Боевые репетиции (СИ) - Переяславцев Алексей (книги бесплатно читать без .TXT, .FB2) 📗
— Добрый день, товарищ Сталин, — произнес второй посетитель.
Глава 10
Сталин держал паузу прямо на гроссмейстерском уровне. Постоял. Посмотрел. Сделал выводы. И лишь после этого глуховатый голос нейтрально произнес:
— Здравствуйте, товарищи. Присаживайтесь.
Рославлев неожиданного для самого себя вдруг отметил, что испытывает не страх, а лишь огромное напряжение. Но потом решил, что это все же страх: страх не выполнить задачу. Постаравшись не допустить отражения мыслей на лице, он сел на не слишком удобный стул и приготовился слушать.
Когда пауза затянулась до неприличия, последовал вопрос:
— Мы вас внимательно слушаем, товарищ Александров. Что же вы молчите?
— Я предполагал, что вы, товарищи, будете задавать мне вопросы, а я на них отвечать. Но если предпочитаете, то могу сперва изложить свое видение: чем могу быть полезен СССР. Ну, а потом ответить на вопросы.
— Мы этого от вас и ждем.
Про себя Рославлев отметил непреходящую холодность голоса Сталина, но решил пока что не заморачиваться этим. Недоверие и предполагалось.
— Первое, в чем вижу потенциально огромную пользу, это мои способности матрикатора. Но для того, чтобы вы, товарищи, лучше представляли мои возможности, я обязан изложить, в чем мои ограничения. Не сомневаюсь, что вы, товарищ Берия, уже доложили о них, по крайней мере, частично. Однако считаю обязанным добавить вот что.
В прищуренных глазах хозяина кабинета на короткое время появилось нечто вроде одобрения.
— Начну с просьбы. Вы, товарищ Сталин, не могли бы одолжить нераспечатаннаую пачку папирос? Обязуюсь ее вернуть в первозданном состоянии.
Вождь удивленно глянул на седого гостя, нырнул рукой под столешницу и извлек пачку "Герцеговины флор". Гость взял этот образчик продукции фабрики "Ява", положил его на стол и глянул мельком.
Сталину показалось, что все произошло мгновенно: Странник лишь мазнул взглядом, и на столе оказалось сразу две пачки.
— Готово. Эта пачка ваша, ее возвращаю, а эта — матрикат.
Сталин с некоторым недоверием взял сматрицированную пачку, вскрыл и достал одну папиросу.
Рославлев поспешил предупредить неизбежный вопрос:
— Ни один человек не может отличить эти две пачки друг от друга, даже я сам.
Сталин прикурил и выжидающе глянул на Рославлева. Начинался серьезный разговор.
— Есть три с половиной материальных сущности, на которые мои способности не распространяются, — Рослалев хорошо помнил высказывание генералиссимуса Суворова [11]. И не ошибся. Оба собеседника удивились, хотя постарались не подать виду. — Первая группа — это время. Я могу сэкономить время. Могу перераспределить время так, чтобы его затраты точно соответствовали поставленным задачам. Но взять кусок времени из ниоткуда мне не по силам.
Этот тезис возражений, понятно, не вызвал.
— Вторая группа — люди. Я могу обучить людей, могу их натренировать, могу даже воспитать. Но взять людей из ниоткуда мне также не под силу. В свое время вы, товарищ Сталин, дали ход лозунгу: "Кадры решают все". Извините за неточность цитирования. Полностью с ним согласен, и не только я. Прошу прощения за неприятную новость, но этот лозунг у вас украли.
Известный лекторский прием "Вовлечь слушателей в диалог" сработал. Вождь поднял брови:
— Кто?
— Японцы. В сборочном цеху автомобильного концерна "Ниссан" его написали на транспаранте и вывесили поперек конвейера.
Сообщение вызвало улыбки.
Инженер продолжил:
— Уж если японцы это признали, то я просто обязан. Третье, на что мои способности не распространяются: инфраструктура.
Рославлев не был уверен, что это слово знакомо слушателям, и потому тут же стал пояснять.
