Рыцари рейха - Мельников Руслан (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗

Кондотьер что-то вякнул в ответ по-итальянски. Бурцева, однако, это не устраивало.

— Я тоже хотел бы знать, что происходит, — заговорил он по-немецки. Немецкий тут, похоже, понимали все. — Куда подевался тевтонский кнехт?

— Мы расстались, — оскалился под барбютом венецианец. Рука его ласково поглаживала палаш. — Тевтон был нужен, пока служил при Бенедикте. Более в его услугах никто не нуждается.

Джеймс нахмурился:

— Но не было нужды и в его смерти. По крайней мере, ни о чем подобном мы с тобой не договаривались.

— Джезмонд, это всего лишь продажный тевтонский плебей!

— Это такой же христианин, как ты и я, а губить понапрасну христианскую душу — грех.

— Странные слова я слышу от брави, — хмыкнул «эллин». — Откуда в тебе сегодня столько добросердечия?

— Где ты оставил труп, кондотьер? — невежливо ответил вопросом на вопрос Джеймс.

— Да нигде. Просто сбросил в воду под замковым мостом.

— Глупо! Очень глупо! Ты подумал о том, что произойдет, если труп вынесет течением из-под стен? Подумал о страже, которая дежурит наверху?

— Тевтонский плебей должен был умереть, — упрямо процедил сквозь зубы кондотьер. Упрямо, но уже не так уверенно. Видимо, с этим кнехтом, действительно, вышел прокол.

— Должен? — брави смотрел сверху вниз зло и недобро. — В самом деле?

— Он слишком крепко с нами связан.

— И это — залог его преданности. Он мог бы еще пригодиться синьору Типоло, кондотьер.

— Кагата! [32] Он не нужен синьору Типоло. Синьор Типоло распорядился его убрать. И хватит об этом, брави! Делай свою работу, а я буду делать свою.

— Тот немец тоже делал свою работу...

Они замерли. Один — в покачивающейся лодке, с ладонью на палаше. Другой — меж сваями моста, с ножом в руке.

— Ребята, вы выбрали не самое подходящее время для ссоры, — негромко заметил Бурцев. — Кажется, у нас гости.

Странные то были гости. По темной водной глади канала продвигались светлые пятна. А над пятнами — огни. Много пятен, много огней...

Бурцев присмотрелся. Большие белые гондолы — вот, что это было. Целая эскадра больших белых гондол. На высоких изогнутых носах лодок горели факелы. На каждой у кормы — человек с веслом. Пассажиров не видно, однако борта за малым не черпали воду. Лодки явно шли не порожняком. Белые гондолы везли неведомый груз, скрытый от глаз белыми же полотнищами.

Лодки двигались неторопливо и бесшумно, подобно призракам. Но плыли не таясь, не скрываясь. «И нашего моста они никак не минуют», — отчетливо осознал Бурцев.

Выяснение отношений между наемным убийцей и кондотьером прекратилось. Удивительно, но эти двое смотрели на приближающуюся армаду улыбаясь. А копейщик-гондольер спокойно привязывал свою лодчонку к сваям. Два копья мирно лежали на дне угнанной из Санта-Тринита гондолы. А посередине — весло. Ни драться, ни убегать никто не собирался.

Глава 30

Белую флотилию заметили и в крепости. Наверху уже гудел хриплый рог, раздавались лающие команды, звенело железо. Бурцеву показалось, будто он различает даже лязганье передергиваемых затворов. А гондолы все плыли, как ни в чем не бывало, без шума, без спешки. С передних, наверное, уже можно было разглядеть фигуры людей, гроздьями висевших под мостом. Или еще нельзя?

Со стен закричали. По-немецки. Требовали остановиться, и притом немедленно, интересовались, кто плывет среди ночи под крепостными стенами и какой груз везет. С небольшим запаздыванием немецкую речь переводили на итальянский.

Безмолвные гондольеры — в самом деле, на каждой лодке было лишь по одному человеку — повинуясь приказу, опустили в воду широкие весла, притормозили. Несколько лодок глухо стукнулись бортами. Флотилия встала, запрудив канал яркими огнями и призрачно-белыми силуэтами. Чудное это было зрелище...

