Всегда война - Сергеев Станислав Сергеевич (книги онлайн .TXT) 📗
На дальнейшее общение сил не хватило. Опять накатила темнота, притупив боль и муки совести.
Когда я снова пришел в себя, было темно. Рядом сидел Виктор с перевязанной грязным бинтом грудью. Он был очень бледным. Увидев, что я открыл глаза, он слабо улыбнулся.
— Привет, капитан. Вот видишь, мы прорвались. Я не верил. Но тебе везет.
Он замолчал, видимо, собираясь с силами. Потом тихо прошептал:
— Скажи, Сергей, кто ты? Мне недолго осталось, до наших живым не дойду.
— Витя, что ты хочешь услышать?
— Ты слишком много знаешь. Скажи, мы победим?
— Да. Если бы я не вмешался, то в сорок пятом году. Теперь, надеюсь, пораньше.
Он хрипло закашлялся, и через кашель я услышал смех.
— Ты из будущего. Киселев так и думал.
— Тебе легче стало?
— Немного. Жаль, не доживу до победы, но все равно хорошо, что с потомком встретился. Кем ты там был? Чем занимался?
— Разведка морской пехоты. Тем же самым и занимался. Воевал, уничтожал, взрывал.
Виктор вновь замолчал и потом выдал фразу, за которую мне стало очень стыдно:
— Если вы такие, значит, мы не зря умираем, значит, есть смысл и есть ради чего жить.
Парень умирал у меня на глазах, и мне было стыдно за нас, за наш мир, за то, что мы загадили память о таких вот ребятах, которые шли на смерть, как на работу. За то, что мы пропили, прогуляли, промотали все, что они добывали кровавым потом.
Сейчас, находясь в этом лесу, я испытывал бессилие от своей слабости. Рядом умирал человек, который мне прикрывал спину и вытащил из-под огня, с которым мы сроднились. Я, мнивший себя вершителем судеб, был бессилен помочь этому хорошему человеку и не мог помочь тому же Вяткину или Воропаеву, которые возились невдалеке, возле небольшого бездымного костерка. Я не мог помочь Супонину, Малому и остальным бойцам. Они все были практически обречены. Сколько их было таких безвестных, выполнивших свой долг до последнего. Мне открылась истина — что они как раз и есть совесть нашего народа, костяк, на котором все держится.
Ведь они и у нас были, такие люди. Я ведь знал и видел, я с ними воевал рядом. Сколько таких вот Вяткиных, Супониных спивались, бросали все и, переступив через себя, выходили на рынок торговать, потому что дома были дети и их нужно было кормить. Что же с нами стало? Мы доигрались в мнимую, навязанную нам вседозволенность и потеряли свой мир.
Витя — так и не узнал его фамилию, все равно не скажет — закрыл глаза и заснул или потерял сознание.
На меня наскочил неугомонный и взбудораженный Воропаев.
— Товарищ капитан! Тут прибор ваш дергается и дребезжит. Аж страшно поначалу.
И протягивает мне мою радиостанцию, которая только вчера вечером, когда мы приблизились к лесу, была включена. На ней был активирован канал цифрового зашифрованного вызова. И вот станция получила код активации и стала вызывать.
Включив декодер, я ответил на вызов.
— База вызывает Феникса. База вызывает Феникса.
Нажав кнопку, ответил:
— База, Феникс на связи.
Радостный визг в эфире известил о том, что мне рады и что нас ждут.
— Сереженька, как ты там?
— Так, зацепило немного. База, у нас много раненых, есть и тяжелые, нужна немедленная помощь.
Тон из радостного сразу стал деловым и озабоченным.
— Где вы находитесь?
— Пока не знаю, попробуйте нас запеленговать.
— Сережа, включи маяк, попытаюсь вас засечь.
Прошло десять томительных минут.
— База вызывает Феникса. Вы на расстоянии восьми километров от портала.
— Хорошо, дорогая, сейчас организую марш-бросок. Готовь Марину и операционную, у нас несколько тяжелых. Еще нужны еда и боеприпасы для нашего оружия.
Закончив сеанс связи, я подозвал Вяткина.
— Фрол Степанович. Нужно поднять всех и пройти восемь километров на юг. Там будет медицинская помощь, продукты и боеприпасы. Подготовь носилки для тяжелораненых.
Это звучало невероятно, но люди привыкли мне верить и по многим недоговоркам считали меня очень необычным человеком, подтверждением тому были мои «озарения» и необычные словечки.
