Красные камзолы (СИ) - Ланков Иван (книги бесплатно без .txt) 📗

Ниронен затянулся, выпустил дым и досадно крякнул:

— А то вышло, солдат, что рота наша быстрее другой дюжины рот поднялась по учебной тревоге. И это на глазах у господина майора, что с хронометром смотрел да господину полковнику о том доложил. И так-то, может быть, отделался бы господин полковник благодарностью и спустил бы дело на тормозах, но… тут снова появился солдат Серов. И что он учудил?

Я уже ничего не понимал. Это меня так ругают или хвалят?

— Что учудил-то, Мартин Карлович?

Ниронен скривился и махнул рукой. Фомин же продолжил вместо него:

— А такую штуку учудил солдат Серов, что Тайная Канцелярия про нас узнала и прислала бумагу на имя полковника, в которой высказала свое удовольствие нами. Понимаешь?

Я растеряно потряс головой.

Ниронен почти речитативом, постукивая ладонью по столу, проговорил:

— Гранодерские роты из каждого батальона забрали на формирование отдельных гранодерских полков. Лучших солдат и офицеров, что были в шуваловских учебных лагерях или на излечении в тылу — граф Шувалов забрал к себе. Скорее всего, по осени он объявит матушке-императрице о каком-нибудь своем очередном прожекте. И этот прожект, разумеется, радостно одобрят. То есть не дождемся мы ни новых рекрут, ни излечившихся что от полка отстали. Да и гранодер нам не вернут. А это что значит? Это значит, что охранением, патрулем, головной колонной, арьегардом, боковым охранением и прочая и прочая, чем ранее занимались гранодеры — теперь будут заниматься роты. А так как брать по чуть-чуть от каждой роты господин полковник у нас не пожелает — к чему ему лишняя путаница? Значит, заниматься этим будет лучшая рота полка. Вместо убывшей гранодерской роты. А кто у нас лучшая рота полка, да еще с похвалой от другого, не армейского ведомства?

Вопрос был мне, и я ответил очевидное:

— Мы.

— Верно, Жора. Мы. Так вышло, что на бумаге наша рота лучшая в полку. Потому что остальные ротные оказались умнее меня и вовремя смогли притвориться дураками. А у нас нашелся один шибко умный солдат, который… ну ты понял, да?

Это он что, про меня? Да еще как-то мрачно так все рисует…

Мартин Карлович тем временем продолжил.

— Вдоль Двины сейчас стоит без малого двенадцать полков. Войну в мае отменили, и все приготовленное по весне к войне — магазины там, стада и прочая — вывозят. И вывозят вникуда. Не в распоряжение армии, а в распоряжение Конференции. Не бери в голову, это такое совсем высокое начальство, перед которым наши рижские генералы как мальчики на побегушках. И армии с тех магазинов — шиш с маслом. Но! Если бы войну и правда отменили — все полки бы еще летом ушли бы в свои города. А они медленно так, неспешно отходят вниз по течению Двины. И, скорее всего, на зимние квартиры встанут где-нибудь в Лифляндии. Где к зимовке ничего не готово.

— Почему не готово? — спросил я.

— А кто будет готовить? К зиме, братец, армию готовит солдат. И готовятся к зиме солдаты летом. А это лето, как ты мог заметить, солдаты провели не там, где будут зимовать. И зимовать они будут не там, где зимовали в прошлую зиму. То есть ничего готового нету, и заготовок тоже шиш. Но это еще полбеды. — Ниронен прервался и начал заново набивать трубку. Мысль его подхватил Фомин.

— Но то дела полка и батальона. У нас же дела еще веселее. Если другие могут спохватиться и начать готовиться к зимовке — то мы вместо подготовки будем все время патрулировать и выполнять иные парадные функции. То есть некому у нас будет зимовьем заниматься.

— А купить? Ну там, провиант, дрова…

Ниронен грустно усмехнулся.

— Купить, говоришь. На какие? Роте на зиму нужно никак не меньше восьмисот рублев серебром. А с жалованьем будут перебои. Потому как полковник наш, Максим Михайлович, сейчас пороги в штабе дивизии обивает и всячески пытается уговорить генерала Лопухина его со службы отпустить. И будь уверен, он своего добьется. Только вот пока добиваться будет — вникуда пропадет большая часть полковой казны. Оно как-то при смене командира полка всегда так случается. Как командир сменился — так солдаты пару месяцев постятся. А вместо Максима Михайловича назначат какого-нибудь немца, это уж как пить дать. Потому что наши владетельные бояре будут всячески открещиваться от должности командира полка. А немцу-то что что? Он сюда деньги зарабатывать приедет, а не о зимовке нижних чинов размышлять.

