Начало - Кобылянский Павел Юлианович (читать книги онлайн полностью .txt) 📗

— Ad auxilium hoc? Quam potest hoc esse? Ut esse potest transferre? Non scire… [16] — продолжал общаться Яков.

— Non… Intelligere… auxilium… Signum… Facinum… Non… Phylacterium… Immo, in phylacterium. Iniuriam… Sancti… Non, magicae. Yeah, ius, magicae phylacterium, — девушка, видимо от радости, что правильно подобрала слово, даже прищелкнула пальцами и ударила по земле кончиком снова высунувшегося из-под одеяла хвоста. — Esse potest intelligere magicae [17].

Священник только вздохнул и заметил меня.

— Странные вещи говорит, — задумчиво сжал он в кулаке бороду. — В сумках нет ничего опасного, утверждает, что сумка поможет нам понять друг друга, не перевести, что мы говорим, а именно понять. Сейчас вообще что-то про волшебные амулеты твердит.

— Узнаем, — пожал плечами я. — Вроде нашел, что она просила. Не похоже, чтобы девчонка пыталась нам как-то повредить. Рискнем, пожалуй. Впрочем… Стингер, Комар, подстрахуйте.

Сидевшие у костра ребята перехватили автоматы поудобнее и развернулись так, чтобы держать нас под прицелом. Тирли на крыше фургона тоже завозился.

— Командир, только встань справа, чтобы цель не перекрывать! — крикнул мне Стингер, немного подумав, отложил автомат и вытащил из кобуры свою «беретту». Я кивнул и зашел к девчонке под правую руку, попутно задвинув священника себе за спину. Если что — в прыжке отшвырну его в сторону и заодно собой прикрою. Девчонка на наши экзерсисы никакого внимания не обратила. Наоборот, когда я положил кошели ей на живот, радостно взвизгнула, заулыбалась. Черную сумку сразу подхватила хвостом и отложила в сторону, а в коричневой начала неловко рыться левой рукой, что-то бормоча себе под нос. Наконец вытащила пару каких-то круглых подвесок с длинными цепочками. Отложила сумку на землю, один кругляш бросила себе на живот, а цепочку второго накинула на шею. Потом неожиданно укусила себя за мякоть ладони возле основания большого пальца. Несколько раз с силой сжала кулак, на коже выступило несколько капель крови, потом прижала ладонь прокушенным местом к небольшому камню в центре кругляша и на несколько мгновений прикрыла глаза.

Я непроизвольно напрягся, но никаких визуальных эффектов не наблюдалось. На мордашку девушки прямо-таки наползла довольная улыбка, да и вообще вся она лучилась довольством. Не переставая улыбаться, протянула второй кругляш мне. Я взял и стал крутить в пальцах, разглядывая. Кругляш как кругляш, металлический диск миллиметровой толщины, сантиметров пять-шесть в диаметре. Без каких-либо символов или узоров. В центре укреплен черный хитро ограненный камень где-то с ноготь большого пальца. В верхней части за два ушка закреплена длинная цепочка довольно тонкого плетения из того же металла. А металл подозрительно напоминает золото. Действительно какой-то амулет.

— Ну и что мне с этим делать? — спросил в пространство. — На шею, что ли, надеть.

Опа, а девчонка явно поняла, что я сказал. Медленно, всем своим видом демонстрируя, что, мол, вот, для тупых повторяю, подняла руку, опять стала сжимать-разжимать кулак, пока не выступила кровь, и снова размазала кровь по камню на амулете. Хм, ну ладно, попробуем. Я повесил цепочку на кисть левой руки, расстегнул манжету перчатки, но, подумав, кусать все же не стал. Вытащил нож и аккуратно кольнул ладонь, подождал, пока выступит кровь, взял кругляш в правую руку и осторожно прикоснулся камнем к порезу. Прикрыл глаза на секунду… И ничего не почувствовал. Вопросительно посмотрел на девушку.

— Ну наконец-то дошло, — вдруг весело сказала она, — только обязательно надо, чтобы металл прикасался к голой коже.

