Уроки ирокезского (СИ) - Климова Алиса "Луиза-Франсуаза" (читать книги .TXT) 📗
Но заводам нужны не одни лишь рабочие или даже техники, инженеров тоже требуется немало – и вот уже два десятка городов "обзавелись" различными "инженерными" институтами (именно "местпромовскими"). Причем крупнейший из основанных Госпожой Председателем Госкомитета появился в Новосибирске. Ну это я, чтобы не путаться и не ляпнуть случайно языком… Новониколаевск располагался на западном берегу Оби, так что я на восточном начал строить новый город с новым же названием. Так вот, Новосибирск рос очень быстро, так что и новый Политехнический институт оказался тут очень кстати: места свободного сколько хочешь, строй как удобно…
В Новосибирском Политехе было сразу открыто двенадцать факультетов. Машке-то в своем "царстве" нужно буквально всё, так что и автомоторный, и турбомоторный факультеты оказались кстати, и факультеты черной и цветной металлургии стали нелишними, энергетический (под названием "факультет электромашин"), второй энергетический (носящий имя "факультет гидростроения"), а так же судостроительный, просто строительный, дорожностроительный и мостостроительный так же пришлись к месту. Я понимал и причины появления станкостроительного факультета, но осознать глубины замысла дочери при формировании факультета авиастроительного я все же не смог. Впрочем, тут наверняка Коля Поликарпов "посодействовал": я краем уха слышал, что "сибирский самолет" он вроде как и спроектировал, но вот построить пока не смог из-за отсутствия приличного производства. Пока что Новосибирский авиазавод строил спроектированный Поликарповым шестиместный "деревянный" биплан с мотором на двести двадцать сил: набор изготавливался клееный из шпона, фюзеляж делался фанерный, а крылья были, конечно же, стеклопластиковые. Но он вроде придумал что-то "грандиозное", а людей, способных придуманное воплотить в металл, у него не было…
Так что пока я прохлаждался, дочь наша работала как проклятая – и результаты ее работы привели ко вполне закономерному результату. Слава Петрашкевич зашел ко мне в январе двадцатого года с простым и, в общем-то, вполне очевидным предложением:
– Саш, мне кажется, что местпром пора включать в государственную систему планирования.
– А что мешает?
– Да, собственно, ничего… разве что Мария Петровна выдает нам только результаты текущей работы ее предприятий. Ее планы мне неведомы, а это изрядно мешает составлению уже наших планов. Я, например, знаю, сколько она производит автомобилей или электромоторов, а сколько их будет делаться в следующем году – увы. А если учесть, что нынче в нее в Комитете выпускается каждая четвертая тонна стали в стране… Ну как мне промышленное строительство-то верно планировать с такой точностью информации?
– Слава, ну чего ты ко мне-то с этим пристаешь? Я Маше не указ, она сама уже взрослая девочка. Сам с ней договаривайся. Если это так важно, то скажи ей, что я не против. Кстати, что ты там про четверную тонну сказал?