Минут через сорок мы двинулись, медленно и с трудом, но целенаправленно. У людей появилась цель.
Нам понадобилось три часа, чтобы пройти эти восемь километров. Меня тоже несли, идти я пока не мог.
По ходу дела стал узнавать места. Прошел месяц, а сколько всего произошло.
Вскоре в радиопередатчике раздался вызов:
— Феникс, это База. Вижу группу вооруженных людей в советской форме.
— База, это Феникс. Это мы. Можете выходить.
Вызвав Вяткина, я объяснил ему, что скоро мы встретим своих людей и не стоит нервничать.
Это было зрелище, ради этого можно было и побегать по полям войны. Из-за кустов выскочили две женщины, облаченные в бронежилеты, с автоматами наперевес.
— Сереженька.
Светка стала бегать от солдата к солдату, вглядываясь в лица, стараясь узнать меня. Вскоре она наткнулась на меня и стала обнимать и плакать.
— Оу-у-у-у, — завыл я. — Осторожно, ребра.
Подбежала Маринка, но я погнал ее к Витьке.
Усталые бойцы аккуратно положили носилки и обалдело стали рассматривать носящихся вокруг них женщин в бронежилетах и касках.
— Надо ему сначала помочь. Давай по тяжелым, а потом и до меня дело дойдет.
Марина кивнула в знак согласия и занялась тяжелыми. Знает, что больше всего народа умирает не от ран, а от потери крови и несвоевременно оказанной помощи.
Склонившись над Виктором, она недолго с ним занималась. Лицо у нее закаменело, и она пересела к другому бойцу. Последним оказался я. Светлана все это время бдительно смотрела по сторонам. Двух бойцов с трофейными пулеметами она отрядила на фланги. Тут сказывалось ее военное образование и опыт командования личным составом.
Когда Марина стала заниматься мной, я ее осторожно спросил про Виктора и по глазам понял, что все плохо.
— Марина, сделай что-нибудь. Он мне жизнь спас. Пожалуйста.
— Сережа, ты воевал, знаешь, что это такое. Нужна операция. А я всего лишь педиатр, и опыта таких операций нет.
— Но ты же ребят в Севастополе лечила. Попробуй. Это очень важно.
— Я попробую, Сережа. Попробую. Как мне надоела эта война. Его надо к нам в бункер, в процедурную.
— Хорошо, сейчас организуем. А что с другим?
— Тяжело, но излечимо. Запущенное ранение, начало гангрены, но я помню, как антибиотики поначалу на людей действовали. Так что я не волнуюсь. А вот у лейтенанта проникающее ранение грудной клетки. Как он до сих пор жив, не понимаю.
— Ты иди в бункер и готовься, сейчас объясню людям все — и все будем в бункере.
— Сережа, ты уверен?
— Марина, я не могу бросить их тут. Тут остались лучшие, кто не испугался. Тем более нашему затворничеству все равно должен прийти конец, и лучше это делать с верными людьми, нежели надеяться на честность руководства СССР.
— Воропаев.
Тот только и ждал команды.
— Я, товарищ капитан.
— Вызови Вяткина и готовь народ к движению. Времени мало.
— Есть, сейчас сделаю.
— Фрол Степанович, — обратился я к Вяткину, — тут рядом есть укрытие, где нас никто не достанет. Ничему не удивляйтесь, потом все объясню. Виктору срочно нужно делать операцию. Так что собирай всех, и движемся к входу в бункер.
— Понятно. Сейчас сделаем.
Чуть помедлив, он спросил:
— Это ваша жена, товарищ капитан? — И кивнул в сторону Светланы, которая инструктировала Супонина по порядку передвижения. Дождавшись ответного кивка, он продолжил: — Серьезная женщина. Умеет командовать.
— Так она звание капитана имеет, военное училище закончила и бойцами командовала. Так что трудновато иногда в семейной жизни приходится.
— Вы-то как, товарищ капитан?
— Да отлежаться пару деньков — и все. Пришли ко мне Малого с Мироновым.
Через три минуты подошли оба наших снайпера.
— Семен, женщины принесли боеприпасы и еду. Вы из нас сейчас самые подвижные, поэтому от вас потребуется сгонять к Днепру и попробовать поискать остатки нашего отряда. Нельзя своих бросать. Послать больше некого, а ты охотник, лес лучше всех здесь чувствуешь. И главное, ни в коем случае не попади в плен живым. Ни ты, ни Миронов. Если узнают про нас и, хуже того, захватят, то стране будет нанесен очень большой вред, почему, я потом объясню.
