалось из ночи, где шагах в тридцати виднелось темное пятно неясных очертаний.
– Фреда видишь?
– Идет за кормой, шагах в двадцати.
– Ваша милость…
– Я все слышал, Пит. Благодарю.
Еще немного, и вот наконец густо заросший берег раздается в стороны, открывая простор Портлендского залива. Это конечно же не открытое море. Тем более прямо по курсу полумесяцем расположился островок, поросший деревьями, до которого едва ли три сотни ярдов. Но все же это не шло ни в какое сравнение с зажатым лесами речным потоком.
Хм. Странно. Встреча в заливе с капитаном Стормом была оговорена заранее. Мало того, Лоурен точно знал, что бригантина контрабандиста покинула Кингстон на закате. Так что судно уже должно было быть здесь и подавать условленный сигнал посредством специального фонаря, направленного на устье реки. Но сигнала не было.
– Мистер Лоурен, похоже, к нам кто-то приближается, – поддерживая беспокойство плантатора, произнес Пит.
– Ты их видишь?
– Нет. Но я вроде расслышал плеск весел.
– Суши весла. И передай ту же команду на задние баркасы.
Рабы немедленно прекратили грести, послушно подняв весла над водой. Теперь слышно было только легкий плеск речной воды о борта влекомого течением и практически неуправляемого баркаса. Но вот действительно послышался плеск весла. Еще. И еще. Странно. Насколько Лоурену было известно, никто из соседей сегодня не планировал никаких предприятий.
Между плантаторами существовало неписаное правило – предупреждать друг друга о возможном движении по реке. Иначе ведь можно и получить хороший заряд из мушкета, а то и картечи. К примеру, у самого Лоурена на плантации имелась небольшая пушечка, которая могла вполне достойно встретить гостей с реки. И надсмотрщики очень даже умели с нею обращаться. Среди них имелся даже канонир, который до того, как сойти на берег, успел походить по морю в рядах джентльменов удачи.
Армейский кордон? Сомнительно. Нет, они конечно же патрулировали реку. А как же иначе, если по этому пути можно попасть к паре десятков крупных плантаций. Их владельцы – уважаемые люди, потому как львиная доля прибыли поступает в казну именно от них. Но все дело в том, что солдаты еще минимум два часа будут находиться выше по течению. Разумеется, есть и береговые посты, но у них может быть максимум один небольшой ял. Тут же работает куда больше весел.
– Пит, передай остальным: сбиться в кучу, приготовить оружие к бою, – предположив, что это могут быть мароны, приказал Лоурен.
На баркасах находится по восемь гребцов и два надсмотрщика. Вместе с плантатором семь бойцов, да еще и при условии, что на каждого имеется по паре ружей и четыре пистолета, благо не нужно ничего носить на себе. А еще на каждом баркасе имеется по мушкетону, заряженному картечью. И народ среди надсмотрщиков все больше бывалый. Так что для этих краев их отряд представлял довольно серьезную боевую единицу.
– Мистер Лоурен, если это вы, то прошу вас отозваться. В противном случае мы считаем, что перед нами враг, – внезапно раздался из темноты сильный мужской голос.
– Кто это? – осведомился Лоурен, понимая, что говоривший ему знаком, но в то же время не припоминая, кому именно принадлежит этот голос.
