Серая сталь (СИ) - Земляной Андрей Борисович (книга регистрации .txt) 📗
Взгляд священника мгновенно изменился, словно внутри него переключился какой-то рубильник.
– И куда его, во вторую, или может в первую?
– Нет. – Макарий внимательно посмотрел, как монахи выносят чемоданы с багажом, и снова повернулся к Афанасию. – Определишь его в нашу оранжерею. Пусть за цветочками походит, да успокоиться. А то, видишь, ещё дымится, как бы нам не пожёг чего. – Он снова рассмеялся.
Монастырским садом, огородом и оранжереей заведовал пожилой иеромонах Егорий. Справлялся со всем один, но каждый день в наряд по садовому хозяйству заступали трое послушников, которые и делали самую тяжёлую работу, вроде разгрузки телеги с землёй или копки огородов. К появлению помощника он отнёсся спокойно, и показав Николаю его каморку, погнал получать казённое обмундирование, состоявшее из крепких ботинок, штанов куртки и рясы, игравшей роль дождевика.
В целом, Николай довольно легко вписался в новую для себя жизнь. Работы он не боялся, с душеспасительными беседами никто не приставал, а общение с послушниками брал на себя отец Егорий.
Возня с землёй как ни странно успокаивала Николая не хуже, чем медитация, и уже через неделю, он начал вставать на час раньше общемонастырского подъёма, чтобы начать день с тренировки. А чуть позже, начал прихватывать и время по вечерам. А день был заполнен копанием в земле и уходом за многочисленными и довольно странными растениями, многие из которых он определил, как основу для изготовления весьма специфических препаратов, и ядов. Но было бы странно если бы в стенах монастыря, где утро начинается с пробежки, продолжается стрельбами и занятиями по минно-взрывному делу, и шифрованию, росли полевые лютики.
Кроме него, в такую рань поднимались ещё полсотни отцов-наставников, и десятка полтора монахов, разминавшихся перед трудовым днём. Кто-то бегал и подтягивался, кто-то, как и Николай, двигался в сложном танце боевых упражнений, а кто-то, просто в любую погоду, что в дождь что в снег, сидел в тонкой рубахе погружённый в молитву, или медитацию. Со стороны был непонятно, а беспокоить человека вопросами, боярич посчитал неуместным.
Игумен Афанасий, первое время присматривался к странному послушнику, но никак не мог оценить качество сделанной кем-то работы. Двигался Николай хорошо, и каждое движение было почти идеальным. В конце концов не выдержал, и предложил учебный поединок, и был сильно удивлён скоростью реакции послушника. Да, ему не хватало наработанных связок, но связки лишь компенсация острой нехватки времени в поединке, когда нет времени думать, а нужно быстро и качественно уложить противника. Так вот связок у боярича было немного, но отработаны они были до совершенства, и соображал он действительно быстро. Во всяком случае контрмеры на незнакомые приёмы, принимал на первый раз с небольшой задержкой, а после мгновенно словно мангуст.
Занимаясь в паре по утрам, Афанасий сам не заметил, как стал учить Николая тонкостям боевых искусств, восполняя пробелы в навыках молодого послушника, и подтаскивая других наставников, для учебных поединков. Очень скоро к их тёплой компании присоединился игумен Борис, познакомивший боярича с богатой коллекцией стреляющего железа, и пристрастивший его к скоростной стрельбе в движении и игумен Никодим, учивший танцу с короткими клинками.
Минуло лето, а за ним началась осень, но для большинства ценных растений в грядках и большой оранжерее только наступало время сбора.
В один из дней, Егорий пришёл вместе с едва знакомым монахом, и взмахом руки подозвав Николая, представил его.
– Вот, Лёня. Забирай работника. Пусть он тебе соберёт урожай и донесёт. А сам уж не ползай по земле. Не мальчик чай.
Сбор цветков шафрана, был делом муторным и требовал большой аккуратности. Но у Николая был подобный опыт так как в усадьбе Белоусовых тоже росли разные экзотические растения, и он часто помогал маме.
