День минотавра - Сван Томас Барнет (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT) 📗
Она шла ко мне по той же дороге, по которой незадолго до вторжения шел Хирон, – женщина, в свои шестнадцать лет оставившая далеко позади детство, на которое еще в Ватипетро зрелость отбрасывала свою мрачную, как совиное крыло, тень. За ней с благоговением следовали дриады. Теперь она стала не только такой же, как они, но и самой сильной из них.
– Тея, – прошептал я, когда она, будто выйдя из пламени костра, направилась в темноту, – саламандра, феникс, богиня, освещающая собой непроглядную ночь и мое сердце.
ГЛАВА XI
ЗВЕРИ УХОДЯТ
Из ахейцев в живых остался двадцать один человек. Те, кто находились в театре, судорожно метались в бреду, громко стеная и мотая головой, будто пытаясь отделаться от терзавших их демонов. Мы быстро перенесли этих солдат в загон и положили рядом с остальными.
– Они отказались уйти из леса даже после того, как я сдалась им, – рассказывала нам Тея, когда еще не пришедшие в себя воины, державшиеся за животы или трущие руками глаза, были помещены за надежную колючую изгородь. – Аякс сказал, что я доставила ему очень много хлопот и он должен возместить их, получив все богатства леса. Он обещал отпустить меня, если я покажу ему подземный ход, ведущий в твою мастерскую. Конечно, я ничего не показала.
– Что он собирался с тобой сделать? Взять с собой в Микены?
– По-моему, просто хотел убить. Я чем-то пугала его. Он называл меня Принцессой Зверей.
– Знаешь, он был прав.
На следующее утро Икар по подземному ходу отправился в мой дом, чтобы забрать оттуда Пандию, а я с группой панисков подошел к самому краю поляны и во весь голос стал окликать солдат, засевших в стволе. Паниски были вооружены пращами, я – боевым топором, а на веревке мы тащили за собой красноглазого Ксанфа, который должен был подтвердить сообщение о нашей победе. Ахейцы не заставили себя долго ждать и сразу появились по ту сторону стены. Через амбразуры виднелись их блестящие шлемы.
– Мы выиграли войну, – закричал я, – и убили вашего предводителя Аякса. А ваши товарищи, оставшиеся в живых, стали нашими заложниками. Если вы хотите спасти их и себя, сдавайте оружие и уходите из леса до захода солнца.
Ахейцы ответили на мои слова взрывами иронического смеха. Чувствуя себя в захваченном убежище в полной безопасности, они продолжали пировать с самого рассвета вплоть до наступления темноты. У них были весьма веские причины, чтобы с презрением отнестись к моему ультиматуму. Мы вытащили нашего пленника из-за деревьев и продемонстрировали им его постыдное поражение.
– Прислушайтесь к его словам, – стал убеждать своих друзей Ксанф. – Аякс действительно мертв, а мы все отравлены их колдовскими чарами.
В подтверждение своих слов он схватился за живот:
– С вами будет то же самое, если вы не сделаете, как он говорит!
Смех утих, и ахейцы стали советоваться, а затем вместо взволнованных голосов послышался скрип отодвигаемых бревен, служивших дверью. В проеме появился прикрывающийся щитом воин. Его высокомерное поведение все же не могло скрыть страх:
– Пришлите к нам Ксанфа, и мы сами допросим его.
Чтобы подтвердить правоту своих слов, мы могли отдать им этого пленника. Один из нетерпеливых панисков подтолкнул его своей пращей, и безухий Ксанф, таща за собой веревку и все время боязливо оглядываясь через плечо, неуверенным шагом направился к своим друзьям.
Днем ахейцы во главе с Ксанфом покинули мой дом, а на следующее утро мы выпустили их товарищей, сидевших в загоне. Они должны были встретиться уже за пределами леса. Я отобрал у них оружие, доспехи и туники и заставил грубыми бронзовыми бритвами сбрить бороды, зная, что у ахейцев борода считается признаком доблести и мужества. От этого их щеки стали красными, как редиска. Владыки и завоеватели, они пришли сюда, чтобы унизить нас, а ушли подобно колонне рабов, которых ведут на печально известный рынок в Пилосе.
Вновь лес принадлежал зверям, но для тех, чьи герои мертвы, а города лежат в руинах и каждую минуту грозит еще одно нашествие, вкус победы горек, как болиголов.
