Неожиданность (СИ) - Попов Борис (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
Вот и тебе незачем осваивать плотницкое дело, кузнечное искусство, нарезку стекол и их вставку в окошечки, установку вместо них дешевенькой слюды, конопачение крыши, покраску — на все есть мастера. Твое дело присмотреть, чтобы прибыль не упала, и умельцы не обнаглели, да всякое воровство пресечь.
— Да с чего это люди наглеть будут? За получку все-таки работают, а не просто так, — удивился Матвей.
— И я думал также. Так Антоха до того мастеров потакательством своим довел, что дело вообще чуть не встало. Пришлось мне самому идти, набить пару рож и с работы их выкинуть.
— Ну это я всегда пожалуйста. А вот прибыль считать не умею, не обучен. Для меня прибыль, — это тайна за семью печатями.
— Ничего хитрого тут нет. Вкладываешь в изготовление коляски рубль, продай ее за два. Рубль уходит на материал, оплату работы мастеров, приказчика, отчисления рынку, подати. А вот второй рублик пожалуйте мне в кошель — он и есть моя таинственная прибыль.
— И это все?
— Все!
— А в чем же были трудности? Деньга-то, поди прет дурная.
— Это она при мне перла. А надо было это все придумать, подобрать хороших мастеров, раскрутить сбыт. Все всегда кажется легко, когда кто-то другой это делает. А возьмешься обустраивать сам, то тут, то там на каждом шагу какие-то трудности и неувязки образуются.
Да и уже налаженное дело без хозяйского присмотра захиреет, неведомо, что там без меня сейчас творится. Такова жизнь. А ты вникнешь и разберешься, я в тебя верю.
И увидишь если, что что-то где-то надо поправить, не межуйся — смело вкладывай туда часть прибыли! Не в деньгах счастье. Главное, чтобы дело без меня не захирело совсем, не встало. Сбыта зимой нет? В запас делай! Распродажу по себестоимости объявляй! Мастерам нельзя давать разбежаться, плати им по любому до весны, а там работа опять закипит, все и окупится.
— А чем так уж мастера важны? Их в Новгороде немало. Уйдут эти — других наймем.
— До весны если встанешь, хороший мастер делать кареты к тебе уже не пойдет. Прежние, у кого уже все навыки именно на изготовление колясок выработаны и заточены, к тебе уже не вернутся — все постоянство и уверенность в завтрашнем дне любят, а они своим прежним клиентам уже раз были вынуждены отказать, польстившись на мою высокую оплату.
Второй раз их на этот же крючок не подцепить — не заманятся. Ты будешь вынужден нанимать всяких бракоделов и пьяниц, начнешь делать всякую дрянь и хлам на колесах. Через это пойдет о нас дурная слава, покупатели разбегутся. Бояре и богатые купцы народ нравный, назад их уже никаким калачом не приманишь. Это сейчас мы признанный торговый дом бояр Мишиничей, ставим свое клеймо «М» на каждую карету, и нареканий на свой товар не имеем.
А уж если бракоделами себя выставим — пиши пропало! Продавай лабаз и иди пьянствовать да жаловаться на горькую судьбинушку, как это у нас принято.
Когда крупное дело ведешь, не жадничай из-за гроша, не давись за каждый медяк — эта экономия гораздо дороже тебе обойдется.
— А если и прибыли не хватит, тогда как вертеться? Зима, она длинная!
— Выдам тебе письмо к Забаве, у нее в запасе денег много. Я ей серебра с большим запасом оставил.
— Да, с такой ухваткой ты не разоришься! Это, пожалуй, даже лучше, чем способности к пению и лечению. А я все поражался, как это ты на ровном месте и без начального капитала обогатиться сумел. Думал, просто везуха привалила! А тут вон оно что.
Ты мне поподробнее завтра вечером все расскажешь, чтобы я подводные мели да камни обошел, тогда можно будет и взяться. Не пойму только, чего ты перед самым концом похода меня отсылать взялся? Несколько дней разницы и вместе домой возвращаться будем.
— Даже при самом удачном раскладе нам с Богуславом из Константинополя придется во Францию ехать, а туда очень далеко. Сколько будем плавать туда и назад скакать — неведомо. Не через несколько дней после тебя я вернусь, а гораздо позже.
— А чего ты так перед Богуславом гнешься? Он тебе не хозяин!
— Он мой побратим, и этим все сказано. А ты до сегодняшнего дня считался моим. Не хочешь выполнять мою просьбу, не выполняй. Я обойдусь, не маленький. Приеду к разрухе, опять все с чистого листа начну — не впервой.
