Звездолет «Иосиф Сталин» - Перемолотов Владимир Васильевич (читать полную версию книги TXT) 📗
– А ваш коллега? Как он?
– Не беспокойтесь, – сказал Федосей. – Я сумею уйти так, что меня никто не заметит… Дождусь ночи и уйду. Они ведь следят за вами и вряд ли подумают, что человек с вашей репутацией станет ночью бегать по крышам. Так ведь?
– Да, – с облегчением улыбнулся Ульрих Федорович, сообразив, что жертвовать жизнью и свободой ради него пока никто не собирается. – Этого от меня вряд ли ждут…
Дёготь присел, оттянув занавеску, и тут же вскочил.
– Выходим. Быстро!
Профессор, уже проникшийся значимостью момента ни о чем не спросил.
Деготь поправил на нем спецовку, смахнул несколько пылинок и вышел за дверь поднимать второй ковер…
Едва дверь за ними закрылась как Федосей присел у окна. На противоположном конце площади, под полосатым тентом кафе, где они недавно сидели яростно спорили двое, отбрасывая пытавшегося как-то вклиниться между ними официанта. Любители пива вскочили, тот кому было плохо вытягивали шеи. Кто-то звал шуцмана.
Это случилось более чем кстати.
Размеренно шагая, товарищи уносили с площади ковер.
…Посмотреть со стороны – так ничего интересного. Ну, идут два работника фирмы «Мюр и Делиз», ну несут ковер. Уже не два, а один. Ну и что, событие это какое-нибудь из тех, о которых говорят «из ряда вон»? Да ничего подобного! Всего на всего картина эта означает, что один ковер живущему на вилле профессору не понравился…
Федосей вернулся в гостиницу под утро.
Профессорская репутация урона не потерпела. Не смотря на то, что дом обложили достаточно плотно, обошлось без беготни по крышам и без трупов. Все получилось проще, чем планировалось. В самом конце короткой летней ночи он выбрался через окно на задний двор, перелез на следующий участок и, побродив среди развешенного на просушку белья, выбрался на параллельную улицу. Если топтуны чего-то и ждали от профессора, то только не этого…
Конечно, это не было решением проблемы. Он обманул их, но надолго ли? Вряд ли у них в запасе было более суток. Скорее даже меньше, а ведь профессора предстояло еще вывезти из фатерлянда…
Входя в отель, он как раз и думал, как быть дальше.
Самым рациональным путем в сложившейся ситуации был путь в Берлин. Из столицы Веймарской республики еще с 1922 года регулярно летали в Москву Фоккеры F-III, постройки советско-германского общества «Дерулюфт». Несколько часов и они в Москве…
Федосей вздохнул… Близок локоть, а не укусишь. Кто бы не следил за профессором, они наверняка знали о письме и конечно же именно там их и станут искать в первую очередь… Ладно. Что-нибудь сообразится.
Заспанный портье невнятно то ли поздоровался, то ли пожелал покойной ночи и скрылся за барьером, досыпать, но чекист не дал ему погрузиться в прерванный сон.
– Скажите, друг мой, у вас есть железнодорожное расписание?
– Разумеется, господин.
Деликатно загораживая ладошкой зевок, портье потянулся, было к полке, где вперемешку стояли путеводители по городу, телефонная книга и история университета Георгии Августы, предназначенный для любопытствующих гостей, но Федосей остановил его.
– Не стоит. То, что меня интересует, вы наверняка знаете безо всяких книг. Когда уходит первый поезд на Берлин?
– В пять – двадцать.
– А следующий?
– В семь.
– Благодарю Вас…
Федосей оставил монетку на блюдечке и пошел к лестнице.
Никаким поездом они, разумеется, не поедут, но почему бы преследователям не поискать их там? А что искать их будут, теперь он в этом ни капли не сомневался.
Уезжать из Геттингена им пришлось на грузовике, добытым Дёгтем по своим связям – у агента Коминтерна они казались безграничными. Безусловно, лучшим вариантом был бы легковой «даймлер», но у профессора оказался багаж… Не смотря на уверения Дёгтя, что в Советском Союзе ему предоставят все, что только душа пожелает, профессор все же остался непреклонен и настаивал на своем.
Пришлось все переигрывать и доставать грузовик.
Только все это произошло, пока Федосей прохлаждался на профессорской вилле.