Мартин Карлович хлебнул кваса, утер пену с рыжих усов и закончил:

— Вот такая рисуется картина. Мы будем всю осень на побегушках, в парадных маршах в патрулях. При этом бегать будете в основном вы, молодые. Потому как старики попросту по здоровью не потянут. Теперь понимаешь, почему я эту беседу именно с тобой веду?

Я растерянно покачал головой. Не, и правда, я-то тут чего? Я ж молодой, салага или как это тут называют…

— Вот тебе забота, Жора. Смекай, думай, ищи возможности. Восемьсот рублев серебром или едой да дровами. Разбойничать — никак нельзя, мы на примете у Тайной Канцелярии. Сами не отбрешемся, да и майор нас не прикроет. А вот ежели наоборот… В нашей роте, к слову, шестеро капралов из ландмилиции. Которые много лет разбойников ловили. И тот же капрал Иванов не последний из тех ландмилиционеров был. Я про него много слышал, много он лихого люда поймал. Смекаешь? Поймать разбойников — вполне допустимо для армейского патруля. Тем более тут дело ему знакомое. Что граница со свеями, что граница с пруссаками — лихой люд приграничный везде одинаковый. Это первое.

Мартин Карлович ненадолго прервался и пыхнул пару раз трубкой. Пустил к потолку плотное кольцо дыма и продолжил:

— Второе, значит. Ты вроде как башковитый. Грамоту разумеешь, языкам заморским обучен. Сообрази что-нибудь по этой части. Или родителю своему напиши, или иным каким образом шефа найди если не всему нашему полку — так хотя бы нашей роте. Так и так зима будет тяжелой для всей армии, но хоть бы нашу роту весенний мор стороной обошел.

— Так это… я ж рекрут первого года службы, кто меня слушать будет?

Фомин усмехнулся:

— Раньше надо было дураком прикидываться, Жора. Теперь поздно уже. Думай, решай, ищи возможности. И для себя, и для всей роты. Крестного своего подключай, он тоже мужик непростой. Придумай, как нам без разбоя и мародерства до весны дожить.

Мда, задачка. Ну ладно, раз уж они сказали "без чинов" и разговор идет в бане, то спрошу напрямик одну мысль, на которую навел меня Семен Петрович:

— Насколько я понимаю, такая деятельность — это по профилю так называемого "обсчества". Не получится так, что я их работу делаю? Не перебегу ли где дорожку по незнанию?

Порутчик переглянулся с ундером.

— Не получится. В этом случае они нам не помощники. "Общество" хочет лежать на печи да жевать калачи. А мы с тобой, Жора, хотим побольше двигаться и нигде особо не задерживаться. Потому как под лежачий камень, ну ты сам понимаешь.

— А если я не смогу? — спросил я.

Все показное добродушие враз слетело с лица порутчика Ниронена. Он в упор посмотрел на меня своими холодными синими глазами.

— Ну ведь пинать ногами пленного дворянина смог же. А тут дело куда как проще. Всего-то восемьсот рублей серебром.

Что-то засиделся я в бане. Дело уже к вечеру, собираться пора, мне еще в соседнюю деревню топать…

Глава 12

Движение военных колонн по Рижскому тракту и не думало утихать. Караваны с фуражом и военным имуществом уже прошли, но вслед за ними потянулись полки. Рота за ротой, батальон за батальоном на север отходила вся та армада, что была сосредоточена на берегах Двины весной. Если судить по тем бумагам, что попадались мне в руки, когда я был и.о. писаря порутчика Ниронена, то картина получалась такая. Двадцать пять полков пехоты, четырнадцать — кавалерии, плюс иррегуляры. Но кавалерия уже ушла на Украину, в район Чернигова. Ну как — кавалерия? Насколько я понял, с конями у драгунских и гусарских полков были большие трудности. Я сам писал под диктовку Ниронена письмо о том, почему никак не можно в деревне отнять лошадок в пользу армии. Из чего сделал вывод, что явно не от хорошей жизни драгунские снабженцы пытаются по деревням побираться. Деревня — она все-таки не конезавод, откуда тут хорошие скакуны? Ну а про квартирного хозяина Ниронена, Германа, посторонним армейцам лучше не знать. Зачем подставлять хорошего человека? Да и сам Герман мимоходом как-то рассказывал, что в Рижском драгунском, где служит его сын — лютая нехватка лошадей. Именно поэтому он, Герман, взялся активно заниматься коневодством, имея целью как минимум обеспечить сыну хорошего скакуна. А как максимум… ну понятно. На данный же момент регулярная кавалерия чуть ли не наполовину пешая. А кто конный — ездит на таких клячах, которых даже не всякий крестьянин в хозяйство возьмет.