Попытка возврата. Тетралогия - Конюшевский Владислав Николаевич (книги бесплатно читать без txt) 📗
Тут уже я ухмыльнулся:
— Все трое?
Василий Макарович развел руками:
— Сколько есть.
— Понятно. Но не беспокойтесь, я вам проблем тут создавать не собираюсь. Неделю тихо поживу и следующим самолетом — обратно. Так что можете даже своих бойцов не задействовать…
На что Иванов ответил:
— Я в курсе, когда вы уезжаете. Но у вас свои инструкции, у меня — свои. Да, и не забудьте, что завтра к десяти я вас жду для представления местным властям и получения необходимых отметок в документах, а сейчас не смею больше задерживать!
После этого Василий Макарович передал меня Панарину, который намылился сразу катить на Маркгассе. Но я его вовремя остановил, увидев по пути маленький цветочный магазинчик, и теперь, запасшись букетом, с замиранием сердца ехал к своей Аленке.
Я уже знал, что она и ребенок вчера утром благополучно выписались из родильного отделения фамильной клиники и сейчас находятся в своем особнячке. А так как Нахтигаль о моем приезде ничего не сообщали, то сегодня у нее будет день сюрпризов…
Ехать пришлось совсем недалеко. Минут через пятнадцать Степан остановил автомобиль возле симпатичного и достаточно большого домика и сказал:
— Приехали. Вас проводить?
— А ты что, тут уже бывал?
Панарин кивнул:
— Да, письмо передавал.
Секунду подумав, я отказался:
— Нет, спасибо, сам разберусь.
После чего вышел из машины, забрал чемодан и цветы, отпустил Степана и, открыв маленькую кованую калитку, пошел по дорожке в сторону крыльца.
Но дойти не успел. Когда до ступенек оставалось шагов пять, дверь распахнулась, и на пороге появилась какая-то незнакомая пухлая дамочка. Закрыв за собой дверь, она удивленно вытаращилась, переводя взгляд то на меня, то на цветы, то на чемодан. Я так же молча глядел на нее и быстренько вспоминал словесный портрет Аленкиной муттер, о которой мне было рассказано той памятной ночью во Франции. В конце концов решил, что на мою будущую тещу эта дамочка точно не похожа. Та — небольшого роста и худенькая, а эта очень даже в теле, хотя тоже не великанша. За полгода такие кардинальные перемены вряд ли возможны. Хм, может, какая-нибудь домомучительница? Пауза затягивалась, и я решил ее прервать. Улыбнувшись, полюбопытствовал:
— Здравствуйте. Не подскажете — это дом Хелен Нахтигаль?
Пухлик, улыбнувшись в ответ, тоже поздоровалась и ответила:
— Это дом ее отца, Карла Нахтигаля. Но госпожа Нахтигаль проживает именно здесь. Как вас представить?
Так и подмывало ответить: представьте меня голым, на коне и с шашкой, но, пересилив хулиганские порывы, я сказал:
— Никак. Просто скажите, что ее дожидается старый друг.
Толстушка кивнула:
— Понимаю, вы, наверное, хотите устроить сюрприз. Проходите в дом, я сейчас ее позову.
И опять, открыв дверь, пропустила меня в довольно-таки большой холл, а сама шустро побежала куда-то наверх по лестнице. Я же, отставив чемодан в сторону, закрыл лицо букетом и стал наблюдать сквозь цветы за ближними подходами. А буквально через пару минут на лестнице появилась Лена… Твою же мать, какая она красивая! У меня даже дыхание перехватило…
А Хелен, застыв на несколько секунд, удивленно осмотрела букет на ножках, который я собой изображал, и, наконец, растерянно улыбнувшись, спустилась по ступенькам и подошла ближе. Тут уж я не выдержал: уронив мешающие мне цветы, сделал шаг и, подхватив любимую на руки, зарылся лицом в ее волосы, неуловимо пахнущие домашним уютом. Аленка сначала испуганно пискнула от неожиданности, но, практически сразу поняв, кто перед ней, ухватила за шею и начала неприцельно обчмокивать мою физиономию, бессвязно повторяя:
— Ты, ты, ты! Я знала! Я знала!
