Рекуперация (СИ) - Яловецкий Вадим Викторович (е книги .TXT) 📗
- Постой, а причём тут машина? Мы собрались путешествовать? А финансы или в то время ты уже в состоянии спонсировать проект по поиску беглеца?
- Да придётся прокатиться до Москвы и колесить по городу, мы пока не знаем по каким маршрутам. На служебном газике никак нельзя, военный патруль остановит на трассе машину с военными номерами. Значит на "Москвиче" деда. Ха, деньги самое простое и сказочное мероприятие. Вот тебе домашнее задание: как с помощью современных знаний легко и не криминально заработать в СССР?
* Рассказ "Клад егеря Бута"
18. Соболев. Хлопоты в большом городе
Тёплое утро первого июля 1972 года. Московский двор уже проснулся: снуют граждане опаздывающие на работу, появились первые старушки на скамеечке, ранние мамаши выгуливают молодняк. Двое мужчин расставляют шахматы за столом, выполняющим универсальные функции игрового поля и места для выпивки. Соболев проверился, подошёл к шахматистам. Поинтересовался, как добраться до улицы Мнёвники. Мужики вопросительно воззрились, словно вопрос не звучал.
- Я командировочный, у знакомых тормознулся. В столице тысячу лет не был, всё подзабыл.
Игроки подробно разъяснили маршрут и потеряли интерес к молодому парню, интеллигентной внешности в соломенной шляпе. Неброскую внешность дополняли особые приметы: неоформившиеся усы и очки в дешёвой оправе. Соболев пониже натянул поля головного убора и тронулся в опасное путешествие по враждебному мегаполису. Уже пожалел, что засветился во дворе, если оперативники станут опрашивать жителей, шахматисты обязательно вспомнят мужчину в летней шляпе, но это при условии, что сыскари попадут именно в этот двор среди десятка тысяч других.
Нахлынули воспоминания о спецшколе. Особенности слежки и "сброс хвоста" преподавал отставник из бывших офицеров отдела наружного наблюдения. Его лекции были по своему интересны. Отставник рассказывал: "Курсанты нагляделись фильмов типа "Мёртвый сезон" и всё знают. Запомните и зарубите на носу - кино для гражданских. Объект, при условии его профессиональной подготовленности, может вести несколько бригад со сменным автотранспортом. Фокусы с развязавшимся шнурком или остановка перед витриной - предупреждение, что вас заметили".
В лекциях было много чего, всё записывалось в прошнурованную общую тетрадь с печатью секретки. Конспекты выдавались на руки только в пределах учебных классов или ленинской комнаты. Соболев сейчас перечитал бы записи, да они давно уничтожены. Вспомнился уход через проходные дворы и магазина или предприятия общепита. Чтобы обнаружить слежку надо обладать особым чутьём. Он не разведчик, никогда в подобных ситуациях не бывал, а суперменский комплекс ударов для бедного Ерошина, всего лишь удачная случайность.
Кстати о Ерохине, Соболев тормознулся перед обувным магазином. Мило улыбнувшись, попросил у продавщицы пустую коробку и кусок шпагата вроде как для подарка. Далее маршрут до Киевского вокзала, сперва в туалет. В кабинке переложил в картонку пистолет, удостоверение Ерохина и записку, заготовленную в квартире Зуевых. Носовым платком стёр отпечатки, так на всякий случай, ведь мог бы этого не делать - кому надо сразу поймут. Перетянул шпагатом и выскользнул в зал ожидания. Отыскал автоматические камеры хранения, открыл дверцу камеры и сунул в тесное нутро "посылку". Запомнил код, тихонько осмотрелся. В конце зала мелькнули милицейские фигуры. Быстрее прочь отсюда, в толпу.
В метро перевёл дыхание, теперь до Краснопресненской, оттуда по Звенигородской до Мнёвники. Ну и названия, подумал Соболев, язык сломаешь. У нас в Питере всё проще и компактней. На выходе из метро разыскал будку телефона-автомата. Проверившись в очередной раз, набрал знакомый номер. На другом конце провода чеканно отозвались:
- Дежурная часть, капитан Серебряков, слушаю вас.
Беглец вздрогнул от знакомого имени, отлично понимая, что это всего лишь однофамилец. Приложив к трубке платок, изменённым голосом промямлил:
- Ээ, я тут проездом, записывайте: сообщаю в камере хранения Киевского вокзала, в ячейке В-335 лежит коробка для в КГБ, пришлите людей. Там для вас важное.
- Алло, назовите свою фамилию и имя. Алло!
- Меня просили позвонить, больше ничего не знаю.
Соболев повесил трубку. Сообщение записывается, обязаны среагировать, выслать опергруппу и криминалиста-взрывотехника. На Лубянке быстро разберутся откуда ветер дует и будут усиленно искать беглого чекиста в Москве. Теперь всё решится после встречи с Печугиным. Как сложится можно только гадать. Запасной адрес семьи Зуевых слишком опасно - прошерстят поездки в Москву, может всплыть имя нелепо погибшего физика, остальное дело техники. В сито поквартального обхода попадутся шахматисты, вспомнят его по фото и понеслось: маскарад с очками и шляпой для дурачков участковых, но не всесильной Конторы. Добавят отредактированный портрет в ориентировки и будет совсем плохо.
Спросил у пожилой женщины дорогу. Та долго и подробно объясняла. Соболев не выдержал и поинтересовался:
- Простите, а вы не из Ленинграда?
Гражданка удивлённо воззрилась на необычного прохожего:
- А вы откуда знаете?
- Извините, москвичи не такие словоохотливые, а зачастую попадаешь на приезжего. Спасибо.
- Это точно, - улыбнулась землячка, - счастливо добраться.
Пятиэтажный панельный дом прятался в зелени деревьев. Уютное место, не то что шумный Ленинградский проспект, подумал Соболев. Он обошёл здание, отметил нужную парадную. После рекогносцировки выбрал удобное место и стал ждать. Уткнулся в газету, предусмотрительно купленную у метро. Глаза скользили по заголовкам, постоянно срываясь на двери парадной. Прошло три часа, когда уставший Соболев решил, отбросив всякую конспирацию, подняться в квартиру, как из парадной вывалился Лёшка Печугин собственной персоной. Соболев узнал его сразу, несмотря на временной разрыв в десятилетие. Пичугин энергично подошёл к мужикам забивающим "козла" в домино, о чём-то переговорил с одним из игроков, седовласым пожилым дядькой. Затем двинулся в сторону Соболева по тропинке, а когда оказался вровень, Виктор негромко окликнул бывшего друга:
- Как поживаешь, Печа?
Так звали Печугина все пацаны, вульгарное прозвище отпало лишь в старших классах. Лёша не любил, когда его так звали и несколько раз лез с кулаками, что подзадоривало злых пацанов во дворе и бездумных одноклассников, испытывающих классовую неприязнь к барчуку. Исключение делалось только для друга Вити.
Печа словно споткнулся и уставился на чудо в шляпе. Испуганная гримаса сменилась улыбкой узнавания. Он метнулся к Соболеву:
- Витька! Ты откуда свалился? Сколько лет прошло?
Он присел на скамейку. Бывшие товарищи перебивая друг друга болтали несколько минут. Первым приземлил воспоминания Соболев:
