Князь Мещерский (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗
– Утром она захочет есть, – продолжил князь. – Закажите ей в ресторане курицу, сыр, яйца. Французы привыкли завтракать кофе с круассаном, но это фешенебельный отель, здесь исполняют прихоти постояльцев. Денег не жалейте, если понадобятся, их дадут, – он посмотрел на Майкла и тот подтвердил слова гостя кивком. – После завтрака погуляйте с дочерью – ей нужно дышать свежим воздухом. Только не по улицам! Здесь много автомобилей, от них гарь – дышать ею вредно. Возьмите экипаж или такси, посетите Булонский лес, к примеру. Не утомляйте девочку – она еще слаба. Увидите, что устала, возвращайтесь в отель. Я приду вечером, и мы повторим сеанс.
– Благодарю вас, сэр! – поклонилась Мэгги. – Могу я спросить?
Князь кивнул.
– Что это было? У вас руки светились.
– Мой дар, обретенный после клинической смерти, – ответил князь. – Я несколько раз умирал в этом мире, но, как видите, выжил. Это свечение целебно. Не знаю, кто одарил меня им – Бог или некто другой, но я использую его в своей практике. Свечение лечит туберкулез. Полли поправится, вот увидите.
– Спасибо!
Мэгги не удержалась, схватила ладонь князя и приложилась к ней губами.
– А вот этого не нужно, – поморщился тот и забрал руку. – Я врач, а не вельможа. Увидимся завтра!
Князь с Майклом вышли из номера, Мэгги закрыла за ними дверь, разделась и прилегла рядом с дочерью. Некоторое время она прислушивалась к дыханию девочки. Полли спала тихо – не кашляла, не ворочалась. Успокоившись, Мэгги стала вспоминать случившееся этим вечером, и не заметила, как уснула. И сон ее был легок – впервые за последние дни.
В «Максим» мы не поехали. Граф вдруг сообразил, что от генеральского чина у него только погоны и, извинившись, попросил разрешения привести мундир в порядок. Я не возражал. Мне тоже следовало привести себя в порядок перед приемом у баронессы и слегка отдохнуть после дороги. В этом времени она утомительна. Не так как в моем мире: сел в самолет в Москве – и через четыре часа в Париже. Граф пообещал заехать за мной к семи часам.
В отеле я велел служителю отгладить мой парадный мундир (к Игнатьеву я ездил в повседневном) и начистить ботинки. Сам же принял ванну и побрился. Осваиваю местные традиции. В России бреются утром – для начальства и коллег по работе, французы вечером – для любимой женщины. Соблазнять баронессу я, конечно, не собирался, но произвести благоприятное впечатление следовало. Пока я занимался собой, принесли отглаженный парадный мундир и сияющие ботинки. Я расплатился, не пожалев чаевых, перецепил на мундир ордена, надел его и рассмотрел себя в зеркале. Сойдет.
Часы на камине пробили семь. Я сбрызнул щеки одеколоном и спустился в холл. Игнатьев и жандармы ждали там. Не знаю, как это удалось графу, но на нем красовался новенький генеральский мундир, брюки с широкими лампасами и погоны с эполетами. Париж… Все можно сделать, если знать места. Я хотел сделать Игнатьеву комплимент, но он опередил меня.
– Замечательно выглядите, Валериан Витольдович! – сказал, улыбнувшись. – Баронесса впечатлится.
– Мне следует ее соблазнить? – пошутил я.
– Сомневаюсь, что получится, – вздохнул Игнатьев. – У баронессы своеобразный вкус. Предпочитает женский пол.
Тьфу, гадость! И здесь эта зараза.
– Значит, зря старался?
– Отнюдь. Баронесса не терпит неряшливых мужчин. Причем, только их. Женщинам дозволяется небрежность в одежде.
И здесь дискриминация по полу! Кому жаловаться? Сарказм. Мы загрузились в такси и покатили по Елисейским полям. Стоял тихий, теплый вечер. Солнце еще не село, тротуары были полны парижан. Почтенные господа в пиджаках и котелках, женщины в платьях до щиколоток и шляпках, нарядно одетые дети. Мирная, спокойная жизнь. А на востоке Европы стреляют пушки и гибнут люди. Мои соотечественники…
Автомобиль миновал центр города, картина изменилась. Тротуары заполнили мужчины в просторных синих блузах с беретами на головах. Они текли вдоль улицы, сворачивали в переулки, многие заходили в кафе и бистро.