А когда мне удалось наконец поймать ее губы, сначала задохнулась, а через минуту, прервав поцелуй, традиционно расплакалась. У меня тоже куда-то неожиданно пропали все заготовленные слова, поэтому я так и стоял столбом, баюкая на руках свою зеленоглазую зазнобу. Уж не знаю, сколько бы времени это все продлилось, так как отпускать ее я совершенно не собирался, но тут со стороны лестницы послышалось деликатное покашливание. Глянув туда, я увидел давешнюю дамочку и рядом с ней еще одну женщину. О! Вот, похоже, и теща пожаловала! Промахнуться в этот раз было невозможно, так как муттер была просто несколько постаревшей копией дочки. А теперь эта копия, прижав руки к груди и затаив дыхание, смотрела на нас. Тут толстенькая еще раз кашлянула и обратилась к стоящей рядом даме:
— Фрау Нахтигаль, может быть, я пойду? Мясник сегодня обещал отличную вырезку, а у нас, как я вижу, гости…
Та, словно очнувшись, ответила:
— Да-да. Конечно, Марта, иди.
И сама стала спускаться следом за толстенькой Мартой, которая, как я и предполагал, скорее всего была экономкой, или, как говорил Карлсон, — домомучительницей.
Тут я наконец вспомнил о правилах приличия и, опустив все еще всхлипывающую Хелен на пол, представился:
— Здравствуйте. Меня зовут Илья Лисов. Илья Иванович…
И тут старшая Нахтигаль меня удивила: видимо вспомнив молодость, она начала говорить по-русски почти без акцента:
— Здравствуйте. А я мама Елены — Александра Георгиевна. Здесь все меня зовут Алекс, но ведь в России насколько я помню, так не принято?
— Так точно! То есть… к-хм… в смысле — не принято. Э-э-э, то есть я хотел сказать — очень приятно познакомиться…
Окончательно смешавшись, я замолк и, чтобы скрыть внезапно наступившее косноязычие, отпустил руку прилипшей ко мне Хелен, поднял с пола розы и, стряхнув обертку, разделил букет на две приблизительно равные части. Одну половину со словами — «это вам» протянул мамаше, а вторую вручил Аленке. Та, зарывшись в букет носом, через секунду снова прижалась ко мне, а Александра Георгиевна, приняв цветы и улыбнувшись, сказала:
— Вы очень фотогеничны, и я вас сразу узнала. Только на той фотографии, которую я видела, у вас не было этих шрамов…
Я сначала не понял, про что она, но чуть позже дошло. Ишь ты, зоркая какая! Разглядела ведь отметины, полученные в свое время под Пиллау. Это когда нас самоходная зенитка изничтожить хотела. Тогда от попадания снаряда осколки кирпичей так брызнули — думал, глаза повышибает. Но обошлось… Я даже в санчасть с этим не ходил — Гек пинцетом достал кирпичную крошку, а потом щедро залил морду командира спиртом. И теперь эти оспины громко именуют шрамами…
Зато Хелен после маминых слов стразу встрепенулась и стала испуганно оглядывать мой фейс. Но убедившись, что причин для волнений нет, что и без того не плакатный профиль Лисова хуже не стал, нежно провела по оспинкам пальцами и снова поцеловала. Наверное, этот поцелуй и помог мне прийти в себя окончательно. Тряхнув головой, я решил не колотить понты, изображая из себя «светского льва», а просто быть самим собой. Не понравлюсь теще — и хрен с ней! Во всяком случае, все сразу станет ясно…
И только это решил, как сразу почувствовал, что скованность пропадает, а мысли принимают конструктивное направление. Скосив глаза на изрядно увеличившуюся Ленкину грудь, что при общей точености ее фигурки моментально вызвало повышенное слюноотделение, я обнял свою зеленоглазку и сказал:
— Вот и хорошо. Вот и познакомились. А теперь, госпожа Нахтигаль, — я подмигнул Аленке, — хвастайтесь своим самым главным приготовленным для меня подарком.
Хелен тут же зачирикала и поволокла меня по лестнице наверх, где в одной из комнат мне был предъявлен плотно упакованный кулек, лежащий в детской кроватке. Пощелкав ногтем по деревянным прутьям, я пробормотал: «Главное, чтобы к решетке не привык» и попытался разглядеть, что же там внутри пеленок. Не преуспел. Разглядел только курносый нос пимпочкой и крепко сжатые губы. Хотел было потрогать этот прикольный нос кончиком пальца, но тут Елена, которая секунду назад, мурлыкая, терлась об меня, поймала мою руку и не терпящим возражения тоном заявила, что, прежде чем трогать ребенка, надо эти руки вымыть.
Я спорить не стал и был препровожден в ванную, где вместо мытья тут же начал приставать к своей красавице. Особенно меня волновала чинно прикрытая кофточкой налитая, но в то же время задорно торчащая грудь, которую я, урча, сразу поймал, но на этом дело в общем-то и закончилось. Аленка, хихикая, ловко вывернулась и, поцеловав меня, попросила немного подождать, обещая достойную награду за терпение и выдержку.
