Не тихий Тихий океан - Протасов Сергей Анатольевич (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT, FB2) 📗
Поговаривали, что Линдгольм уже подбирает знающих, опытных людишек для промышленной разработки богатых золотых россыпей, найденных на том далеком и опасном берегу. И никого не смущало, что короткое лето в Охотском море кончилось, а зимой там делать нечего, поскольку кроме охоты заняться нечем. А это ремесло кормит коренных жителей, конкурировать с которыми бесполезно, да и опасно.
Официальные комментарии о начале национализации предприятий российских и иностранных подданных, уличенных в организации недавних беспорядков и обвиненных в государственной измене, (чем на самом деле и занимались указанные чиновники) считали отговорками, призванными скрыть истинную суть вопроса. Авантюристам, которых в здешних местах всегда хватало, кружило головы золото, что мерещилось им всюду.
Но слухи слухами, а дела тоже делались. Причем едва ли не с еще большей основательностью. В условиях, когда судоремонтные мощности Владивостока в значительной степени отвлекались на срочное оборудование большого числа пароходов для перевозки войск, появился большой риск не успеть уложиться с ремонтами в сроки, что изначально давал штаб наместника. Даже при условии круглосуточной работы, в том числе и экипажей, времени все равно не хватало.
Грохот кувалд, заклепочников и прочего инструмента дополнялся лязгом и скрежетом передвигаемого, поднимаемого или отчищаемого железа, шипучим треском сварочных аппаратов. Эта «музыка» в порту и в бухте Новик не стихала ни днем, ни ночью. Густой дух битума, олифы, грунтовок, всевозможных лаков, красителей, отвердителей и пропиток, ежедневно расходуемых даже не ведрами, а бочками, не успевало разгонять ветром.
К обычным запахам большого ремонта на корабле теперь во многих местах обильно примешивался новый, совсем необычный. В Золотом Роге и бухте Новик одновременно работало по несколько сварочных бригад. Такого размаха подобные технологии еще никогда и нигде до сих пор не достигали.
Помимо значительной экономии времени отсюда вытекали и некоторые не столь приятные побочные эффекты. Теперь всюду проникал еще и «аромат» озона, «настоянный» на выжженных краске, сурике и ржавчине вперемешку с горелым металлом. Сначала такое амбре вызывало изрядную тревогу. Но скоро убедились, что вреда это не несет, а его источник делу помогает, причем весьма заметно.
Заметно не только в плане ускорения работ, но и чисто внешними проявлениями. Особенно эффектно все выглядело в темноте, когда яркие всполохи рукотворных молний, плавивших металл, озаряли небо, воду и все, что было вокруг. Голубоватое зарево, беспрестанно мерцавшее над Золотым Рогом, мастерскими в бухте Уллис и бухтой Новик, видели издалека.
Во всех храмах священники каждый день твердили своей пастве, что это не бесовские огни, не адово пламя, рвущееся наружу, а сила молнии и грома небесного, божьим промыслом поставленная в помощь нашим ратникам для одоления вероломного супостата на суше и на море. Но помогало слабо. Набожные старушки, наблюдая страшное сияние, беспрестанно крестились и бормотали молитвы. Хотя, конечно, привыкали потихоньку.
Несмотря на увеличившийся за последние полгода в несколько раз штат рабочих механического завода и всех частных предприятий, обслуживающих флот, квалифицированных специалистов все еще остро не хватало. Были наняты все немецкие мастера, уже закончившие устанавливать свое оборудование в цехах, но и это не сняло полностью кадровый дефицит. Радовало, что хотя бы нужные материалы теперь имелись в необходимых количествах.
Несмотря на все оптимизации, рационализации и прочие ухищрения, даже с таким весомым кадровым подспорьем начальник порта контр-адмирал Греве вынужден был раз за разом докладывать на внеочередных совещаниях, что не успевают. К его удивлению, это принималось довольно легко. Из-за накопившейся усталости и хронического недосыпания он даже не пытался такое анализировать. Не намылили холку, и ладно. И сразу переключался на свое, насущное по должности, будь она неладна!
«Камчатка», вернувшаяся с Цусимы, вынужденно выпадала из общей работы, поскольку сама нуждалась в ремонте. Простреленный нашим же снарядом еще при штурме Цусимы котел совершенно вышел из строя. Почти все главные и вспомогательные механизмы также были изношены до критических пределов. В связи с этим ее, как и кое-что ранее, вывели в резерв. Специалисты фирмы «Сименс» сняли станцию беспроволочного телеграфа и готовили к установке на один из транспортов.
Сейчас плавмастерская стояла в бухте Золотой Рог, задвинутая в дальний угол, с погашенными котлами и холодными машинами в ожидании своей очереди на завод. А ведь при составлении планов на нее рассчитывали совсем с другой стороны. Всех ее мастеровых перевели на берег или загрузили работой на эскадре, но образовавшегося «провала» такие меры все равно не выправили.
Снова всемерно помогали железнодорожники Никольск-Уссурийска, едва закончившие выполнение срочных заказов армии. Вся скудная промышленность Хабаровска, полностью переведенная на военные рельсы, также круглосуточно работала в интересах Тихоокеанского флота.
Но все равно – зашивались. Был и брак, который приходилось переделывать, со склоками и скандалами, когда дело доходило до того, кто за это заплатит. По этой причине росло недовольство властей на местах. Кое-кому из генерал-губернаторов казалось, что с войной покончено, а потому пора снимать удавку осадного положения и выходить из прямого подчинения наместнику. Добавил поводов для административного недовольства и еще один момент.
С целью дальнейшего усиления обороны Цусимы уже 2 октября туда отправили очередной конвой, состоявший сразу из семи судов. Пароходы «Ангара», «Борго», «Гапсаль», «Малазиен», «Галатея», «Олаф» и «Фальке» под охраной броненосцев береговой обороны и трех эсминцев благополучно достигли пункта назначения, доставив части 31-го и 32-го Восточно-Сибирских полков для усиления гарнизона, а также продовольствие, топливо, боеприпасы и машинные материалы, необходимые для функционирования мастерских Такесики.
Кроме того, на нем отбыли сразу десять переводчиков с японского языка. Целый отдел штабной канцелярии, специально сформированный для нужд цусимского гарнизона. Такое расточительство чрезвычайно ценных кадров было осознанной и остро необходимой мерой противодействия японскому шпионажу. Особым циркуляром наместника императора на Дальнем Востоке штабу островного гарнизона строжайше предписывалось отныне полностью исключить доступ местных к любой внутренней документации. Подобные категоричные предписания разослали и по другим штабам, вместе с делегациями «толмачей» для решения проблем, напрямую связанных с их исполнением.
Но этому предшествовало немало споров. Простых штабных предписаний отказаться от услуг местных и сформулировать заявки на минимально необходимый штат подобных сотрудников оказалось недостаточно. Михаила, самого рьяного сторонника немедленной коренной реорганизации правил соблюдения секретности при обработке документации, мягко упрекали в неопытности. Даже если в глаза и соглашались с ним, как-либо реализовывать его нововведения не спешили.
Продавить такое решение через все инстанции даже титулом великого князя, регента при наследнике и наместника императора на всем Дальнем Востоке оказалось не просто. На местах считали уже работающих сотрудников (по бумагам корейцев или китайцев) достаточно надежными и проверенными временем.
Изобличение многих из них как лазутчиков, имевшее место после резкого усиления сыскной деятельности специального корпуса жандармов, ситуации не изменило. Серия газетных статей, перепечатанных из столичных газет о скандале, связанном с арестом преподавателя японского языка при Санкт-Санкт-Петербургскомуниверситете Ёсибумо Курано [3] за саботаж и сотрудничество с японской разведкой, тоже. Даже после огласки на внеочередном заседании дальневосточного Военного совета последних, откровенно шокирующих данных о вскрытии разведывательных и диверсионных сетей на крупных узловых станциях и во всех приморских крепостях, нашлись те, кто усомнился.
