Забирая жизни. Трилогия (СИ) - Бец Вячеслав (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
Он коротко усмехнулся и качнул головой, отводя взгляд.
– Другое дело у меня. Личное. К жопоголовым, – его взгляд снова вперился в Андрея. – И с вами, мне думается, я больше тех жоп надеру, чем со своими. Я же говорил тебе, что семьи у меня больше нет, так что, кроме кума никто и ждать особо не будет. Односельчане не считаются. Но если есть сомнения, то я пойму. И вернусь к своим.
‒ Та ладно, мы же шутим, дядя Ваня, ‒ искренне улыбнулся Андрей, хотя сомнения у него были. ‒ Говорят, я наивный. И доверчивый. Надо ж соответствовать имиджу, так что ‒ рад, что вы с нами.
‒ Ну, раз такое дело, тогда хоть говори ко мне на «ты», как ко всем.
Вместо ответа Андрей, по‑прежнему тепло улыбаясь, протянул руку и пожал крепкую ладонь украинца. Они перебросились ещё парой слов, и на связь как раз снова вышел Корнеев.
‒ Контакт установлен. Нас ждут. Выходите.
Обрадованный Андрей немедленно отдал команду и воодушевлённые окончанием своих мучений «анархисты» выдвинулись на преодоление последних пятисот метров, что разделяли их и людей, к которым они так долго и упорно шли.
Вот уже и опушка. В трёхстах метрах впереди Андрей видел отряд разведчиков во главе с Лёшей, который махал ему рукой. Они стояли рядом с двумя бойцами, наполовину скрытые искусственной насыпью. Похоже, здесь готовились к длительной обороне. Либо командир намеренно не давал солдатам сидеть без дела, что в «Булате» было стандартной ситуацией.
– Триста метров, народ! – крикнул бойцам Андрей, не скрывавший радости от окончания скитаний.
Радостные голоса стали громче. Все, даже самые измождённые, удвоили усилия. Даже Игорь, казалось, воспрянул духом и улыбнулся. Но что это? Почему Лёша вдруг резко перестал махать и отвернулся? Куда побежал один из тех бойцов «Булата», что стояли рядом с ним? А вот и второй сорвался с места, но в другую сторону.
– Быстрее! – громко прокричал Корнеев.
И в этот момент Андрей понял, что случилось. Десятки ног, шаркающих вокруг него, скрыли от него то, что расслышали Корнеев и бойцы «Булата», но теперь и он стал слышать – далёкий, протяжный, пугающий гул. И судя по реакции в окопах – это вряд ли были дружественные самолёты.
– Быстрее в укрытия!
Андрей закричал во всю силу, но для услышавших гул приближающихся самолётов бойцов его команда была излишней. Взвод уже был примерно на середине пути между лесом и окопами. Возможно, укрыться в лесу было бы более правильным решением, но сработала психология ‒ после длительных блужданий в отрыве от своих сил, от медсанбата, обеспечения и банальных источников информации о ситуации вокруг, все стремились во что бы то ни стало воссоединиться с союзниками, будто опасаясь, что если они не сделают этого прямо сейчас, до налёта, то потом это станет невозможным.
Выжимая из себя последние силы, «анархисты» неслись вперёд. Некоторые спотыкались и падали, но тут же вставали и снова бежали туда, где в окопах можно было сохранить свою жизнь, потому что здесь, в поле, им уже мерещился призрак костлявой, которая хищно улыбалась и тянула к ним свои мерзкие руки.
Самолёты были где‑то там, за низко висящими густыми облаками. Пилоты не могли ничего оттуда разглядеть и по идее не должны были нанести точный удар, но Андрей нутром чувствовал, что они здесь неспроста: они знают куда лететь, знают, куда сбрасывать свой смертоносный груз – их координируют с земли. Где‑то рядом должен скрываться наблюдатель, но какого чёрта Андрей думает о таком, когда смерть наступает ему на пятки?
Гул авиационных двигателей не просто пугал, нет – он доводил до истерики. Низкие облака скрывали подходящие самолёты, никто не понимал где они, сколько их, чего ждать. Знали только, что они летят со стороны противника, а значит не свои. «Булатовцы» в окопах и добежавшие до них «анархисты» были обречены попасть в адский круговорот.
«Булатовцы» окопались почти на самой опушке, у кромки леса, и не все смогли сохранить хладнокровие, ожидая предстоящего им опаляющего во всех смыслах испытания – многие начали метаться кто куда, кто‑то, игнорируя приказы командиров, побежал прятаться поглубже в лес, а штурмовики, казалось, только этого и ждали.
