Все лорды Камелота - Свержин Владимир Игоревич (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗

При этих словах начальник стражи натянул поводья и, повернув коня, скомандовал своим воинам:

– За мной!

– Попутного ветра, сэр рыцарь! – напутствовал его Лис. – Ну шо, Капитан, дорога свободна. Поехали.

Годвин уже ждал нас, притаившись среди камней. Действительно, развалины, в которых мы находились, были остатками укрепленного лагеря, уже начавшего было обрастать селением, но разрушенного в прах давним нашествием пиктов. Лишь руины терм [14] и ровные прямоугольники казарм, следы которых еще виднелись среди травы, говорили о том, что некогда по этим прямым, четко спланированным улицам маршировали легионеры, ездили купцы, и крутобедрые гетеры, вернее, их невзрачные британские последовательницы, бойко торговали в этих местах своим единственным товаром.

– Я здесь, джентльмены, – раздался меж лежащих на земле растрескавшихся блоков голос проводника, и через секунду он сам вырос перед нами, словно диковинное растение, подгоняемое заклинаниями могущественных друидов.

– Ловко! – улыбнувшись, похвалил его мой напарник. – Ну что, отправляемся?

– Конечно, господа.

– Постойте! – вдруг всполошился я. – А как же кони? Не можем же мы их оставить здесь.

– О, это излишне, – заверил меня подросток. – Верхом вы, конечно, вряд ли проедете. Хотя если наклониться к самой холке, то может и получиться. А ежели вы поведете их в поводу, то будет и вовсе просто.

Успокоенный этим заверением, я отправился вслед юному овидду. Вскоре мы стояли среди очередных руин с торчавшей из каменной стены трубой. Труба была диаметром примерно дюймов восемь, и я очень надеялся, что не она является обещанным потайным ходом на ту сторону вала. «Вот так же протекает время», – прочитал я полузатертую надпись над трубой. «Вот так проходит слава земная». Очевидно, когда-то из трубы лилась вода, наполняя бассейн, на заросшем дне которого мы сейчас стояли. Однако теперь лишь утренняя роса скупо смачивала внутренность трубы, непреложно подтверждая мысль о том, что время могущества Римской Империи истекло, и слава ее давным-давно осталась позади.

– Вы понимаете язык ромеев? – удивленно посмотрел на меня юноша. – И сведущи в их письменах?

– М-м… Немного, – сконфуженно кинул я, догадываясь, что невольно допустил ошибку, показывая грамотность, а уж тем паче, знание иностранных языков.

Мальчонка уважительно покачал головой. Очевидно, после демонстрации таких способностей мой рейтинг в его глазах поднялся весьма высоко.

– Сейчас, – заверил овидд, ныряя в кусты, лет сто назад пробившие своими солнцелюбивыми ростками выбеленный камень. Нам не было видно, чем именно он там занимался, но спустя минуту после его исчезновения одна из широченных плит бассейна стала опускаться словно по волшебству, представляя собою довольно пологий спуск в подземелье. В тот же миг Годвин появился снова:

– Быстрее! Быстрее, господа, очень скоро она начнет подниматься. Там внизу темно и душно, но не бойтесь, никаких неприятных сюрпризов нет. Обычный туннель.

Я еще раз окинул взглядом хитроумное устройство римской военно-инженерной мысли. Вероятно, в прежние времена проход можно было удерживать в открытом состоянии значительно дольше, используя в качестве стопора вес слитой в специальный резервуар воды. Но зато всякий непрошеный гость, попытавшись без предупреждения проникнуть с той стороны, подняв или сломав плиту-люк, неминуемо получал в награду несколько тонн прозрачной жидкости, спешащей охладить неразумную голову. Сейчас, конечно, хитроумная система труб и противовесов была напрочь разлажена. Но все же плохо ли, хорошо, а система действовала, давая возможность наследникам прошедшей славы вносить посильную лепту в приумножение славы настоящей.

Как и обещал Годвин, подземный ход не таил в себе обычных для позднего средневековья каверз и ловушек, то и дело норовивших скрасить последние секунды жизни идущего неподдельным изумлением. Сводчатый потолок, выложенный каменными плитами пол – словом, проложи здесь рельсы, и вполне можно было бы запускать поезд метрополитена, правда, очень маленький.