Несколько мгновений над черной водой висела напряженная тишина. Слышно было, как факельная смола капает с носов гондол и возмущенно шипит в холодной ряби жидкого антрацита. Наконец стражникам ответили. С самой первой лодки. На чудовищном немецком.

— Хэр! Синьор! Мы всего лишь перевозчики мертвых, и наш груз опасен не более, чем могут быть опасны покойники. Мы смиренно просим пропустить нас к Греховному кладбищу, дабы там предать земле тела, недостойные погребения в освященной христианской земле.

— Так это что же, похоронные лодки? — изумился Бурцев. — Такой веселенькой беленькой окраски?! Кого эти шутники хотят обмануть?!

— Никакого обмана нет, чужеземец, — ответил Джеймс. — Бьянко... белое здесь и сейчас уместно, как нигде и никогда. Да будет тебе известно: белый цвет в Венецианской республике — цвет траура.

Гондольер тем временем осторожно — чтобы не раскачивать перегруженную лодку — перебрался с кормы на нос. Поднял факел, откинул покрывало. Осветил окоченевшие ноги и руки, что сухими безжизненными палками торчали над бортом.

— Какого черта вы устраиваете свои похороны ночью?! — не унимался наверху бдительный страж.

— Синьор, мы не хотели бы смущать добрых католиков и благонадежных граждан республики видом такого количества покойников. И таких покойников.

— Каких таких?! И почему вы направляетесь за город — к дальнему Греховному кладбищу? Там ведь хоронят только самоубийц, отпетых разбойников, лицедеев да еретиков. Где вы набрали столько грешников? Откуда вы вообще взялись на наши головы?

— Мы плывем с острова Спинаулунга, известного также как Джудекка [33].

— Джудекка? Еврей-город?

— Да, синьор. Господа Хранители Гроба прошлой ночью снова изволили навестить Джудекку.

Наверху хохотнули:

— О, нам это известно! Говорят, там было весело.

— Но на острове осталось много трупов, хэр синьор. Если их не вывезти, в городе может начаться мор, эпидемия... Хоронить евреев неприятно, но кто-то должен выполнить эту работу.

— Да уж, да уж... приятного мало. Перетопили бы просто этих жидов — и дело с концом.

— Нельзя, синьор. Если мертвецы попадут в городские каналы...

— Знаю, знаю... Слышал уже — мор... Ладно, увозите эту еврейскую падаль с глаз долой, да побыстрее.

— Грацие, хэр синьор!

И вновь гондольеры гребли широкими коваными веслами. Плавучие катафалки продолжали свой скорбный путь. Похоронная процессия приближалась к мосту. Приблизилась. Уже почти вплотную!

Бурцев замер. Сейчас... вот сейчас их и обнаружат. Непременно обнаружат! Никак ведь нельзя не заметить людей, нависших прямо над головой.

Однако гондольеры не замечали. Или просто делали вид? Определенно, эти венецианские хароны либо слепы до безобразия, либо по неведомой причине весьма умело скрывают свое изумление. Перевозчики мертвых величественно и невозмутимо направляли погребальные лодки под мост.

Они, что же, так все и проплывут — мимо, молча, со скоростью сонных черепах?

Проплывали... Медленнее даже, чем вплывали...

Первая гондола прошла совсем рядом, едва не опалив рыжие волосы Ядвиги факельным огнем. За ней — вторая. И третья...

Четвертая неожиданно повернула к сваям моста.

— Куа! [34] — шепотом позвал гондольер.

Венецианские гвардейцы не зевали. Один из копейщиков кондотьера ловко скользнул в лодку, откинул белое полотнище...

В этой гондоле трупов не оказалось. Только плетеные корзины, доверху набитые камнями. Они-то и обеспечивали видимую осадку судна. Быстро и без плеска груз ушел под воду. Место в лодке освободилось.

А мимо проплывала пятая гондола. И шестая. Водные катафалки походили друг на друга необычайно, и там наверху — на крепостной стене — сейчас трудно было заподозрить, что какая-то из лодок на время покинула процессию и задержалась под мостом дольше, чем следует.

— Что все это значит? — Бурцев повернулся к Джеймсу.

Тот улыбался: