Принуждение к миру (СИ) - Ермолов Сергей (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT) 📗
Под вечер услышали шум дальнего боя, а затем грохот тяжелой техники. Увидели, что на площадь перед исполкомом выезжает танк. Мы приготовились его подбить, договорившись, кто стреляет в бок, кто куда. Танк шел и лупил из пулемета вдоль улицы. До поворота пару раз ударила его пушка. Вдруг один из наших бойцов закричал, что танк с флагом! С российским! Танк проскочил вперед, а затем вернулся назад, хотя его пушка смотрела все в ту же сторону.
Лента новостей.
Колонна российской бронетехники вошла в Севастополь. Ранее Украина пригрозила России войной в случае, если информация о вводе российской бронетехники на территорию Севастополя подтвердится.
Глупо извиняться, нет правильных решений в высказываниях пацифистов, в последнее время в обилии расплодившихся везде - от домохозяек до политиков. Они не понимают одного - пикетами у правительственных зданий, акциями протеста это сборище тормозит нас. Всё сильнее подталкивает к выводу войск, расшатывает нервы, увеличивает возможность поражения. Нас пожирают изнутри - и самое поганое, ничего нельзя поделать. Хотя, вру - быстро и победоносно закончить войну. Но не всё так просто.
Может, всё это попахивает фашизмом - плевать, я не любитель развешивать ярлыки. Важно одно - там, по другую сторону - враг. И против него хороши любые методы, а о гуманности как раз сейчас впору забыть. Сейчас - или потом забывать будет просто некому.
Да и не примут местные демократию и гуманизм. Как ни старайся - всё равно пойдут по своему пути. Когда речь идёт о правах человека, и прочих ценностях , можно твёрдо сказать - по названию, права эти принадлежат именно человеку, а не кому-нибудь другому.
Что остаётся? Уподобиться правозащитникам и гуманистам, или всё же забыть про пропагандистскую мишуру, и взяться за работу? Я имею в виду настоящие достижения - в военных целях. Только страх среди местных и тотальный контроль всего и вся помогут взять ситуацию в руки.
Время работает против нас. Мы не можем вести длительную войну, и вовсе не из-за недостатка ресурсов, как Гитлер в середине двадцатого века, а по политическим и общественным причинам.
Остаётся одно - стремительный и мощный удар. Операция продлится не более четырёх месяцев, и поставит точку в войне.
Вот на что делается ставка - и, надо сказать, она весьма велика - намного больше, чем может представить рядовой обыватель - впрочем, большинство пустозвонов, называющих себя политиками, тоже.
Всё максимально понятно - без недоговорок, изящной словесности, которая, как правило, скрывает правду. Нет излишнего гуманизма - на войне все средства хороши.
И, как дико не звучит, я здесь счастлив. Не полностью, конечно, сны и голоса, погибшие друзья не дают покоя. Это работа, тяжёлая и бесконечная, но и на ней осознаёшь своё значение. И - как ни странно, свободу.
Корабли Черноморского флота России – крейсер «Москва», сторожевой корабль «Сметливый», три больших десантных корабля – встали на рейде в Новороссийске и потопили ракетный катер, пытавшийся их атаковать...
А тут еще российские самолеты. Они летали всю ночь, постоянно, и звеньями, и поодиночке, и где‑то слышались разрывы из бомб или ракет. И это опять же добавляло масла в огонь. Все в Украине понимали, что такое – вступить в открытое столкновение с российской армией. И все надеялись, что такого столкновения не произойдет. Но авиационные удары уже предполагали, что Россия вступила в конфликт. И никто не знал, выступила или нет сама российская армия. Отсюда слухи и домыслы, отсюда лишняя нервозность, постоянное стрессовое состояние всех военнослужащих, независимо от звания, и, в конце концов – паника...
Глава 3
3
Просыпаюсь от гортанной немецкой речи во дворе дома. Первая мысль - все, нас взяли в плен!!! Оказывается, появилась западная пресса. ZDF и RTL - первые иностранные журналисты, которых я увидел здесь.