– Мастеровые, – пояснил Игнатьев. – Рабочий день на фабриках и заводах кончился, хотя для кого-то начался. Благодаря нашим заказам многие предприятия Парижа работают круглосуточно. Жалованье у мастеровых приличное, они довольны, как и их хозяева. Здесь любят русских.
Еще бы!
Особняк баронессы располагался неподалеку от Парижа. Наш автомобиль миновал пригороды и, прокатив по шоссе с десяток километров, свернул на проселок. Хотя назвать его таковым не поворачивался язык. Утрамбованное щебеночное полотно дороги шуршало под шинами «Рено», такси шло ровно, не раскачиваясь. Это вам не русские направления! Вдали показалась массивная кирпичная ограда, через несколько минут автомобиль въехал в ворота с распахнутыми створками из кованых прутьев и, обогнув огромную круглую клумбу в центре двора, подкатил к мраморному крыльцу с колоннами.
– Прибыли, – сообщил Игнатьев.
Мы вышли из автомобиля. Игнатьев сказал несколько слов водителю, тот кивнул и отъехал к стоянке, где разместился с десяток машин. Я окинул взглядом дом. Хотя называть так это здание было глупо. Дворец! Построен явно давно – архитектура выдает, но выглядит свежо. Три этажа, высокие, стрельчатые окна, лепнина на фронтоне. Не бедные люди живут! Хотя, о чем я? Достаточно вспомнить фамилию баронессы…
Мы поднялись по ступеням и через высокие массивные двери с бронзовыми ручками вошли огромный, отделанный мрамором холл. Там к нам немедленно подошел служитель в ливрее. Та представляла собой длиннополый синий сюртук с лацканами, такие же синие кюлоты до колен, белые чулки и башмаки с пряжками. Голову служителя украшала мягкая, бархатная шляпа или что-то вроде нее. Не специалист я в древних костюмах.
– Мьсе?
– Лейб-хирург императрицы России, князь Мещерский и русский военный агент в Париже граф Игнатьев к баронессе Ротшильд.
Французского я не знаю, но речь Игнатьева понял. Мажордом или как его там произнес что-то в ответ и повел рукой в сторону лестницы. Затем указал ею на жандармов и добавил несколько фраз.
– Охрану нужно оставить здесь, – перевел Игнатьев. – Они не будут скучать. Получат вина и закуски.
– Слышали? – подмигнул я жандармам. – Не скучайте, господа!
– Но… – попытался возразить Пьяных.
– Не думаю, что у баронессы мне грозит опасность. Это приказ, господа!
Жандармы кивнули и ушли за мажордомом. Мы с Игнатьевым поднялись по лестнице и направились дверям, из которых лилась музыка. Кто-то там рьяно колотил по клавишам рояля. Через мгновение мы вошли в зал и увидели этого «кого-то». Мужчина во фраке, с длинными волосами, которые ниспадали ему на плечи, вдохновенно исполнял фортепианную пьесу. На диванах и креслах, расставленных вдоль стен зала, сидела публика и внимала музыканту. Мы с графом замерли на пороге. На наше появление не обратили внимания, и, пользуясь случаев, я разглядел гостей баронессы. Мужчины, женщины – последних больше. Мужчины большей частью во фраках или строгих костюмах, пара офицеров в синих мундирах и красных штанах. Только французы носят такие. А вот женщины одеты весьма вольно: платья с высоким подолом, обнажающим голени в шелковых чулках; голые плечи, спины, прихотливые прически. Сидевшая неподалеку от нас молодая дама внезапно извлекла из сумочки что-то вроде маленькой табакерки, вытряхнула на тыльную сторону ладошки щепочку белого порошка и втянула его ноздрями. Кокаин, гадом буду! Никто из соседей наркоманки даже бровью не повел. Хотя, о чем это я? Кокаин в Европе – и не только в ней – считается лекарством и продается в аптеках. В России, правда, запретили. Ну, так мы варвары…
Музыкант закончил играть, встал и поклонился. Публика зааплодировала. Мы с графом присоединились. А что, старался человек, вон как по клавишам молотил. Тут нас, наконец, заметили. С ближнего к роялю дивана встала женщина и решительно направилась к нам. Пока шла, я ее хорошо разглядел. Лет сорока, крепкого сложения, высокая. Лицо… Я очень люблю лошадей: это милые и полезные животные. Но если лошадь нарядить в розовое платье, обуть в туфли на каблуках, и изобразить из гривы феерическую прическу… Впечатление усиливали большие, выпуклые глаза с фиолетовой радужкой.