Я помотал головой. Нет, девчонка не выучила русский, она по-прежнему говорила на абсолютно неизвестном мне языке, не на латыни, на своем, родном. И я его по-прежнему не знал, отдельные слова оставались для меня набором пустых звуков, когда я пытался мысленно повторять их за девушкой, но когда она говорила, у меня в мозгу мгновенно всплывали образы… Ну, как будто ее язык был моим родным. Надо же, амулет действительно не переводил, а помогал понять.

— Ну ни фига ж себе, — не сдержался я, — бывает… Тваю див-ви-и-из-зию-ю…

— А при девушках ругаться невежливо, между прочим, и у меня нет никакой «див-ви-и-из-зи-ию-ю». — Девчонка показала мне язык, а слово «дивизия» она произнесла по-русски, тщательно копируя мое произношение. — Я не знаю что это такое, и мне очень интересно, что ты хотел с ней сделать. — Внезапно девушка посерьезнела: — Где все остальные из моего каравана? Отведите меня к ним, пожалуйста.

Глава 4

Шейелена Теорн аэп’Шееллайт, тифлинг, Дея,

42 день первого сезона,

1218 смена от Основания (по сменоисчислению Оэсси)

— А при девушках ругаться невежливо, между прочим, и у меня нет никакой «див-ви-и-из-зи-ию-ю», я не знаю, что это такое, и мне очень интересно, что ты хотел с ней сделать. — Я показала человеку язык, внутренне ликуя от того, что наконец-то меня поняли. Недаром я больше половины стражи напрягала мозги и выламывала язык. И тут же тревога вновь кольнула в сердце, убив веселье: — Где все остальные из моего каравана? Отведите меня к ним, пожалуйста.

Люди ничего не ответили, начали переглядываться между собой. Нехорошие предчувствия усилились, неожиданный спазм сжал горло.

— Где они? — повторила я. — Что с ними?

— Мертвы, — сказал наконец человек со шрамом.

— Все? — спросила невпопад, а в голове крутилась только одна мысль: «Я не заплачу, я не буду плакать, я сильная. Я не заплачу».

А ведь знала, с того момента, как очнулась, знала. Просто приказывала себе об этом не думать. Убеждала себя, что они где-то рядом, тоже раненые, просто без сознания, и я их не вижу. Что сейчас я наконец заставлю этих увальней себя понять и меня отведут к соплеменникам и моему папе. Папа, папочка… Ой, кажется, я все-таки заплакала…

Ведь когда очнулась, начиналось-то все не так уж плохо. Правда, долго не могла сообразить, где я лежу и почему лежак такой неровный. И на фига я разделась… Я же в дороге только куртку и сапоги обычно на ночь снимала, и то не всегда… Иногда так уставала, что падала на лежанку в чем была. Ой, голова кружится… Неужели опять эти идиоты мне «горючего» [18] в сидр налили, гады, последние две бочки остались, и те выпить со вкусом не дадут. И почему у меня правая рука в локте согнута и к телу привязана?

Я попыталась пошевелиться, и тут же кольнула боль, пробудив воспоминания. Нападение т’сареш, бой, укус в ногу… Непонятные люди…

Людей было уже пятеро. Двое сидели около костра, разведенного прямо на обочине, против всех правил вежества, уставясь в огонь, в обнимку со своими жезлами, бородатый жрец задумчиво расхаживал вдоль кромки леса, еще один, похоже, спал, завернувшись с головой в какую-то тряпку грязного цвета. О том, что это человек, а не куча вывороченной земли, свидетельствовали только подошвы сапог огромного размера, торчащие наружу. Их главный, тот, что со шрамом через щеку, сидел рядом со мной, опершись спиной о колесо повозки, запрокинув голову и прикрыв глаза. Вся его фигура говорила об усталости. Чего-то рано он, судя по Тарре, только-только вторая дневная стража закончилась. Никого из наших я поблизости не заметила.

— А где папа? — спросила, пытаясь встать и стараясь не потревожить прокушенную ногу. Боль уже не кольнула, а обрушилась водопадом. Странно, болели правые плечо и рука, сейчас туго перебинтованные. А мне казалось, что серьезно прилетело только в ногу. Плечо так, ушиб сильный. Причем к предплечью был примотан какой-то твердый предмет, холодивший кожу через повязку. А сама рука — согнута в локте и в свою очередь примотана к телу. Да еще куском какой-то тряпки прихвачена к шее, узел на затылке, кстати, шею натирает…