Тернии и звёзды (СИ) - Рогов Борис Григорьевич (читать книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Настроение у нас после бегства из музея необъяснимо поднялось, мы сидим и просто вспоминаем разные ленинградские анекдоты: - и про "папа едет в Ленинград, - папа купит мне мопед", и про синекуру и про Ленина (вот эти шёпотом). Расправившись с кофе, перемещаемся в театр «Эстрады», благо, что расположен он в двух шагах от «Севера».
Концерт оказался состоящим из двух частей. Первую часть народ развлекали Геннадий Хазанов, Клара Новикова, Роман Карцев и другие птенцы гнезда Аркадия Райкина. Даже час ужимок этих несмешных клоунов у меня вызвал рвотный рефлекс. Народ же веселился от души. Ленке тоже поначалу нравилось, она даже хихикала весьма ехидно, но потом и ей стало скучно. Вся эта еврейская так называемая сатира, изображающая нас, обычных людей какими-то насекомыми, психологическое оружие против нас же.
Зато искусство пантомимы легло как-то во время. Слава Полунин – трогательная фигура клоуна в жёлтом балахоне, разговаривающего с самим с собой, по надувному телефону, бесконечно грустен в своём раздвоении. Танцующие на швабрах уборщицы, смешные просто до колик. Ребята просто горят на сцене. В зал льётся такой поток энергии, что, публика рукоплещет без перерыва. Когда зазвучала бессмертная «Блю Канари», я вдруг почувствовал на своей руке теплую ладошку своей спутницы. Тут же накрыл её ладонь своей.
Через полчаса Лена наклонилась к моему уху и прошептала:
- Боря, меня не теряй, я выйду, встретимся в фойе…
- Что случилось? - не понял я, - подожди, через полчаса спектакль закончится, мы пойдём в ресторан, там ты всё …
- Не тарахти! Кажется, у меня кажется проблема – уже с досадой от моей тупости шепчет подружка. - Если мы еще посидим, то будет очень неловкая ситуация. Потом объясню, тупенький.
- Ну, нифига себе, - думаю я про себя, а вслух шепчу: - Давай, я тогда с тобой.
Сквозь возмущенные шепотки сидящих зрителей мы кое-как выбрались в фойе.
- Подожди здесь, – серьёзным голосом говорит Ленка и скрывается за дверью дамской комнаты. Я же получаю в гардеробе наши шмотки и рассматриваю портреты артистов. Внезапно у меня за спиной кто-то покашливает. Я оборачиваюсь и теряю дар речи… Сам маэстро Полунин:
- Молодой человек, извините, не могли бы вы мне сказать, что вас заставило покинуть наше представление? Я видел, как вы восторженно хлопали, как горели глаза вашей спутницы… а потом вдруг встали и вышли. Обидно!
- Вячеслав Иванович, - Полунина коробит от такого обращения, - я старый почитатель вашего творчества и в восторге от вашего сегодняшнего выступления, но у моей девушки какое-то недомогание случилось. Я должен её дождаться и… там будет видно. И раз уж мы с вами сейчас разговариваем, не могу не воспользоваться случаем и не поделиться с вами некоторыми прогнозами.
- Да? Любопытно. Какими же? – в голосе Полунина слышна ирония.
- Просто невероятных! Я не знаю всего, но то, что вы станете почётным гражданином Лондона, построите себе особняк под Парижем и будете несколько лет выступать с труппой «Дю Солей» [75], это совершенно точно. В Союзе и России тоже будете обласканы на всех уровнях. Любовь публики, любовь критики, и даже властей будут сопровождать вас на протяжении всей…
- Он опять пророчишь? – Ленка появилась внезапно, её лицо сияет - Ой, здравствуйте, а вы и есть Асисяй? Вы ему верьте, он ясновидящий!
- Азизю! Тету, нута джавава утюуни даар. – Полунин вполне понятно отвечает на тарабарском.
- Мне очень понравилось ваше выступление, – тараторит Ленка. - Мне очень жаль, что пришлось так резко выскочить… Извините нас пожалуйста. Будет здорово, если вы приедете к нам в Новосибирск. А еще не могли бы вы дать нам автограф? Пожалуйста.
- Ладно, не берите в голову, всякое бывает, рад был от вас услышать лестные для артиста слова. Я хоть и в пророчества не верю, но всё равно приятно. Базяйте! На чём расписаться?