Но можешь забыть про то, что мы когда-то были побратимами — побратимам в таких вещах не отказывают.
Помолчали.
— Извини, — повинился Матвей. — Обгадился я. Совсем забыл, что он тоже твой побратим. Конечно все переделаю.
— Не забудь рассказать Забаве, что я ее люблю пуще прежнего, очень тоскую и каждый день о ней думаю. Отвлекли, мол, очень срочные дела во Франции, невозможно отменить.
— И в Америке! — пискнул Боб Полярник.
— Заткнись и не мешай, — цыкнул я, — не заработал еще на Америку!
Внимательный Матвей заметил на моем лице отзвуки короткого диалога с инопланетянином.
— Что это у тебя личность как на последних словах перекосило? За меня не сомневайся! Все, что смогу — переделаю, все, что велел передать — слово в слово перескажу.
На том этот разговор и закончили.
После ужина я завалился на попону, умостился поудобнее, прикрыл глаза.
— Ну, рассказывай, чего в мозгах у кудесника нарыл и чего вообще в него поперся. Он нам все доложил, все изложил, денег дал. Какого еще тебе рожна от него понадобилось? Просто из детского любопытства зашел, поглядеть, как там мозги у Большого белого волхва устроены? Лучше, чем у Невзора или похуже? Нет ли там красот каких неведомых?
— Тебе все шуточки, а мне прожить еще лет пятьсот охота. Ударит метеорит — и я не выживу. Вдруг не осилят дельфины, кто им сможет помочь? Вы с Богуславом слабоваты в магическом плане, Большие белые под неусыпным надзором находятся — любая мелочь все ваши планы и разрушит.
Сначала я не поверил, что Агний по воздуху сюда прилетел. В вашем мире летают сейчас только ведьмы. А он мужчина, и оборудования при нем никакого нету. Показалось, что волхв обманывает — скрывает секрет либо телепортации, либо летательный аппарат изобрел, да припрятал его где-нибудь поодаль. Нам бы, для доставки меня в Южную Америку, подошло и то, и это. Оказалось, что он на самом деле просто прилетел, и достаточно быстро.
Думал взгляну, как у Агния все это устроено, и у тебя так же видоизменю. Станешь обладателем большой магической мощи, и дельфинам поможешь, и слетаешь потом к Вратам Богов по-быстрому.
Только не получилось у меня ничего. Ты, как волхв, раскрыт уже полностью. Способности у тебя меленькие, неказистые. То, что можно было в тебе открыть, уже открыли. Усилили способности к лечению до максимума, и открыли великолепный голос — и это все, что можно из тебя выжать. Закрыты две большие силы в тебе божественными заглушками — одна предсказывать будущее, другая мне непонятна, ни у Невзора, ни у Агния таких не было. Я, вроде как, стою перед двумя мощными дамбами, которые перекрывают два значительных потока. А на остальные твои ручейки, гидроэлектростанцию не ввернешь — не осилят турбины крутить.
— Будущее я по юности неплохо предсказывал, потом вдруг лет в семнадцать неожиданно оборвалась эта способность ни с того, ни с сего. У деток, пишут, так частенько бывает.
— Да ты то был в семнадцать лет уж давно не детка, а здоровенный лоб! А то и се наверняка заменила какая-нибудь дошлая девица, которая затащила тебя в кровать!
Я задумался.
— Верно, была на первом курсе института такая история. В общем то, после этой Ирочки и перестали сбываться мои прогнозы. Что ж, неплохо прожил и без этого.
— А мне без этого нехорошо. Того и гляди, где-то ошибемся. Предлагаю: давай я там покопаюсь, может и удастся открыть какую-нибудь дырочку.
— Копайся, чего уж там. Если для всеобщей пользы, отчего же не позволить. Только меня не тревожь, я, пожалуй, усну.
Через пару дней ближе к вечеру показались каменные стены Херсонеса, он же Херсон. Через открытые ворота активно ходили и ездили люди в греческих хитонах, русских портах и косоворотках, шныряли всадники в половецких штанах-чулках и халатах. Семенили мелкими шажками и тряслись в седлах женщины в хитонах, сарафанах, кафтанах, штанах и юбках. Могучие волы, ослы и лошади влекли за собой арбы, телеги, разнообразные коляски и фургоны. Гнали стада овец и коров — купцов, ремесленников, воинов и мореходов надо было кормить.