Ловко отделяя тонкие алые нити тычинок от цветков, Николай между делом осматривался в химической лаборатории, которой заведовал отец Леонид. Во втором корпусе была учебная лаборатория, куда ходили послушники, а здесь целиком хозяйничал отец Леонид в миру – бывший профессор Казанского университета, доктор химии, Сергей Васильевич Лебедев.
Как-то незаметно они разговорились, и отец Леонид стал показывать свою лабораторию, и хвалиться достижениями. И ему было чем гордиться. Растения и химикаты, добываемые людьми Тайной канцелярии, накапливались, классифицировались и служили сырьём для получения нужных препаратов. Кроме этого, Сергей Васильевич вёл разработки взрывчатых веществ, и когда посетовал на занятость отца Валерия – инструктора по минно-взрывному делу, и отсутствие лаборанта, Николай предложил себя в помощь, так как с приходом осени, работы в саду и на грядках было всё меньше, а оранжерея занимала от силы половину дня, а часто и того меньше.
Поскольку гостей в лаборатории за день было много, и не растерявший ещё столичного лоска Леонид представлял Николая каждому, боярич вошёл в круг преподавателей, и стал помогать не только в химической, но и в электротехнической лаборатории.
Так и получилось, что весь день, от подъёма до отбоя, боярич метался по монастырю словно белка успевая по тысяче дел, и даже в обед, просматривая конспекты лекций, которыми пичкали молодых монахов. Учиться Николай любил, и с удовольствием впитывал новые знания, особенно если эти знания были насквозь практическими.
Как-то в один из вечеров ветреного и слякотного марта послушник занимался наладкой приёмника лабораторной системы дальневидения, когда в класс быстрым шагом вошёл иеромонах Викентий, служивший секретарём у епископа Макария.
– Заканчивай. Его преосвященство, тебя видеть желает.
– Насколько срочно? – Николай показал свои грязные руки. – В порядок бы себя привести.
– Успеешь. – Викентий кивнул. – Давай, отмывайся, переодевайся, и рысью в штабной корпус. Я дежурного предупредил, пропустят сразу.
«Что ж там у них приключилось?» – Думал боярич оттирая въедливую металлическую пыль с рук. «Или это у меня? Вроде не должно, хотя кто там его знает».
Пройдя через ещё один пост охраны, он вошёл в приёмную одетый в чистое, и даже глаженное обмундирование, и окинув его мимолётным взглядом, Викентий кивнул, и качнул головой в сторону двери.
Тяжёлая двойная дверь открылась без малейшего шума, и Николай оказался в святая святых обители – рабочем кабинете епископа Макария, куда не имели доступа даже преподаватели. Посетителей епископ принимал в специальном приёмном кабинете, а совещания устраивал в заседательном зале.
Высокие сводчатые потолки с росписью по мотивам русских сказок и мифов, переходили сразу в книжные стеллажи, на которых стояли папки, книги и просто стопки документов. А в углу возле окна стоял монументальный стол, крытый зелёным сукном, и такой же тяжёлый и солидный писчий прибор из бронзы и малахита.
– Проходи, садись. – Епископ качнул головой на стул возле стола, убрал волосы со лба ладонью, чуть прикрыл глаза, и помассировал их пальцами. – Мне докладывают, что ты хорошо влился в жизнь обители. Отцы-наставники тебя хвалят, не нахвалятся. Молодец. Но я тебя не поэтому вызвал. – Макарий вздохнул. – Помощь твоя нужна. Не обращался бы, но…
– Всё что смогу. – Просто ответил Николай и приготовился слушать.
– Течёт у меня. Прямых доказательств нет, но на косвенных, уже можно сказать точно.
– Отсюда – царю, или отсюда – за границу ваше преосвященство? – Уточнил Николай.
– Да, царю, это вообще не беда. – Макарий взмахнул рукой. А вот туда… Это совсем плохо. И что вообще ужасно, течёт где-то у меня. Есть ряд документов, с которыми работаю только я и только здесь. – Он помолчал. – Сам понимаешь, в таком деле, я не могу доверять никому. А ты здесь человек новый и в этом совершенно точно не замешанный. Ну и важно конечно, что нашёл ты убийц своей любимой раньше, чем столичная полиция. Вот и сейчас всё нужно сделать быстро. Если справишься – отпущу на вольные хлеба. Сам к патриарху поеду, но помилование пробью.