Лента новостей.
Первый канал: Украинская армия захватила центр Севастополь В центре Севастополя продолжаются уличные бои. Как сообщил корреспондент Первого канала с места событий, Украинские войска почти полностью взяли центр города под свой контроль. Также бои идут у базы российских миротворцев.
Завыли сирены; мины зашипели, завизжали, начали рваться; взревели моторы, водители, рванули, круша бордюры и углы домов, торопясь покинуть зону обстрела. Но укрыться было негде, взрывы бухали, казалось, уже по всему городу, и глушили объявления сети гражданской обороны с призывами соблюдать очередность при входе в убежища.
На дороге лежат люди. Кое-где догорает пламя, всюду разбросана экипировка. Стоны тех, кто ещё жив, стволы на асфальте, разбитые машины... Что это? Как это могло произойти? Спрыгиваем с брони. Те, кто может что-то объяснить, говорят отрывками, все в шоке, понять трудно. Но одно ясно точно, - в этой трагедии участниками были только свои! Свои стреляли в своих. Били из гранатомётов, кидали гранаты. Из всего стрелкового... Это была бойня. Куски тел ещё лежат на асфальте. Какие то люди в беретах, что-то там ищут.
Крутнулась башня тяжелой бронированной машины, кажущейся в этом тесном дворике невероятно огромной. Резким, рвущим перепонки стаккато прогрохотала очередь крупнокалиберного пулемета. Тяжелые пули вдребезги разнесли несколько листов шифера. От обнажившихся стропил полетели щепки, а одна из стропилин, будто перебитая гигантской палицей, хрустнула и провалилась вниз.
Да, здесь много домов заселено. Здесь кругом живут люди: женщины и дети. И пули КПВТ действительно способны прошить не одну стену и не одну крышу деревянных или саманных построек. А главное, вряд ли стрелявшие остались дожидаться, когда оцепление стянется в кольцо вокруг этой группы домов, и разъяренные собровцы начнут потрошить весь квартал.
Лента новостей.
Спикер Госдумы РФ заявил, что Россия "не откажется от полномасштабных и оперативных мер, которые потребуются для защиты российских граждан в регионе и сохранения безопасности на наших южных рубежах в связи с обострением ситуации в Севастополе".
В городе творилось нечто невероятное. И, видимо, не только в городе.
По улицам и переулкам, среди нищих лачуг и больших каменных домов – а в пригороде встречались и такие – как угорелые носились люди. С оружием, без него, голые, одетые. Повсюду господствовала паника.
Дважды нам попадались бэтээры, облепленные визжащими от возбуждения людьми. Трижды нас пытались остановить какие‑то типы в рваных обносках, но с автоматами. Причем в последний раз это была явно спланированная засада.
Повсюду полыхали пожары; объезжая завалы, колонны меняли маршруты, сталкивались на перекрестках, растекались по переулкам. И приданные бронетранспортеры растворились где‑то по дороге. Зато во время движения их машину непонятно кто и откуда обстрелял из легкого оружия, так что правый прожектор разбили, а от кормовой антенны ближней связи остался только изогнутый кронштейн.
С того самого момента, как по колонне открыли огонь с фланга, прямо из домов на набережной, и я запаниковал, услышав царапающие звуки пуль, заплутал в переулках.
Обезумевшие от ужаса люди выбегали из уцелевших домов, вливались в бегущую толпу. Багрово‑дымная темнота вспыхивала яростными короткими вспышками. Разрывные пули с сухим треском выбивали из‑под ног бетонную крошку. Ручейки толпы растекались между горящих строений.
Оглядываюсь назад, на далекие горящие дома. На кружащие над ними точки вертолетов.
Стрельба нарастала, и на улице стало больше бегущих. Причем бежали они так, что было ясно: пули свистят где-то около них, над головами...