Идти пришлось недолго. Вернее, не очень долго. Ход заканчивался в овраге, заросшем бузиной и неизвестными мне чахлыми деревцами. Закрывавшая его плита снаружи была облицована диким камнем, настолько хорошо вписанным в окружающий ландшафт, что, пройдя в трех шагах, вряд ли можно было заметить подвох.

– Можем ехать смело, – заверил Годвин. – Эта часть пустоши в ночное время со стены не просматривается.

– И не простреливается, – добавил Лис, оглядываясь на темнеющий в полутора полетах стрелы от нас зубчатый хребет вала и мерцающие огни на сторожевых башнях. – Капитан, вот ты у нас известный полководец. Расскажи, пожалуйста, какого рожна каледонцы поперлись на Палладон в самом укрепленном его месте, если у них под носом имелся такой прекрасный путь, чтоб зайти бриттам с тыла.

В словах Лиса, несомненно, был резон. Как я уже говорил, крепостная война не входила в число сильных сторон здешних армий.

– Возможно, они просто не знают об этом тайном ходе. А кроме того, нам слишком мало известно о взятии Палладона, чтобы говорить о чем-то наверняка.

Здесь я несколько покривил душой. Действительно, точных данных о захвате Палладона у нас не было, но слухи, расползавшиеся по лагерю после прибытия гонца от Артура, говорили о том, что этот узел обороны центральной части вала был взят именно штурмом. Причем время, выбранное для нападения, заставляло думать, что противнику было прекрасно известно все, что происходило в крепости, начиная от времени смены часовых и заканчивая степенью готовности к обороне различных участков цитадели. Поневоле оставалось признать, что разведка пиктов как всегда была на высоте.

Однако все это уже было в прошлом. Теперь граница Британии едва проглядывалась за нашими спинами. Я, не опасаясь больше нескромных вопросов стражи, подхватил мальчишку-овидда с земли и, усадив за спину, пришпорил коня. Ночь в этих местах для нас была довольно безопасным временем, а стало быть, следовало использовать ее с толком и до рассвета добраться до святилища друидов. Честно говоря, я не совсем представлял себе, каким образом склонить служителей древних богов к сотрудничеству с нами. Оставалось надеяться, что и здесь Катгабайл, словно волшебный пропуск, поможет найти общий язык с почтеннейшим учителем нашего проводника.

Утро застало нас у отвесной каменной стены меж угрюмых, поросших пожухлой травой темных скал.

– Нам туда, – указал рукой Годвин.

– Куда? – не понимая, переспросил я, глядя в направлении, указанном юношей, и убеждаясь, что следующим шагом мы должны упереться носом в буровато-серый от косых утренних лучей гранит.

– Туда, – вновь повторил юноша, спрыгнул с седла и, пройдя к стене, как ни в чем не бывало скрылся в каменной толще.

– Да уж, – обескураженный Лис протянул руку и пощупал холодный камень. – Дэвид Копперфилд рядом не угадывается! Как это он сделал?

Я молчал. Исчезновение парнишки произвело на меня не меньшее впечатление, чем на Сергея.

– Кажись, он таки сбег, забодай его комар!

Словно опровергая его слова, из гранита высунулось лицо Годвина.

– Ну что же вы стоите, я вас уже там жду.

Видя наши ошарашенные физиономии, он с нескрываемым удовлетворением расплылся в улыбке и, подхватив поводья коней, не моргнув глазом повел их сквозь стену. Те шли спокойно и уверенно, как будто и вовсе не видели перед собой непреодолимой преграды. Возможно, так оно и было.

– Ну вот мы и на месте, – радостно сообщил юный овидд. – Но только – тсс! Не мешайте, сейчас идет ритуал омовения Солнцем. Погодите, он закончится, я попрошу пресветлого Ниддаса Коедуина уделить вам внимание.

Я кивнул, демонстрируя наше согласие ждать окончания церемониала.

– Да-а, неплохо они тут устроились, – пробормотал Лис, оглядывая скрытый от взора чужаков пейзаж.

Что и говорить, он действительно радовал глаз. Лес, девственный и дикий, поднимавшийся на запретном плато, казался в то же время на удивление ухоженным и таким притягательным, что уходить отсюда, а уж тем более уходить надолго никак не хотелось. Все в нем было наполнено жизнью, зеленой, юной, радующейся самой себе, так, что казалось, нет ни малейшего уголка в этом диковинном краю, за который бы могла ухватиться своими гнилыми зубами вечно голодная смерть.