Я протягиваю входные билеты
Полунин на секунду задумывается, и пишет фломастером – «Спасибо зя любоф» и подпись - Асисяй, «щелкнув» своими огромными красными тапками, изображает короткий поклон и убегает за кулисы.
- Какой он милый! – щебечет Леночка, натягивая дублёнку. – Но мы с тобой всё равно сейчас едем домой. Хорошо, что в аптеку зашли и салфетки купили… К счастью, всё обошлось, но лучше подстраховаться.
- Лена, какой домой? Ты смерти моей хочешь? Я голоден после трудового дня как тысяча волков. Сейчас пойдём куда-нибудь поедим, а потом уже домой.
Да в жопу эти рестораны! Давай зайдём в Елисеевский. Он наверняка до девяти открыт, успеем. Купим хлеба-сыра-колбасы, глядишь, до завтра и доживём.
Елисеевский встретил нас ярким светом люстр под высоким кессонированным потолком. Мы быстро закупили сосисок, яиц и макарон. Для украшения стола взяли пару апельсинов. В сувенирном отделе увидели симпатичные стеклянные фужеры и прикупили их в качестве сувениров. Осталось нырнуть в метро и добежать по Бабушкиной улице до квартиры.
22. ЛЕНИНГРАДСКИ РОК-Н-РОЛЛ
Прижимая к груди кулёк с провизией, я поднимаюсь по лестнице к нашему «приюту комедиантов». Лена идёт впереди. Очень жаль, что объёмная зимняя одежда скрывает от моих глаз всё великолепие её фигурки. Я вспоминаю сегодняшнее утро, и мой братец начинает шевелиться. Рано! Ещё ужин готовить. Ключ у меня в кармане джинсов, руки заняты продуктами, положить на грязный пол их нельзя.
- Ленуся, птичка моя, будь добра, засунь руку мне в карман, штанов, ключ от квартиры там лежит, да смотри не перепутай!
- Анекдот вспомнился, оборжаться, - подружка, достав ключ, ковыряет им в скважине:
- Штирлиц шел по Унтер ден Линден.
- Хальт! Стоять! — услышал он окрик из-за спины.
Штирлиц засунул руку в карман. — Это конец, — подумал Штирлиц, — но где же пистолет?.. Но тут же, с ужасом, обнаружил пистолет... но где же конец...
- А что? Ты у меня в кармане конец не нащупала? – удивляюсь я, - а кто по нему елозил только что? На твой анекдот у меня свой найдётся, чисто мужской:
- Карман в мужских штанах похож на женскую сумочку. Там можно найти всё – от ключей и до лопаты.
Мы, наконец, вваливаемся в квартиру. Благодаря тому, что мы оставили открытыми форточки, запах табачного дыма выветрился, но комнатная температура упала до морозных +18.
- Как пить хочется! – слышу я голос моей возлюбленной. – Борь, у нас же ещё где-то здесь должна быть бутылка шампусика. Доставай из кулька новые фужеры. Мы их сейчас испытаем. Жаль, музыки нет ни в каком виде, даже телевизора…
- Телевизор тебе сейчас точно не помог бы, - утешаю я её, - там сейчас ничего кроме «многие лета дорогому Леониду Ильичу» не поют и не играют.
- А вот расскажи, ясновидец мой, какими приборами будут пользоваться через сорок лет для того, чтобы музыку слушать?
- Вот тут произошли большие перемены, - я разливаю «Советское Шампанское» по фужерам. Оно призывно шипит и играет пузыриками, разбрызгивая вокруг мелкие капельки.
– Давай я буду рассказывать, и подливать шампусик, а ты займёшься готовкой, - я рассказываю вкратце о развитии техники на ближайшие сорок лет.
- Вот чего я не люблю, так это готовить! Может, ты будешь рассказывать и параллельно готовить. Наверняка у тебя хорошо получается. После ужина я обещаю отработать… - её рука многозначительно скользит по моему бедру.
Я протягиваю Лене шампанское, приподнимаю коротким жестом своё:
- Твоё здоровье! – выпиваю крупными глотками. Запах немного дрожжевой, как у всякого полусладкого игристого, но в целом, жажду утоляет. Пивали мы гадость и похуже.
