Консул Руси (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
Второй раз каган уже так не повелся на такую примитивную провокацию. И вместо атаки перешел к обороне, предлагая Ярославу отойти от стен со стрелками и предпринять натиск уже самостоятельно.
Но когда наш герой подошел к стене щитов племенного ополчения, что стояло в западном лагере, надежды на легкую победу у него не было. Он был уверен — придется вступить в жесткий контакт. Будут потери. Возможно большие. Однако своего он добьется. Но тут удача повернулась к нему самой сексуальной стороной, и парень не стал теряться.
Сначала со стороны леса вышло племенное ополчение восточных кривичей — второе воинство. Он его нанял, а не призвал как союзников, заплатил, выдав каждому клееный щит, клееный шлем[1] и легкое копье. И они вышли. Охотно вышли, плюнув самым энергичным образом на какое-то роптание недовольных.
Потом подтянулся отряд греческих наемников, что прислали ему в поддержку родственники — третье войско. Они выходить не хотели поначалу, тем более, что наш герой из специально не брал в поле, ибо не доверял. Но, увидев приближение непонятного отряда викингов, наемники выдвинулись, дабы прикрыть Ярославу спину и себе будушее. Ведь если Ярослава разобьют — им несдобровать. Но викинги оказались своими. Это Бьёрн привел своих союзников, чтобы если не помочь нашему герою, то хотя бы похоронить его с почестями. А увидев обстоятельства и верную победу его охотно присоединился к общему празднику, став четвертым войском.
Пятым войском, что выдвинулось на поддержку Ярослава стало ополчение тогда еще Гнезда. Их тоже вдохновил факт безусловной победы. Шестым войском оказались греческие добровольцы из числа экипажей кораблей, которых вывел представитель Василевса. Ну как же к верной победе не примазаться? Седьмым же войском оказались хазары, которых окружили и поставили в откровенно безвыходное положение.
Бьёрн тогда подивился ситуации. Но слово свое сдержал и по весне пришел к Новой Трое, где уже ждал Ярослав, да присягнул ему на верность и службу со своими людьми. ТАКАЯ победа, по его мнению, не могла случится без личного участия богов. А значит служить ТАКОМУ человеку — честь. Его сыновья и прочие люди согласились с ним. И даже более — пока он резвился в Северном море — отряд его разросся. Так что, вместо пяти больших драккаров, на слияние Каспли и Западной Двины подошло девять кораблей — к Бьёрну присоединилось еще четыре небольших отряда.
Дальше Ярослав со своими людьми загрузился на корабли и спустился по реке до ее среднего течения Двины. Дабы навестить западных кривичей. Получилось очень плотно и тесно набиваться в драккары. Словно кильки в бочке. Но плыть недалеко и отдыхать можно на берегу. Так что — нормально. Викинги и сами так иногда поступали, когда требовалось быстро перебросить крупный отряд на небольшое расстояние вдоль берега.
И вот — они прибыли.
Западные кривичи не стояли у самой воды. Нет. Они выбрали довольно просторный заливной луг и заняли небольшую возвышенность. И встали там, упершись флангами в лес. Чтобы не обойти их было.
— Тишь на полях нильфгаардской страны, Эмгыр-император наделал в штаны… — Задумчиво произнес Ярослав по-русски, рассматривая это воинство, что против него собралось.
— Чего? — Не понял Бьёрн. — Я по-вашему не шибко разумею. — Потом он скосился на стоящего рядом с ним славянина и тот тоже пожал плечами, дескать, ничего не понял. Напрягся. И повернувшись вновь к Ярославу спросил. — Ты на каком наречии хоть говорил?
— Смешно говорю. Ты сам видишь, что происходит?
— Ну… к драке, стало быть, собрались.
— Они боятся.
— С чего ты взял? По-моему, встали толково.
— Они встали глупо. Мы высадиться спокойно можем. А это недопустимо. Мы были бы слабы во время высадки. А так…
— Но их больше.
— И хазар было больше, и ребят Харальда. И что? Они-то уж точно про это знают. И надо быть настоящим поленом, чтобы считать себя лучше, чем та толпа, собранная хазарами или тот отряд, что привел Харальд. Здравого объяснения для их поступка я не вижу. Но если допустить, что они бояться, все становится на свои места.
