Царев врач, или Когда скальпель сильнее клинка - Сапаров Александр Юрьевич (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗

Сегодня у меня оказался относительно спокойный день. Все больные, нуждающиеся в лечении, были записаны на утро следующего дня.

Так что сегодня я решил все-таки выслушать своих помощников.

Совещание было решено провести в моем кабинете.

Я сидел во главе стола с пачкой страшноватой желтой бумаги, на которой планировал записывать все, что необходимо сделать.

Первым, как обычно, рвался доложить мой ключник. Он сообщил, что в данный момент у нас в усадьбе строится сразу несколько объектов, из-за чего возрастает опасность пожаров. Правда, печь для варки стекла возводится в каменном здании, но перекрытия все равно будут деревянные. Я отметил себе, что надо уточнить эти проблемы с каменщиками. Потом разговоры перешли на новую вотчину. Весь ее «руководящий состав» был схвачен вместе с боярином на границе с Литвой, сейчас сидел в уютной тюрьме и ждал решения своей участи, а два села и десяток деревень пребывали в полном недоумении. Поэтому было решено срочно отправить гонца в наше Заречье – с тем, чтобы вызвать старосту Лужина в Москву и заключить с ним ряд на должность тиуна, дабы он смог на законных правах осуществлять руководство обеими вотчинами. А также я хотел обговорить с ним вопрос о лавках в Москве, в которых наши крестьяне могли бы продавать свои изделия, если такие у них будут, а не отдавать их за бесценок приезжим купцам. Нам с Федором казалось, что Лужин с удовольствием возьмется за эту работу, вот только, как выразился Федор, глаз да глаз за ним нужен. Почует, что присмотру нет, делов натворит.

Когда Федор начал разговор про доходы-расходы, я сказал, что этот вопрос мы с ним обговорим отдельно. И предложил доложить Антону, как дела в нашей мастерской. Тот сообщил, что в мастерской-лаборатории произошло полное затаривание спиртом и эфиром, поскольку я пока запретил продавать все это. Хотя со стороны многих лекарей поступали просьбы о продаже дурман-водки и спирта. Но с моей стороны пока ничего не было сделано для легализации такой продажи, и если в ближайшие дни я этого вопроса не решу, то дальнейшее производство можно будет останавливать, поскольку для внутреннего потребления всего произвели в избытке. Кроме того, переработали две бочки золы от водорослей, и получившийся йод лежал в глиняной бутылке с залитым смолой горлышком, как я и велел. Кроме того, в Москве из-за наших закупок поползла вверх цена на купоросное масло, и если бы боярин придумал, как его делать самим, было бы очень неплохо.

Я спросил, как дела у его учениц, и Антон доложил, что наркоз собакам они уже дают вполне успешно, правда, для начала пришлось девок слегка поучить. Благо розог у него в запасе всегда много.

Федор в ответ на это сказал, что Антоха не тем местом учит девок, на что мы все вместе поржали, и только Гильермо в недоумении переводил глаза с одного на другого, не понимая, чего мы развеселились. После того как мы переодели нашего стеклодува в обычную одежду, да еще он перестал подстригать бороду, внешне итальянец абсолютно не отличался от наших мужиков.

А вчера вечером Верка Маньшева якобы многозначительно заявила подругам, что приданое от боярина у нее почти уже в сундуке и что Гильермо готов идти в церковь. А водку он пил уже точно так же, как все остальные, и по виноградному вину особо не тосковал.

Итак, мы составили расписание учебы наших лекарей и художников, только вот последних еще не было в наличии, я даже не знал, откуда их нужно будет набирать, может, в этом мне поможет митрополит?

Я опять с пятого на десятое попытался объясниться со своим стеклодувом и выяснить, как долго он планирует стройку и что ему еще для этого нужно. Эти объяснения заняли много времени, но все-таки я кое-что понял.

Когда закончили все обсуждения, я приказал накрыть стол, и мы, пригласив еще и начальника охраны, немного посидели. Фекла крайне неодобрительно следила за моим панибратством с персоналом, но молчала в тряпочку.