Тихонько, не привлекая внимания, они загрузили деревянный ящик, размером мало отличавшийся от гроба и двинулись из города.
Деготь не из бравады, а по необходимости, проехал по Николаусбюргервег, мимо профессорского дома. Вчерашние наблюдатели присутствовали и, судя по ленивому спокойствию, еще не знали о том, что остались в дураках.
Советские шпионы переглянулись и хмыкнули. Приятно чувствовать себя более умным и хитрым, задающим темп в начавшейся игре самолюбий.
Соблюдая все правила движения, беглецы выехали из города и отправились в Бремен.
Увозить профессора в страну побеждающего социализма планировалось с буржуазным шиком – на дирижабле…
Дорога до города оказалась гладкой, только уже в окрестностях Бремена за ними увязался какой-то спортивный автомобиль. Федосей с Дёгтем смотрели за ним, готовые к неприятностям, но при въезде в Бремен тот неудачно столкнулся с вылетевшем из-за поворота грузовичком. Грохота они не слышали, но в боковое зеркальце хорошо было видно, как из сцепившихся автомобилей выскочили люди и, размахивая руками, принялись выяснять отношения.
Год 1928. Июнь
Германия. Бремен
В Бремене, не смотря на внутренние ожидания, знакомая с детства сказка братьев Гримм так и не стала былью. В городе они не встретили ни одного бродячего музыканта, зато дирижаблей, о которых братья ни слова не написали, там отыскалось сразу три штуки. Исчезнув на четверть часа Дёготь вернулся с билетами на дирижабль «Кельн-Хельсинки».
Аппарат уже спускался, а на поле, совсем рядом, притянутый канатами к земле цеппелин «Кельн-Стокгольм» дверью-глоткой вбирал в себя пассажиров словно кит – планктон. На другом конце поля стояли самолеты, а тут, на причальных мачтах флюгерами крутились дирижабли других авиалиний. Все происходило без суеты и нервозности, по-немецки деловито и расчетливо.
Самым удачным было бы сразу же, прямо сейчас, оказаться на своем, Советском дирижабле, на кусочке своей территории, защищенными всей мощью Советского государства, но увы… Может быть скоро и придет то время, когда советские дирижабли с именами вождей Мирового пролетариата будут, на страх буржуям, бороздить небеса иных государств, внушая пролетариату надежду на скорое освобождение от гнёта помещиков и капиталистов, но пока это время ещё не наступило. Приходилось пользоваться тем, что имелось.
На поле их вывел служащий транспортной компании. Ветер, налетая порывами, трепал его волосы и он, оглядываясь, придерживал форменную фуражку.
Федосей шел последним, из-за спины что-то бормотавшего профессора разглядывая дирижабль.
Хоть и не впервой он все это наблюдал вблизи, все ж картина, конечно, впечатляла…
Он не стал сравнивать дирижабль с огромной рыбиной или облаком. Дирижабль, стоящий на земле, порождал совершенно иные ассоциации. Более всего творение фирмы «Парсеваль» напоминало огромную железнодорожную цистерну, поставленную на железнодорожный же вагон, но размером побольше.
От земли они оторвались через полчаса. Это время ушло на размещение новых пассажиров и багажа в недрах летающего вагона. Почти нечувствительно аппарат на отпущенных канатах поднялся вверх, с едва слышным стуком сработал замок-защелка, крепивший нос дирижабля к причальной мачте и аппарат устремился на северо-восток.
Ему предстояло пролететь над Германией с посадкой в Киле и оттуда, через море – к финнам.
Бремен постепенно уходил вниз и назад. В иллюминаторы уже заглядывал продутый ветром простор и пассажиры начал устраиваться на мягких диванах поудобнее, деликатно радуясь тому, что им придется наслаждаться этим недешевым комфортом несколько часов.
К новым спутникам Федосей начал приглядываться уже на земле. Конечно, вероятность того, что их выследили, была ничтожна и все-таки, все-таки, все-таки…
К счастью смотреть особенно было не на кого. Цены на билеты кусались, и позволить себе приятное путешествие могли очень не многие – два дельца, не смотря на августовское тепло облаченные в летние пальто и котелки, семейная пара, похоже молодожены, и лютеранский священник, черно-белый как шахматная доска перед полной победой черных. Все расположились так, чтоб не мешать друг другу, и первое время внимательно разглядывали диваны, шкафы и столики.