— Вот пример. Я могу поставить рельсы в практически любом количестве, любого качества. Могу поставить шпалы, костыли, стрелки, щебень. Но не в моих возможностях взять и построить из ничего отрезок железной дороги из пункта А в пункт Б. Точно так же дело обстоит с телефонной линией. Провода — сколько угодно, столбы — пожалуйста, телефонные аппараты — в широчайшем ассортименте. А провести телефонную связь из пункта А в пункт Б — никоим образом.
Неожиданно в разговор вмешался нарком.
— Вы, товарищ Александров, упомянули три с половиной сущности. Что вы имели в виду под половиной?
— Тут потребуются объяснения, — отвечал матрикатор с самым серьезным лицом. — Надо вам знать, товарищи, что матрикация второго уровня включает в себя гигантский… это можно назвать складом… одним словом, место, где лежат предметы, предназначенные к матрицированию. И в этот склад я имею доступ. Более того: я же его и создавал. Поэтому при получении задания, скажем, на грузовики, я тут же отыскиваю нужную модель в нужной комплектации — и пожалуйста. Однако в порядке самокритики должен признать: при заполнении этого склада я упустил из виду одну группу сугубо материальных предметов.
Рославлев сделал крошечную паузу: как раз такой длительности, чтобы чуточку подогреть интерес слушателей.
— Сам я некурящий, товарищи, поэтому просто в голову не пришло, что кому-то могут понадобиться табак, папиросы… все в этом роде. Вот зачем понадобилась та самая пачка папирос. И матрица для нее уже находится на том самом складе. Особо отмечаю: я в табачных продуктах полный невежда, поэтому для заполнения ими раздела склада мне понадобится специалист — просто для того, чтобы знать, что именно туда помещать — и, конечно, образцы.
Рославлев выдержал еще одну паузу.
На этот раз его прервал сам Сталин:
— Товарищ Александров, насчет табачных изделий вопрос, полагаю, можно решить. Продолжайте, пожалуйста.
— Не могу не предупредить об опасностях бездумной матрикации, — про себя инженер отметил, что Сталин снова вроде как отвлекся, полностью поглощенный раскуриванием папиросы. Но из прочитанных мемуаров он точно знал, что этот человек никогда и ничего существенного не упускал. — Представьте ситуацию: дурак с ромбами в петлицах криком и матюгами требует от меня три тысячи пулеметов и пятьдесят миллионов патронов; доставить туда-то. Я добросовестно поставляю их, и тут выясняется, что как раз на место доставки нацелено очередное наступление противника. И пожалуйста: весь груз в чужих руках. Это уже плохо, но представьте себе, что речь идет не о патронах, а о боевой технике. Танковый полк, полностью снаряженный, но без экипажей — что может быть более приятным трофеем для противника? Только танковая дивизия в таком же состоянии. Это в условиях боевых действий. Но даже когда войны нет, вполне представляю приказ… скажем, такой: "Стране не хватает сахара, нужны шестьдесят тысяч тонн". А потом выясняется, что все это украдено. Делаю вывод: нужно продумать меры защиты, и не мне ввиду моей некомпетентности, а специалистам.
Эти тезисы вроде бы не вызвали отторжения. По крайней мере, нарком НКВД одобрительно кивнул.
Дальше последовал нестандартный прием. Институтские преподаватели такой не применяли.
— Товарищи, когда захотите сделать перерыв, прошу сразу же об этом сказать.
Фраза чуть разрядила напряженность.
— Теперь, с вашего позволения, пора переходить к тому, что еще более ценно, чем матрицированные ценности. Это информация из будущего. Первое, что приходит в голову в части ее использования: предотвращение природных катастроф. Точнее, снижение материального ущерба от них, ибо сделать так, чтобы их не было, не в наших возможностях. Это сравнительно просто. Второй слой применения: те самые кадры, о которых я говорил. Например, известно, что авиаконструктор Иванов в будущем проявит себя блистательно, а Петров, наоборот, прославится интригами, доносами против коллег и ничем более. Вывод: Иванова продвигать, Петрова задвинуть. Я, разумеется, излагаю упрощенно.
Сказано было с подтекстом. Авиапромышленность славилась нравами, которым могли бы позавидовать пауки в банке. Мало кому удалось не попасть за решетку, и очень мало было тех, которые не поддались искушению нагадить коллегам.
