Вперед, Команданте (СИ) - Савин Владислав (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT) 📗
От Пунтаренаса до Сан-Хосе было меньше ста километров – дорога наверх, а затем поворачивала на восток, оставляя слева гряду Центральноамериканских Кордильер. Места были очень красивые – изумрудная зелень лесов, лазурные озера и реки, хрусталь водопадов, белый песок пляжей – и эта дорога, проложенная еще испанцами. Главным богатством страны были эти леса, с древесиной редких и ценных пород – а полезных руд и минералов тут не было вовсе.
– К счастью для Коста-Рики – сказал Дон Педро – если бы здесь завтра нашли например, нефть, то уже на следующий день американский посол сделал бы «предложение, от которого нельзя отказаться», отдать все в концессию. А если бы президент оказался несговорчивым – то его преемник имел бы совсем другое мнение. Но пока что эта страна даже для «Юнайдет фрут» не слишком лакомый кусок – а по мелочи, немного плантаций бананов и кофе. Которые однако, наш герой Фигирес, при всей своей риторике, даже и не пытается отобрать! В отличие от Арбенса…
– Если у Арбенса удастся – заявил Рохо – тогда и остальные станут решительнее.
– Лев стал стар, и шакалы осмелели – произнес Дон Педро – вот только гринго куда моложе британского льва. И сильнее, и видят английский пример. Боюсь, что Арбенс очень плохо кончит – но не будем торопиться. Здесь мы задержимся на неделю или две, ну а после, «будем посмотреть».
Столица, Сан-Хосе, выглядела не слишком внушительно – поскольку до 1824 года была всего лишь небольшим поселком, и лишь после Великой Латиноамериканской революции (когда бывшие испанские колонии массово обрели независимость) стала столицей суверенного государства. Так что в этом городе было очень мало памятников архитектуры – хотя здесь впервые в Латинской Америке было введено электрическое освещение (в 1884 году – раньше чем в иных европейских столицах), а в 1940 учрежден университет. На первый взгляд, патриархальность тихой провинции – если не знать, какие политические страсти кипели здесь в клубах, барах, а иногда даже просто на улицах и площадях, благо климат позволял. Можно было, проходя мимо, увидеть спорящую толпу – и подойти, и послушать, и участие принять. К чести костариканцев, дело очень редко заканчивалось потасовкой, страсти кипели исключительно словесные. Однако же для Эрнесто было все внове – ну нельзя было даже представить в Аргентине Перона такие свободы! – и он не упускал случая присоединиться к каждому такому собранию, и слушать, и спорить, и знакомиться – завтра встречая тех же людей на светских раутах, обедах и приемах (миссия Церкви здесь, по авторитету не уступала посольству далеко не последней державы).
– Соединенные Штаты заинтересованы в демократическом развитии своих соседей! Конечно, иногда их политика кажется нам эгоистической – но взглянем правде в глаза: без американского капитала, мы никак не можем решить свои экономические проблемы, и обеспечить прогресс своей промышленности и торговли!
Это говорил венесуэлец Ромуло Бетакур, бывший коммунист, затем вождь своей партии «Демократическое действие». Был президентом Венесуэлы с 1941 по 1948, эмигрировал после военного переворота, когда генерал Хименес, опираясь на армию, провозгласил президентом себя. Сейчас пребывал в положении изгнанника, пышущего благородной местью и строящего наполеоновские планы. Сводящиеся в основном, к визитам в США и обиванию там порогов влиятельных людей – чтобы убедить их в своей полезности. А когда ему отказывали, он видел в том единственную причину:
– Коммунизм как клеймо. За грехи молодости – всю жизнь видят возмутителя спокойствия. Ну как убедить, что я вовсе не считаю большевизм – подходящим для стран Латинской Америки? Иные Большие Люди меня даже на порог не пускали, наверное считая «агентом Москвы». А я ни одного русского коммуниста – со зверской рожей, в кожанке, с маузером – в глаза никогда не видел!
– Меньше верьте фантазиям месье Фаньера – насмешливо сказал Дон Педро – и кстати, одного русского коммуниста вы могли видеть, хотя и не лично. Портрет русского Вождя Сталина в газетах – неужели ни разу вам не знаком? При том что он совсем не похож на фаньеровскую карикатуру, и выглядит вполне респектабельно – если бы вы его встретили на Уолл-Стрит, и на нем не было бы маршальского мундира, а вы бы не знали кто это, то приняли бы за одного из воротил. А ведь Фаньер пишет, что коммунизм заразен, как испанский грипп, и возможно, неким вирусом передается. О боже, если вы были когда-то заражены – то я лучше от вас отойду. А то вдруг вы на меня чихнете, и передадите инфекцию – и после меня, уважаемого бизнесмена, перестанут в иных нужных для меня домах принимать?