— Думаешь, драки не будет?
— Думаю.
Бьёрн промолчал, лишь подозрительно посмотрел на своего сюзерена. Он и раньше замечал, что тот иногда говорит что-то на некому неизвестном языке. Изредка. Но большей части очень складно все звучало. Как магическое заклинание. Вот и сейчас. Этот опытный викинг не раз обсуждал эту особенность со знающими людьми. И все они в один голос говорили, что Ярослав «слово знает», то есть, владеет какой-то магией, либо умеет призывать на помощь высшие силы.
В его и их представлении этот странный византиец где-то обучался чародейству. И весьма опытен в нем. О том все говорило. И выживании при страшном отравлении. И его победы, в которых он был словно заговоренный. И хорошее знание старины, о которой уже никто не помнит. Причем детальное. Откуда он о ней знает? Вестимо — с духами общается и те ему рассказывают.
Сейчас же Бьёрн смотрел на войско западных кривичей и не понимал, с чего Ярослав взял, что они драться не станут. Вот — нахохлились и ощетинились копьями, прикрылись щитами и встали так, чтобы насмерть стоять. А этот византиец улыбается… смеется… называет их трусами… Почему? Может быть он вновь призвал высшие силы на помощь? Но почему они ему помогают? Боги, как известно, скупы на помощь. А тут… словно родной…
И пока он размышлял, корабли подошли к берегу, и легионеры Ярослава начали десантироваться.
Легионеры…
Сам Бьёрн не понимал, что такого сакрального в этом слове. Но франкский аббат, которого он этой зимой взял в плен, был потрясен его словами. Да и ромейцы, как он помнил, смотрели на бойцов Ярослава очень странно. Впрочем, этого Бьёрна мало волновало. Ему хватало того, что ребята выглядели ОЧЕНЬ опасно. Как выучкой, так и снаряжением. Пожалуй, опаснее них не было никого в известном ему мире. Тут и строй крепко разумеют, и при движении его не теряют, и работают очень слажено. Но главное — у каждого кольчуга, да не простая, а с «накидкой», пришитой на спине и застегивающейся спереди, которая усиливала грудь, плечи и верх спины двойным слоем кольчуги. Ее надевали на крепко стеганный толстый халат из-за чего этот доспех намного лучше защищал не только от обычных ударов, но и от стрел, да и копье ее уже не так легко пробивало.
На голову надевался шлем. Клепанная полусфера с могучей маской, словно выросшей из двух нащечников. Достаточно жесткой и крепко приклепанной, чтобы копейный удар, идущий в лицо, соскальзывал в сторону. При это ни обзору, ни дыханию она не мешала, так как имела сверху обширное окно с дополнительными вырезами под боковое зрение. И окно это закрывалось довольно крупным козырьком. Чуть голову наклонил — и все — во фронт не пробьешь. Уши были открыты, чтобы лучше слышать приказы. Но и их прикрывали от соскальзывающего оружия небольшим бортиком. А шея защищалась сегментным «рачьим хвостом», не мешающим задирать голову вверх. При этом шлем очень надежно крепился на голове с помощью Y-образных подбородочных ремней и имел регулируемую подвеску типа «парашют», удерживающую металл на удалении от головы.
В руках у бойцов Ярослава были прекрасные клееные щиты. На ногах — очень классная, подбитая гвоздями обувь, позволяющая им крепко стоять на ногах и держать позиции. Да и с оружием у них все выглядело неплохо. Короткие колющие мечи, метательные копья — пилумы, подсумки с легкими дротиками[2]. Плюс в кораблях было запасное вооружение — обычные легкие копья. На всякий случай.
А еще у Ярослава были лучники с крепкими византийскими луками, дополненными накладными магазинами, вмещающими по пять стрел[3]. Что позволяло выдавать в моменте очень высокую скорострельность.
В общем — сила.
Конницу свою Ярослав не брал. Места для нее на кораблях не было. Но это с лихвой компенсировалось командой поддержки из викингов, что шли с Бьёрном. Их пока не выгружали. Они должны были подтянуться в случае какой-то опасности. Поэтому, пропустив легионеров они собрались у бортов и принялись наблюдать за происходящим шоу.