Да, быстро растут детки… Машка, сколько я ее знал, всегда была очень самостоятельной и всегда старалась все нужное ей самой сделать. Да, той же стали в стране выпускалось уже довольно много, но ведь ее-то скорее всего кто-то (Слава) куда-то (по заводам и стройкам) распределил, так что если есть возможность, то лучше для себя самой ее и сделать. Это же несложно, тем более и завод по выпуску всяких домн под рукой имеется…
Оказывается, в Тульской губернии железной руды очень много. Ну, не то, чтобы очень-очень много, но три уезда буквально стоят на этой самой руде. Правда руда там, хоть и лежит в земле почти что сплошным пластом, закопана метров на двадцать-тридцать, да и пласт в толщину хорошо если в метр-полтора будет. Понятно, что там ее никто и не копал, кроме разве что деревенских кузнецов… лишь в одной деревне была шахта, где работало меньше двадцати человек. Невыгодно ее там добывать…
Если техники правильной нет, то конечно невыгодно. А если очень нужно, то и техника появится. Не сразу, конечно, но если очень-очень нужно…
Местпромовские инженеры были Машкой сильно озадачены, и результатом их усиленной мозговой деятельности стал некий комплекс, позволяющий руду из-под тульских земель добывать с приемлемыми затратами. Недешевенький комплекс, какая-то "мобильная лава" с крепью на гидродомкратах, причем на метр лавы ставилось по паре таких стоек. С машиной, которая после перемещения стойки набивала освободившееся место утрамбованной породой. С двумя ленточными транспортерами – для руды и для пустой породы. И комплекс для одной стометровой лавы обходился сильно за сотню тысяч рублей. Но в результате одна шахта глубиной в двадцать-тридцать метров силами двух дюжин шахтеров ежедневно выдавала на-гора пару сотен тонн очень хорошей руды (с содержанием железа до шестидесяти процентов), или семьдесят пять тысяч тонн руды в год. Три таких шахты – это уже за сотню тысяч тонн стали в год. А если шахт уже не три…
В селе Сергиевском (где стоял заброшенный вот уже лет тридцать крошечный "железнодельный" заводик) поднялся завод уже гораздо более современный, выпускающий двести тысяч тонн стали в год. Но всю добываемую руду он перерабатывать не успевал, и ему в этом нелегком деле усиленно "помогал" завод у Богородицка. Последний, правда, в основном работал на Камиллу – пережигая "на серную кислоту" пирит, выбираемый из бурого угля, а вот огарок и остатки руды заводик превращал уже в триста тысяч тонн стали.
Еще один Машкин завод поднялся в Алексине – но ему руда вообще была не нужна. Ведь каждый современный механический завод производит огромное количество ценнейшей стальной стружки, или, на худой конец, фигову тучу различных стальных обрезков. Они, конечно, еще какую-то дрянь делают, но со временем и эта дрянь ржавеет, ломается – и превращается в ценнейшее сырье. Так что Алексинский завод легко и непринужденно производил почти четыреста тысяч тонн строительной арматуры из металлолома. Еще крошечный (на полсотни тысяч тонн) заводик заработал в Венёве (почти полностью работая на пиритовых отходах угледобычи), а завод в Ефремове (тоже небольшой) "кормился" рудой со Старого Оскола. Так что только в Тульской губернии местпромовские заводы выделывали чуть больше миллиона тонн стали в год – но в России-то губерний вовсе не одна! А Машка (точнее, ее инженеры) находили руду даже там, где вообще никто ожидать не мог… то есть какой-нибудь обыватель точно не мог. А человек, доступ к картам Горного департамента имеющий, очень даже мог – собственно, именно там Мария Петровна руду и "находила", хотя все равно многое мне было непонятно. Верстах в сорока от Кустаная – допустим, там ведь Магнитка недалеко. На юге Орловской губернии – тоже объяснимо, все же КМА где-то там лежит. Но вот железная руда в Минской губернии или в Латгаллии – это все же выходит за пределы моего понимания. С другой стороны, уж дурой-то Машку никто бы не назвал: на построенный в расчете на местную руду заводик в Смолевичах эту руду все же возили из Орловской губернии. А в Ливенгоф – вообще морем из Киркинеса до Риги…
Собственно, рудник рядом с Киркинесом бурно рос тоже усилиями дочери нашей, она даже железнодорожную ветку оттуда до Мурманской дороги проложила. Но… Машка – девочка не жадная, а завод в Череповце теперь делал почти пять миллионов стали в год.
Хотя не думаю, что Машка на эту тему особо задумывалась. Она как-то (когда я попытался уточнить, что же именно она обо всем этом думает) ответила мне очень просто:
– Мне проще, чем тебе, тебе нужно придумывать, что делать и когда. А у меня в Комитете работники нужны только для того, чтобы проверить "а не делает ли этого уже кто-то еще и если делает, то хватит ли этого всем, кому оно может потребоваться". Люди сами придумывают разные штуки, потом в уезде или губернии чиновники думают, а надо ли это хоть кому-нибудь. И даже не то чтобы думают, а проверяют, не делает ли это уже кто-нибудь еще, а если делает, то достаточно или нет. Если это еще надо, то они сами считают, сколько нужно будет сделать чтобы всем хватило, что для этого им понадобится и даже что из нужного они сами смогут найти или сделать.
