Весь цикл «Десантник на престоле». Шесть книг - Ланцов Михаил Алексеевич (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT) 📗
— Товарищ полковник, — спросил командир второго батальона Борисоглебский, — а как окапываться? Временные траншеи делать или полноценный оборонительный рубеж, как на учениях?
— Как на учениях. И не забывайте про маскировку. Лично все проверю.
Последующие трое суток солдаты как проклятые работали лопатами на южных и восточных подступах к городу Русе, выстраивая довольно сложную линию обороны. Можно сказать, что каждый населенный пункт, занятый русскими, превратился в небольшую крепость, только не возносящуюся стенами ввысь, а врытую в землю. Три эшелона траншей, соединенных между собой проходами, и в каждой имелись стрелковые гнезда, ниши укрытий от шрапнели, наблюдательные пункты и прочее. Кроме того, на позициях каждого батальона выросли по шестнадцать пулеметных гнезд, представлявших собой фактически дзоты. Они прикрывали не только фронт обороны, но и фланги. Недурно окопалась и артиллерия.
Если не считать некоторых деталей, то можно сказать, что спустя три дня город Русе с юга и востока блокировали три весьма неплохо оборудованные оборонительные позиции уровня Второй мировой войны. Само собой, с поправкой на наличное вооружение и снаряжение. Но это мелочи на фоне проведенных работ. Да что там говорить, бойцы даже полевую телефонную линию проложили, соединив штаб полка, находящийся в Червена-Вода, с батальонами и артиллерийским дивизионом.
Надо сказать, что примитивные полевые телефоны только незадолго до войны стали поступать в войска, так что были далеко не в каждом полку. На то имелись самые разные причины, от недостатка самих аппаратов и изолированного медного провода до нехватки специалистов, умеющих их ремонтировать и обслуживать. Впрочем, полку Бардовского в этом плане повезло — он был один из счастливых обладателей полного штатного расписания как по техническому оснащению, так и по личному составу. На начало боевых действий, разумеется.
На третий день пришло обещанное Платоном Петровичем подкрепление. Целых три казачьи сотни. Бардовский даже мата не смог правильного подобрать, чтобы выразить всю глубину своей «радости». Особенно в свете того, что турки стали проявлять активность и на позициях время от времени происходили короткие перестрелки, идущие больше для шума. Было совершенно очевидно, что противник прощупывает оборону. А тут такое смешное подкрепление.
Переживания Николая Федоровича оказались не напрасными.
— Иван Петрович, — обратился к задремавшему прямо на командном пункте майору Севастьянову дежурный офицер, — проснитесь.
— Что такое? — слегка щурясь, спросил Севастьянов.
— Похоже, что началось. Со стороны Русе замечены колонны противника.
— Какая дистанция?
— Свыше пяти миль. Их только в бинокль и заметили наблюдатели.
— Боевая тревога. Только тихо! Чтобы без суеты. — Иван Петрович встал и размял слегка затекшие плечи. Подошел к брустверу, минуты две рассматривал что-то в бинокль. — Дежурный!
— Я!
— Передать в штаб полка, что противник атакует. Наблюдаю два батальона пехоты.
— Есть, — козырнул связист спустя пять секунд после завершения реплики командира и отправился в свою нишу с установленным полевым телефоном.
— Сколько же их? — с нескрываемым страхом спросил весьма немолодой ефрейтор Сундуков, когда командир третьего батальона Иван Петрович Севастьянов проходил по траншее, проверяя состояние боеготовности. Комбат ничего ему не сказал и прошел дальше. Ему и самому было страшно. За первыми двумя батальонами вышли еще два. Потом еще. Еще. И теперь в направлении позиций третьего батальона, что стоял подле населенного пункта Басарабово, двигалось, по меньшей мере, два полновесных полка турецкой армии.
— Иван Петрович, — козырнул дежурный связист. — Донесение из штаба полка.
— Что еще?
— Запрашивают уточнение численности противника.
— Ясно наблюдаем до пяти тысяч пехоты… — хотел было продолжить майор, но его перебил поручик, дежуривший у наблюдательного пункта.
— Товарищ майор! Турки продолжают выдвигаться. Вижу еще один батальон. — Севастьянов замолчал секунд на двадцать.