Через две недели после того, как мы прогнали ахейцев, паниски, сторожившие вход в лес, схватили критянина, пытавшегося попасть в нашу страну, и, весьма грубо обращаясь с ним, притащили в город кентавров, где Тея, Икар и я помогали женщинам-кентаврам восстанавливать их дома. Он был черноволосый, худой, с тонкой талией и очень походил на тех крестьян, что живут в тростниковых хижинах на берегу Нила. Критянин испуганно озирался. Казалось, будто он только что вышел из еще продолжающихся долгих и жестоких боев. Конечно, его послал Эак.
– Тея, – позвал я, втайне желая только одного – спихнуть рогами этого критянина в ров, – принеси, пожалуйста, нашему гостю кокосового молока.
Больше нам предложить было нечего. Ахейцы выпили все вино, а виноград еще не созрел. Я оставил критянина вместе с Теей и Икаром в бамбуковом домике, заново отстроенном и украшенном одной из тех немногих драпировок, которые не были затоптаны сапогами мародеров или использованы для чистки оружия.
Я перешел через мост. Каждый вечер, обычно вместе с Теей и Икаром, мы возвращались в свой дом, чтобы поработать там и заночевать. Женщины-кентавры охраняли ров и сторожили оставшихся в загоне животных – двух коров, быка и семь овец.
– Он пришел за твоими друзьями? – спросила Рода, дочь благородного Хирона.
До войны она обычно носила в волосах белую лилию. В тот день, когда погиб ее отец, она обрезала волосы, и в них уже больше не мог удержаться цветок.
– Да, Рода.
– Тея и Икар уйдут с критянином?
– Не знаю.
– Всегда кто-нибудь будет нарушать наш мир. Нас больше никогда не оставят в покое, разве не так, Эвностий? Не пора ли нам уйти из леса и вернуться на острова?
Она имела в виду Блаженные острова – землю, расположенную в Западном море, откуда мы пришли еще до появления людей, прекрасную солнечную страну, где нет никакой опасности, но не бывает и приключений.
– Боги дадут нам знать, – ответил я, – мне кажется, это случится скоро.
Я ждал Тею и Икара в своем саду. Желтый свет луны делал колеблющиеся струи фонтана похожими на мокрую от дождя пальму, касающуюся земли своими листьями. Я вырыл новый вход в свой подземный дом, а до мастерской и других комнат ахейцы не добрались. Зонт во дворе был уничтожен, фиговое дерево они вырвали с корнем и сожгли вместо дров. Решетка, по которой раньше вились растения, была пуста, а новые семена еще не дали всходов. Сад оставался голым.
– Кносс до сих пор держится, – взволнованно объявила Тея, когда они с Икаром вернулись домой, – и отец по-прежнему сражается. Он узнал от Ксанфа, который находится у него в плену, что мы с Икаром здесь, в лесу. Отец не мог прийти сам, потому что город в осаде. Но он послал гонца и просил передать, чтобы 'мы оставались на месте, пока не кончится война. Вот что сказал отец, но…
– Но ты хочешь уйти к нему. Ты считаешь, что сможешь ему помочь.
В ее голосе больше не было энтузиазма.
– Мне совсем не хочется уходить, – сказала она печально. – Мне хочется остаться здесь, с тобой и нашими друзьями. Но он – мой отец, а критяне раньше были моим народом. Несмотря на свои недостатки, они лучше ахейцев. Если Кносс падет, нам всем будет плохо.
– А что вы с Икаром можете сделать, чтобы спасти его?
– Ты сам научил нас сражаться.
В саду вновь стало тихо, слышно было только журчанье фонтана и частое дыхание Икара, смотревшего на меня с обожанием, как мог смотреть только мальчик, ждущий, что одним решительным поступком, одной точной командой будут разрешены все его сомнения.
– Я не хочу возвращаться к отцу, – сказал Икар. – Он всегда был как тень. Он приносил с собой мрак.
– Грусть, – ответила Тея, – а не мрак.
– Как ни называй, все равно это был холод. Знаешь, до него невозможно дотронуться. Он всегда отстраняется, будто боится, что твое прикосновение запачкает его одежду. Я люблю тебя, Эвностий. Разве я не стал зверем?
