Законы заблуждений - Мартьянов Андрей Леонидович (книги онлайн полностью txt) 📗
Хайме ушел, оставив Санчо Мудрого в смятенном состоянии души.
А потом настало утро и была мертвая собака – добродушный домашний пес, никому, кроме кроликов и куропаток, не причинявший вреда. Рамон, его жена Идуанна де Бланшфор и амант Гиллем уехали. Беренгария вышла из своих покоев вместе с мессиром Хуаном де Рамалесом. Сам граф Бертран и двое его младших сыновей вместе с болтушкой-сестренкой гостили в Барселоне еще месяц. Хайме не переставал робко ухаживать за Беренгарией и в конце концов добился того, чтобы принцесса обратила на него внимание – младший Транкавель выгодно отличался от своих братцев хотя бы тем, что был отчасти честен.
Глава четвертая
Маньяку-приключенцу всегда найдется quest…
Ричард Львиное Сердце в Сицилии был великолепен, что с ним случалось крайне редко и только в строго определенных ситуациях.
Война не есть постоянное состояние, а поэтому в любое другое время, когда прекращались бои, схватки, сражения, турниры, поединки и прочие шумные забавы, связанные с нанесением противнику тяжких или особо тяжких телесных повреждений, у короля Британских островов и Аквитании наступала депрессия. Нормально он себя чувствовал, только сжимая в руке меч или копье для конного боя. Собственно, ничего особенного в том не было – да, у Ричарда начинает немедленно болеть голова или живот, когда приходится заниматься тем, что эвфемистично именуется «важными государственными делами», но, согласитесь, и королем-то Ричард стал по чистой случайности. Его отец, Старый Гарри, никогда не готовил четвертого сына к управлению королевством, в отличие от Генриха-младшего, весьма начитанного и образованного молодого человека, учившегося у самого святого Томаса Бекета. Ричарда с юных лет увлекали артуровские легенды, поиски Грааля и великие подвиги рыцарей Круглого Стола. Хотя, как ехидно сказал Казаков Гунтеру, вышеназванные рыцари на самом-то деле являлись сиволапыми варварами, ничуть не лучше каких-нибудь остготов или вандалов. Несомненно, бритты шестого века, управляемые Артуром и его двоюродным братцем Мерлином, слегка хлебнули римской цивилизации, но, когда император Гонорий в начале шестого столетия отозвал легионы из Британии ради борьбы с германцами, островные кельты быстро покатились по наклонной плоскости и двор Артура ничуть не отличался от дворов Меровингов, Теодериха или Алариха: обычное непринужденное варварство, простота и курицы с гусями в тронном зале, если таковой вообще существовал.
Гунтер сначала повозмущался тем, что прагматичный Серж испаскудил столь красивую легенду – Ланселот, Зеленый Рыцарь, Оркнейская Четверка в составе Агравейна, Гавейна, Гахериса и Гарета, Грааль, подвиги сэра Борса, прекрасные дамы, феи и колдуньи… Но потом стало ясно: Казаков, к сожалению, прав, и в своих язвительных, однако обоснованных выкладках не ошибается.
– Ты сам посуди, – втолковывал Сергей Гунтеру несколько дней назад, когда от скуки и ничегонеделанья в монастыре господа оруженосцы сошлись в споре о древних легендах, – мы видим перед собой эпоху варварских завоеваний. Пятисотые – шестисотые годы. Вандальский вандализм с отшибленным носом Венеры и групповым изнасилованием жены последнего цезаря – это отнюдь не варварство. Цезариссе, кстати, понравилось… Это общий симптом. Стереотип поведения кельта или германца.