Они появились внезапно. Выпали из облаков, материализовались, словно привидения, и через несколько секунд обрушили на находящихся внизу людей всю свою ярость. Зловещее урчание крупнокалиберных авиапушек почти сразу же перекрыли оглушительные взрывы бомб. Стоял такой грохот, что треск падения срубленных снарядами и осколками деревьев вообще не был слышен. Повсюду летела земля, раскаленный воздух то и дело проносился то в одну, то в другую сторону, оглушая, обжигая лица и заставляя трещать волосы. Злобно шуршали осколки, молниеносно пролетая мимо людей и жадно выискивая хрупкие цели.
Крики людей по большей части были паническими. Умирающие почему‑то не кричали и Андрей не сразу понял почему именно. Только потом, когда всё закончится, до него дойдёт ужасный ответ – они не кричали, потому что умирали мгновенно: сгорали в огненных вихрях, растерзанные взрывной волной, осколками бомб и ракет, разорванные в клочья двадцатимиллиметровыми снарядами авиапушек. Раненых оказалось немного.
Налёт длился недолго, всего несколько минут, но разрушения, смерть и сумятицу внёс невероятную. Ещё пару минут после окончания большинство людей не смели поднять головы, будто не верили, что всё закончилось.
Когда рассеялся дым, и Андрей увидел ужасающие последствия, он впервые за долгое время впал в самый настоящий ступор. Покашливая, он в глубокой подавленности стоял во весь рост и созерцал итоги налёта, шокировано смотрел на изуродованные останки людей, на страдания и смерть, слившиеся воедино. Смотрел и не понимал, вернее, перестал понимать, ради чего всё это происходит, зачем они здесь, за что умирают?
Неподалёку лежало тело, вернее, его грубо порубанные останки. Оно лежало на боку, со странно вывернутой левой ногой, загнутой под неестественным углом под живот. Правая нога заканчивалась на середине бедра и дальше из грязной раны торчали только кусок кости и обрывки артерий. В тазовом отделе позвоночника зияла огромная рваная рана, будто кто‑то грубо вырвал из тела кусок. Глядя на это, Андрей не сразу осознал, что видел, но когда разум немного прояснился, он почувствовал сильный рвотный позыв и не смог его сдержать. Вырвав, он ощутил, как в голове немного прояснилось, но неосознанно снова взглянул на тело, на почти не пострадавшее умиротворённое лицо с раскрытыми глазами, и с ужасом узнал в нём Степашкина. Ещё один боевой товарищ, зануда‑умник, прошедший с ними столь длинный путь, покинул их.
Убивать людей Андрей уже привык, и даже отчасти смирился с тем, что друзья тоже умирают, но вот так? Настолько жестоко? Такого не заслуживает никто.
Шумовой фон, который его разум всё это время игнорировал, наконец, прорвался криками людей и немногочисленных раненых. Паники уже не было, но суматоха творилась несусветная. Некоторые командиры пытались восстановить порядок, но даже среди них многие пребывали в странном, граничащем с истерикой состоянии. Авианалёт привёл не только к материальным и человеческим потерям, но и к серьёзной дезорганизации. Как позже узнал Андрей – это подразделение, как и «Анархисты», впервые в жизни попало под бомбёжку, и в большей степени именно потому все они получили такой сильный психологический удар.
«Соберись!», – молнией пронеслось в голове Андрея. Он посчитал, что слишком долго позволял себе эту слабость, хотя на деле прошло не больше сорока секунд.
– Бур… – Андрей попытался крикнуть, но тут же закашлялся.
Прокашлявшись, он осмотрелся и предпринял ещё одну попытку.
– Буреев! Бодягин! – насколько мог громко крикнул он, но не получил ответа.
Кто‑то неподалёку тоже истошно выкрикивал фамилии и, похоже, тоже безрезультатно. Андрей пощупал плечо в поисках рации, но её там не оказалось. Он немного покрутился на месте в её поисках, но нигде её не увидел. Тогда он бросил свою затею и сосредоточился на зрении, пытаясь выделить среди людей форму «Анархистов», и быстро преуспел в этом. Первым, кого он увидел, был Саша Шелковский. Он перебинтовывал руку одному из бойцов своего отделения. В паре метрах от него, раскачиваясь взад‑вперед, сидел Карданов и что‑то бормотал.