— Передавай в штаб полка: противник продолжает наращивать наступающую группировку. Наблюдаю свыше двух полков пехоты. Ожидаю попытку прорыва. Все понял? — Майор с совершенно невыразительным взглядом посмотрел на дежурного связиста.
— Так точно! — вытянулся по стойке смирно и взял под козырек сержант.
— Исполняй. — После чего Севастьянов подошел на пункт наблюдения и тихо спросил поручика: — Какая дистанция?
— Прошли отметку две мили.
— Хорошо. Петька! — Крикнул он ординарца.
— Я!
— Пройди по всем позициям. Передай мой приказ. Цинки распечатать. Патронов не жалеть. Огонь открывать по готовности с отметки четыреста. Все понял?
— Так точно!
— Бегом марш!
Ординарец побежал так быстро, как мог. А майор сел на лавочку перед столом с картой, откинулся назад и закрыл глаза. Конечно, Иван Петрович прекрасно понимал, что турки отвратительно воюют, что их подготовка ниже допустимых пределов, а командование совершенно не знакомо с оперативным искусством и совершенно недееспособно. Но такого численного превосходства в одной-единой атаке Севастьянов еще никогда не наблюдал и серьезно опасался того, что его бойцы дрогнут, не выдержав психической нагрузки.
Так прошло некоторое время. Из практически забытья его выдернул рокот пулемета, расположенного в ближайшем к туркам дзоте. Спустя несколько секунд к нему присоединился буквально шквал выстрелов, причем нарастающий. Шестнадцать механических пулеметов, бьющих со скорострельностью двести пятьдесят выстрелов в минуту, и без малого тысяча винтовок, выдающих по пять-шесть прицельных выстрелов в минуту, создали на направление главного удара турок дикую плотность огня. По местным меркам, разумеется. На те два километра фронта обрушивалось каждую минуту по девять тысяч пуль, которые не щадили ничего живого.
Услышав звуки начала заградительного огня, Севастьянов быстро встал и подошел к наблюдательному пункту. Взглянул в бинокль и через минуту развернулся и пошел обратно к карте.
Смотреть там было не на что. Плотные батальонные колонны турецкой пехоты натыкались на очень плотный огонь и таяли на глазах, буквально за минуты превращаясь в весьма разреженную субстанцию. Но турецкие солдаты продолжали наступать, несмотря на совершенно дикие потери. Батальоны испарялись один за другим. Как позже узнали, Исмаил-бей решил использовать стимулирующие средства — а точнее, пропагандистские речи религиозного характера, благотворно легшие на серьезные порции опиума. Это и определило довольно высокий уровень психологической стойкости наступающих турецких частей под столь губительным огнем неприятеля.
Спустя час стрельба прекратилась — все турки, принявшие участие в наступлении, были либо убиты, либо ранены, либо обращены в бегство, несмотря ни на что. Даже опьянение опиумом не помогло.
— Иван Петрович, — на командный пункт зашел командир первой роты, козырнув. — Ваше задание выполнено. Атака противника отбита.
— Доложите о потерях.
— Потерь в живой силе нет. Материальная часть исправна.
— Как с патронами?
— На второй такой шквал не хватит.
— Ясно. Приведите в порядок оборонительный рубеж. Поправьте маскировку. Соберите стреляные гильзы, но без фанатизма. Рыть землю носом не нужно. Как все будет готово, доложитесь. Все ясно?
— Так точно.
— Исполняйте.
После подошли и остальные командиры рот.
Итог боя был просто неописуемый. С одной стороны, весь личный состав понимал, что они остановили ораву противника. Причем без потерь со своей стороны. Все живы-здоровы, а противник вон в поле лежит штабелями. С другой стороны, парням было очень тяжело осознавать то, сколько они сегодня перемололи людей. У многих солдат наблюдалась сложнейшая психологически неустойчивая реакция, сочетающая в себе восторг с ужасом.
Да и что говорить о рядовом составе. Сам командир батальона — майор Севастьянов не смог наблюдать этот фактически расстрел турок. Психика у него была хоть и крепкая, но внутри все равно что-то неприятно ворочалось.