– Кхм, – Гунтер воззрился на Казакова с умилением изголодавшегося вампира, завидевшего ночью в лесу одинокую графскую дочку, потерявшую дорогу к родимому замку. Но Сергея, что называется, несло:
– Так вот, я вас спрашиваю, господин фон Райхерт, почему при дворе Артура должно было быть лучше? Традиции Рима забылись, дороги разрушились, Адрианов вал зарастает травой, а пикты, которые к тому времени еще оставались целы и невредимы, наглеют и захватывают королевские домены. Церковь в упадке, ибо никто не знает латыни. Записан случай, как некий епископ в артуровские времена крестил in nomine Patris et filiae, а не Filii, то есть не «Во имя Отца и Сына», а «во имя Отца и дочери». Вот вам христианнейшая артуровская Британия во всей красе. Теперь представим, как это выглядело, допустив, что подданные Артура додумались до круглого стола и все-таки водрузили его в Камелоте. За круглым столом сидит шайка варваров, отнюдь не одетых в блистающие доспехи – откуда? Разве какой нагрудник римских времен завалялся. Медвежьи и волчьи шкуры, домотканина, крашеная луковым отваром, кожаные шлемы, украшенные птичьими крыльями, на каждом таком рыцаре масса татуировок – очень кельты их любили – побрякушки из медвежьих зубов… На Круглом столе цельный жареный кабан, от которого отрезают ломти ножами с костяными ручками, пиво, девки-рабыни, под столом на соломе собаки кости грызут, кто-то отливает прямо в углу… Не удивляюсь, что Мерлин, побывавший в Риме, сравнил двор Артура и великолепных сенаторов Италии, плюнул на все и ушел к Народу Холмов. Теперь пройдемся по личностям. Для начала возьмем образец рыцаря всех времен и народов – Галахада. Ланселот прижил его от Элейны вне брака. Что из этого следует? Во-первых, Элейна, скорее всего, была его наложницей, ибо даже в те времена следовало сначала жениться, а потом уже делать детей. Мне Беренгария объясняла о правах наследования – незаконные дети к дележу имущества не допускались. Во-вторых, у Галахада наличествуют все комплексы незаконнорожденного: нет земли, наследства, практически никаких прав. Что он делает? Верно, прибивается к дружине Артура, собирающего таких вот неприкаянных нищебродов в личную гвардию, ибо подобные галахады будет преданы королю, как псы. Они всем обязаны только взявшему их на службу господину.
– Картина получается жутковатая, – вздохнул Гунтер. – Блестящий рыцарь в позолоченных доспехах и с просветленным взором испаряется, на его место приходит варвар в шкуре и проржавевшей римской кирасе с рыжей бородищей, цветными татуировками и шрамами на роже. Добавляем залитый пивом Круглый стол и тискающего прислужниц короля Артура. Приехали…
– Не отвлекайся! – воодушевленно заявил Казаков. – Мы о Галахаде говорим. Этот дикарь-бритт свихнулся на религиозной почве еще в детстве. Когда же мамаша Элейна, брошенная Ланселотом в пользу Гвиневеры, с жаром поведала ему, какие все мужики сволочи, у ребенка возник еще один комплекс – он сидит один, обиженный и незаконный, а папенька, понимаете, шляется по войнам и турнирам, в перерывах трахаясь с королевой. Безотцовщина. Способ бегства от угрюмой реальности простой – религия. Господь добрый, заступится. И неважно, что тебя крестили во имя Отца и дочери. Галахад соорудил себе воображаемый крест и всю жизнь на него залезал, распинаться.
– Чего? – наклонил голову Гунтер.
– Типичный менталитет брошенного ребенка, вдобавок живущего с нервной и психически неуравновешенной мамашей, – уверенно выдал Казаков. – Не знаю, как у варваров, а у нас такое дитятко при надлежащих условиях могло бы преспокойно начать карьеру серийного маньяка. Кстати, не удивлюсь, узнав, что Галахад был педиком – женой он не обзавелся по идейным соображениям, о побочных детях ничего не упоминается, в отличие от всех остальных рыцарей Круглого стола. У Ланселота бастарды имелись, у Артура, у Агравейна… Впрочем, Оркнейская Четверка – это отдельная сага. Полнейшие отморозки.
– Излагай, – сокрушенно, однако не без патологического интереса, потребовал Гунтер. – Что там с Оркнейской четверкой?
– С чего начнем? – предвкушающе вопросил Казаков и сам ответил: – Правильно, с родителей! Король Оркнейских островов Лот был скоттом-шотландцем, этим сказано все. Мамаша – Моргана или Моргауза, сводная сестра Артура, которую выперли из Мерсии за пристрастие к древнему язычеству и поклонению темным богам. Папаша занимался тем, чем занимается всякий нормальный шотландец – пил, воевал, блудил направо и налево. От Моргаузы Лот вначале получил трех сыночков – Агравейна, Гахериса, Гавейна и развесистые рога. Попозже родились еще двое – Гарет и Мордред. Про последнего говорить не будем, ибо Мордред был законченным психом. Обратимся к старшеньким. Эти четверо сумасшедших встревали во все мыслимые неприятности – лихая шайка жила в свое удовольствие. Где бы что на Британских островах не случилось, Оркнейцы всюду совали свои длинные носы и не менее длинные мечи. Ссорились и мирились с Артуром, учиняли семейные свары, причем баталии доходили вплоть до магических поединков. Двое дружили с Ланселотом, двое с ним враждовали. Младший, Мордред, находился в состоянии перманентной вражды со всеми сразу. Типичные варвары со всеми повадками, живое воплощением тогдашнего менталитета – война ради войны, приключения ради приключений, выпивка ради выпивки, безудержное хвастовство и немеряная крутость. Обаятельные хамы. Кстати, никто из них не умер своей смертью. Но вернемся к душке Галахаду. По-моему, его можно смело награждать званием первого в истории тамплиера.