Я, к своему удивлению, не напился и потом еще долго сидел и думал о том, как много предстоит сделать и как много препятствий на этом пути.

Утро вновь принесло свои заботы, все уже узнали, что моя работа у царя закончена, и сразу же повалили желающие удалять зубы, бородавки и прочее.

Теперь мне было легче, в том плане, что кроме Антона у меня имелось еще две девушки, которые уже не падали в обморок при виде клещей и прочего пыточного инструмента. Напротив, они внимательно следили, как Антон дает наркоз. К тому же девушки готовили пришедших женщин к лечению, помогали раздеваться и прочее, прочее, так что в результате не надо было пускать кучу посторонних в пусть не стерильное, но все-таки хорошо подготовленное помещение. Все наши балахоны ежедневно стирались и кипятились. Вначале это вызывало море вопросов, но сейчас все уже вошло в норму.

Справившись со всеми больными до обеда, я велел заложить возок и в сопровождении охраны отправился с визитом к митрополиту Антонию. О визите я договаривался заранее, заранее говорил и о его цели, так что мог быть уверен, что меня ждут.

Пройдя в покои митрополита, я подошел под его благословение, затем мы уселись за стол и начали длинный разговор. Антоний был в курсе всех событий, знал и то, что я набрал несколько человек для учебы на лекарей, и то, что по распоряжению царя должен учить несколько человек писать портреты. К тому же он был в курсе отданного мною приказа по поводу венецианца, и, видимо, его это не разозлило, потому что владыка сказал:

– Разными путями человек приходит к Богу, и если этот путь ведет к истинной вере, то не нам, грешным, судить о его правильности.

Вот только если с учениками-лекарями никаких проблем не возникло, просто митрополит попросил взять учиться еще несколько монахов, уже опытных лекарей, то с рисованием было сложнее. Все уперлось в иконописные каноны, в церковные правила, да и не хотел митрополит отдавать талантливых художников, говорил, что не смогут они после учебы у меня вернуться к канонической иконописи. Но все-таки мы потихоньку пришли к соглашению. Митрополит настаивал на постоянном присутствии попа на моем подворье с целью контроля над происходящим, я же, со свой стороны, требовал платы за учебу монахов. Поэтому мы мирно остановились на том, что монахи учатся у меня совершенно бесплатно, а поп в домашней церкви будет числиться на содержании епархии.

Мы еще поговорили о текущих делах, и митрополит сказал:

– Странно и удивительно слушать такие речи из уст столь юного мужа, неудивительно, что ты к этим годам великие знания приобрел. Ну ладно, через неделю прибудут ученики из иконописных мастерских. К тому же готовь жилье для попа, строгий у вас будет батюшка, внимательно проследит за всеми вашими делами.

Я покинул митрополита в хорошем настроении. Думаю, что немаловажную роль в его благосклонности ко мне сыграло отношение Иоанна Васильевича.

Когда ехал домой, размышлял, чем мне заменить каучук. Как ни старался мой ключник, но не было каучука у нас на рынках. И тут вспомнилась мне интересная история про получение силикона из раствора жидкого стекла и этилового спирта. Я уже, конечно, не помнил, какие там идут реакции, но знал, что в результате получался вполне приличный силикон, который жидким можно залить в любые формы, а потом получить пробки, трубки и всякую другую очень нужную мне продукцию. Спирта у нас было завались. Тем более что его никто не употреблял по прямому назначению. Дело оставалось за жидким стеклом, которое должен был предоставить мне наш стекловар. Я надеялся, что после постройки печи он это стекло выплавит первым, тем более что для него температура плавления требовалась пониже, чем для обычного. И хотя уже было поздно, заехал я еще к ювелиру, которому отдавал в обработку большую линзу, купленную у татарина, и пару стекляшек, которые попросил превратить в круглые шарики. Надо сказать, что ювелир в первый раз занимался шлифовкой линзы и был немало заинтригован эффектом увеличения, который она дает. Что касается прозрачных стеклянных шариков, он их тоже сделал, но, похоже, что с ними никакого микроскопа у меня получиться не могло. Но тем не менее я аккуратно завернул крохотные горошинки в листок бумаги и спрятал в кошель.