– Грех смеяться над бедным изгнанником! – возмутился Бетакур – что до пропаганды, то она для плебеев, но мы-то образованные люди! Или вы не знаете, для кого пишет Фаньер?
– Для гринго намного страшнее клеймо неудачника – ответил Дон Педро – даже те из них, кто вовсе не религиозен, желают вам «удачи», которая для них, как благословение бога. А еще они очень любят считать деньги – и с охотой помогут вору и бандиту, если он «отмечен удачей» и это сотрудничество выгодно, но не дадут ни цента неудачнику, поскольку это будет капитал на ветер. Вы же, простите за правду, в их глазах неудачник – которому помогать нет никакого интереса. Вот если бы сумеете подняться – тогда, «тот кто сделал себя сам», у гринго весьма культовая фигура. Если сумеете – будете на коне. А нет – мои вам соболезнования!
Совершенно иной личностью был доминиканец Хуан Бош – который никогда не был коммунистом, и даже относился к коммунистической идее весьма настороженно. Однако он был убежденным патриотом своей страны, и так же твердо видел в США врага и душителя латиноамериканской свободы. А еще он был талантливым писателем, побывавшим во многих странах Латинской Америки, и видевшим жизнь простых людей. И успевшим прочесть «Дневники мотоциклиста» – Эрнесто был польщен, что старший, гораздо более опытный литератор, составил не самое худшее мнение о его книге.
– Форма путевых заметок широка, но слишком поверхностна. И отсутствуют выводы о причинах виденных бед. Свобода, демократия – для гринго не больше чем красивые слова, прячущие их алчность. Бандита с Дикого Запада можно нарядить во фрак – но он все равно останется бандитом, привыкшим решать свои проблемы с помощью кольта и кулака. Именно Соединенные Штаты уже столетие диктуют нам свои правила, присвоив себе роль высшего судьи во всех наших спорах, именно Вашингтон сажает к югу от Рио-Гранде продажных марионеток вместо достойных людей, именно американские фирмы вроде «Юнайдед Фрут» выжимают все из наших народов, относясь к рабочим на плантациях и рудниках даже хуже, чем к неграм во времена рабства: ведь раб все же был собственностью хозяина, с некоторой ценностью – а искалеченного или престарелого работника легко можно вышвырнуть вон без всяких обязательств. А если где-то не желают подчиняться их законам – то приходит американская морская пехота. «Лучший способ наведения порядка: к каждой стенке поставить по бунтовщику» – это сказал генерал Першинг, усмиряя восставшую Мексику. Сегодня говорят и пишут о зверствах нацистов и японцев в минувшую Великую войну – но мир молчит, будто не зная, о том, что творили американцы на своем «заднем дворе». Как они залили кровью Никарагуа, подавляя восстание Сандино, как они вторгались на Кубу, в Гондурас – и в мою родную страну, трижды в начале этого века, и в последний раз их оккупация продолжалась восемь лет, с шестнадцатого года по двадцать четвертый, и вели себя совершенно как нацисты, жестоко подавляя любое недовольство, хватая и расстреливая доминиканских патриотов сотнями и тысячами. И это они посадили нам свою ручную гориллу Трухильо – бывшего вора и конокрада, который провозгласил себя «Шефом нации» и живым Богом на земле. Однако сегодня США имеют большие проблемы во Вьетнаме и Китае – и потому, есть некоторая надежда, что среди доминиканского народа найдутся здоровые силы, которые свергнут диктатора!
Еще Эрнесто запомнил поездку по стране – когда христианско-медицинская миссия, погрузившись в автобус, отправилась на полуостров Никоя, чтобы оказать помощь страждущим. На выборе этой провинции настоял Дон Педро. Идиллические пейзажи, деревни среди райской зелени, и счастливые люди: больных было на удивление мало – жизнь здесь была хоть и не богата, но без нищеты, потому что тут не было произвола корпораций и плантаторов, сгонявших крестьян с земли, не редкостью тут было встретить наделы, обрабатываемые одной семьей на протяжении нескольких поколений. Эрнесто запомнился старик, приехавший на велосипеде из соседней деревни на встречу с матерью – и этому любящему сыну было восемьдесят восемь лет, а дорога занимала десять километров в одну сторону.
