Второй шанс — 2 (СИ) - Марченко Геннадий Борисович (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
Дальше всё было словно не с ним, словно во сне. Он помнил, как, что-то крича на одной ноте (кажется, он вопил «Ура!»), выскочил на дорогу, увидел перед собой душмана с окровавленным ножом, который тоже начал что-то кричать, и выпустил по фигуре в белой рубахе длинную очередь. Ещё почему-то подумал, как тот в такой грязи умудрился её не испачкать? Помнил, как пролегла по этой рубахе тёмно-красная полоса, краем глаза увидел, как поднимают стволы своих АКМ душманы и дальше как-то так само получилось, что ноги понесли его к краю обрыва. Прыгнул, ожидая удара о камни и боли в сломанных костях, но всё же лучше так, чем лежать с перерезанным горлом и отрезанными ушами.
На его счастье, в этом месте речушка сужалась, и глубина её оказалась достаточной для того, чтобы он, рухнув с высоты около пятнадцати метров, не разбился о каменистое дно. Вынырнул ниже по течению, отплёвываясь, не замечая холода горной воды, всё ещё не веря в своё чудесное спасение. Воды реки несли его прочь от горящих бензовозов и страшных душманов, столпившихся у края обрыва и размахивавших руками. Видели они, как он вынырнул или посчитали утонувшим? Плевать, не стреляют по нему — и уже это радует. Минут десять спустя впереди появилась отмель, из последних сил выбрался на неё и долго лежал с закрытыми, приходя в себя. В этот момент ему было плевать даже на то, если вдруг душманы отправились вдоль реки, чтобы найти его, живого или мёртвого. Потом встал, слил воду из ботинок, отжал одежду, снова натянул на себя. Подумал, что под ползущим в зенит солнцем через десять минут она уже станет сухой, и стал карабкаться наверх, выискивая ведущую наверх тропу. Кое-как выбрался на автодорогу, тяжело дыша, оглянулся. Где-то за горой в небо поднимались чёрные столбы дыма — это догорали бензовозы.
Обратно дороги нет, там душманы, значит, нужно двигаться в сторону Кабула. И он побрёл, механически передвигая ноги. Ещё раз ему повезло, что через полтора часа навстречу попалась шедшая порожняком из Кабула колонна…»
Для начала сойдёт, думал я, откладывая тетрадку в сторону. Может, на взгляд воина-афганца из будущего, тут и было к чему придраться, но пока этих воинов ещё и в помине нет, а может, если история пойдёт по другому руслу, то и не будет. Дальше по тексту идут воспоминания героя о том, с чего начался афганский конфликт, и как американцам во многом благодаря усилиям Бжезинского удалось втянуть в него СССР. По сюжету Рымов хоть и не политолог, но достаточно образованный человек, ленинградец, что уже ко многому обязывает. Надо же мне как-то читателю грамотно подать информацию! Далее герой через призму своей жизни вспоминает кончину Брежнева, приход к власти Андропова, «хлопковое дело», рейды по кинотеатрам, Горбачёва, сменившем ушедших одного за другим Андропова и Черненко. По мнению героя эссе (и по моему, соответственно), Горбачёв остался в народной памяти человеком, развалившим Советский Союз, державу, с которой считался весь мир. Причём дорога в ад, как часто случается, оказалась вымощена благими намерениями. Под лозунгом «Ускорение. Гласность. Перестройка» страна уверенно шагала к закономерному финалу. Понятно, что-то нужно было менять, необходимость этого давно назревала, и в первую очередь в экономике, но не такими методами, которыми это делали Горбачёв и его окружение. Можно даже предположить, что он оказался марионеткой в руках Яковлева, за которым прочно закрепилось прозвище «Прораба Перестройки».
Цель моего произведения — дать чёткое представление о том, что случится со страной и миром в ближайшие тридцать лет с небольшим лет, вплоть до начала 2000-х. По мере сил указал точные даты важных событий, которые не дадут усомниться в том, что автор текста как минимум ясновидящий, и к его словам желательно прислушиваться. В том числе произошедших до того момента, как Брежнев под давлением своего не совсем умного окружения дал приказ советским войскам пересечь границу с Афганистаном.
Польша — это отдельная тема. Коммунистическое руководство во главе с Эдвардом Гереком делало ставку на нейтрализацию протестов за счёт повышения уровня жизни в стране. 1970-е годы были отмечены беспрецедентным взлётом доходов населения ПНР. Эта политика осуществлялась прежде всего за счёт экономического субсидирования из СССР, вылившееся в миллиарды долларов. Тем не менее, это не помешало в 1980-м забастовке на гданьской судоверфи, и в дальнейшем «Солидарность» успешно дестабилизировала обстановку в стране.
Создание эссе заняло у меня ровно три дня, и было готово аккурат к 31 декабря. За эти дни я однажды виделся с Ингой, мы гуляли по вечернему скверу под хлопьями тихо падавшего сверху снега, болтая о всякой ерунде, а потом стояли и долго целовались. Перед тем, как расстаться, договорились, что в новогоднюю ночь после посиделок с домашними встретимся на улице. Чтобы встреча прошла ярко, я заранее купил с десяток хлопушек и бенгальских огней. Ну и на подарок раскошелился, то, что я привёз из Ташкента, я новогодними подарками не считал. Не забивая голову выбором новогодних презентов, купил Инге и маме парфюм, естественно, разный, в зависимости от их предпочтений. Невольно в голову закралась крамольная мысль, сколько я уже потратил за эти месяцы на подарки Инге, но я тут же прогнал её прочь — для любимой девушки, которая к тому же отдалась мне, будучи девственницей, ничего не жалко. А если учитывать возможную помощь её отца в получении моей семьёй новой жилплощади, то все эти подарки кажутся просо детской шалостью.
Кстати, накануне Нового года мы как раз на эту тему пообщались с Михаилом Борисовичем.
— Я посмотрел документацию, — сказал Козырев, — ваш дом ещё только проектируется Ориентировочное начало строительства — лето-осень 1979-го. Поэтому предлагаю на выбор две двухкомнатные квартиры из резерва в этом районе. Обе, правда, из вторичного фонда, но дома сталинской, причём послевоенной постройки, они ещё сто лет простоят. Один дом на углу улиц Горького и Володарского, квартира на втором этаже, не угловая. Второй адрес — на Московской, напротив Мясного пассажа. Там уже третий этаж, тоже не угловая. Я уже был по обоим адресам, теперь нужно вам посмотреть. Ну что, будете глядеть?
— Спрашиваете!
— По воскресеньям твои родители дома? Тогда 8 января где-нибудь в районе обеда пройдёмся по адресам, прикинем, что к чему. Только не забудь предупредить родителей.
Естественно, предки — мама в первую очередь — от такой новости заметно приободрились.
— Как ты, сын, вовремя ту девчонку спас, — сказал батя. — А если бы утонула, мы бы так и жили в этой халупе.
— Ну ты, бать, как скажешь…
— Боря! — с укоризной посмотрела на него мама, — Ну что ты такое говоришь?!
— А я что, я ничего, — пошёл сразу на попятную отец.
31 декабря в СССР был рабочим днём, правда, укороченным, так что в районе трёх часов дня родители уже были дома. Я к тому времени успел смотаться к бабушке, поздравить её с наступающим праздником. Жалко, конечно, бабулю, одной приходится встречать Новый год, предлагаю на такси отвезти её к нам, а 1-го числа я бы так же, на таксомоторе отвёз её обратно.
— Да чего я у вас там под ногами путаться буду, — машет она сухонькой ладошкой. — К тому же я и не выдержу, ещё до Нового года спать лягу.
Понятно, придумала для меня причину, чтобы не ехать, не создавать, так сказать, дискомфорт своим присутствием. Хотя я бы мог переночевать на раскладушке, уступив ей свою кровать, если уж на то пошло. Но, скрепя сердце, соглашаюсь с доводами бабушки.
Мама, с новой причёской после визита к Татьяне, ещё накануне начала готовить ингредиенты к новогодним блюдам, сейчас же наступал завершающий этап. Около десяти вечера на стол в комнате постелена праздничная скатерть, на которую стали водружаться вазы и тарелки с оливье, свекольным салатом, селёдкой под шубой, холодцом, мясной и сырной нарезкой, мандаринами, и прочими атрибутами праздничного стола. Батя всё ходил вокруг и около, потирая ладони при взгляде на поллитровку «Столичной». Бутылка «Советского» шампанского, которое по случаю праздника мне будет разрешено пригубить со взрослыми, пока стояла в холодильнике. На горячее у нас сегодня курица из духовки в майонезе.
