Тонкая линия (СИ) - Иванов Петр Иванович (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
– Наша Маша как всегда преувеличивает, от модели до реального аэроплана дистанция огромного размера. Мне одному ее не пройти, не хватит сил и средств, – был ответ, да и знаний, если честно, отметил уже для себя доморощенный авиатор.
– А беспроволочный телеграф, и это как теле-видение, господи откуда ребенок слова то такие знает? Не от Вас ли девочка этих прожектов нахваталась?
– Не берите в голову Ипполит, это фантазии, лучше скажите за что Вас сюда закатали?
– Ни за что… чай пил в одной компании, полиция подошла и всех нас скрутили…
– За безобидный китайский напиток в России так карают?
– Это смотря с кем пить, чаепитие в обществе Михаила Васильевича Петрашевского расценили как государственное преступление, даже расстрелять хотели, да вот вышла милость, тяну теперь лямку. Еще пять лет осталось… – изложив далее историю своих злоключений, бывший "мидовец" только пожал плечами, – Могло бы быть и хуже, я даже рад отчасти, здесь хоть воздух свежий, не то что в Петербурге. И Коcтя мой прекрасный мальчик, хороший ученик, жаль скоро мы расстанемся, определяют его в кадетский корпус.
– Может пойдете к нам на телеграф? Все одно лучше чем бумаги в канцелярии перебирать? Вы же знаток французского языка!
– Извините Александр, но насколько мне известно, депеши отдаются только на русском или нет?
– Верно, у нас и аппараты только под русскую раскладку. Но высокое начальство этот факт упорно игнорирует, вставляет в текст куски на французском. Вчера втроем сидели со словарем гадали, переводили, не вернешь же телеграмму обратно, светлейшему князю Меншикову, не поймет. Так и не перевели до конца, пришлось русскими буквами вместо латиницы, авось получатель разберет сам.
– Начальнику вашему за "сборище неблагонадежных" взысканий по службе не последует? Не любят ведь у нас такого…
– Какое сборище? Вы первый будете, я политикой не интересуюсь, остальные тоже, – но Сашка задумался, новый знакомый подсказал хорошую идею, надо будет поискать других осужденных и разжалованных, требуются грамотные и толковые люди, среди солдат матросов их, к сожалению, мало и начальники отнюдь не горят расставаться с такими подчиненными, умелый и опытный писарь тут в цене.
– Боюсь я подвести хорошего человека. Один раз уже такое вышло, до сих пор себе простить не могу.
– Через полгода, если не раньше, прямо на этом месте будет стоять англо-французско-турецкая армия, флот заблокируют в Севастополе, город будут осаждать по всем правилам. Жандармам и прочим полицаям станет просто не до "сицилистов" с ворами и интердантами бы справится, или Вы порядки наши не знаете?
– Что же считайте, убедили, сдаюсь… Состояние наших войск и крепости мне хорошо известно, подбирал я в архиве материалы для доклада светлейшему на имя его императорского величества.
Маленький причал в глубине севастопольской бухты, полдень. Самое время заняться ловлей на удочку мелкой рыбешки, но собравшиеся здесь люди об этом и не думают, их внимание приковано к глади воды, где с шумом лопаются поднимающиеся из глубины пузырьки воздуха.
– Выбирайте шлангу, подымается! – нарушает тишину команда, – Поживее черти, вашу…
Боцман вынужден проглотить следующее слово, сегодня нельзя, гости пришли. Проходит минута, другая, кажется время тянется бесконечно, но вот наконец появляется на поверхности начищенный медный шлем, ослепляя глаза солнечными зайчиками и вскоре неуклюжий водолаз уже сидит на причальной тумбе. Тяжело ему, сколько пудов меди свинца и железа навешано на бедняге.
Тонкие изящные пальчики безуспешно пытаются справится с гайкой-барашком, ничего не получается…
– Мало каши ела, пусти я попробую, – белокурую девочку-подростка отталкивает другая брюнетка, ростом пониже.
– Барышни, позвольте мне, не мешайте. – боцман вынужден отстранить девочек и снять последнюю гайку, с двумя другими он справился быстро.
Художник наблюдая со стороны за этой сценкой, задумался, неплохая идея для картины, "технический прогресс" – хрупкая девушка и монстр в водолазных доспехах. И фон подходящий, местность прямо просится на полотно. Жаль отошел он от этого увлечения юности, в последние годы Иван Федорович Александровский занимался больше фотографией и достиг в этом поприще немалых успехов. Девочки по прежнему продолжают ухаживать за покорителем глубин, старшая вытирает ему лицо платочком, а младшая пытается оторвать маленького краба застрявшего в складке толстой прорезиненной рубахи.
– Утомились Сергей Владимирович? Я вижу пот с вас ручьями течет.
– Да нет, просто не рассчитал, слишком тепло оделся. Давно уже следовало определить зависимость между температурой воздуха и воды у поверхности и на глубине. – мичман Лихачев не замедлил с ответом, – Дела знаете ли сударь, мне в этом году проучили обучение одесских и николаевских водолазов, как белка в колесе верчусь.
Между тем матросы помогли офицеру снять тяжелое одеяние, а боцман спешит подать пальто, чтоб не дай бог начальник не простудился, заметно ценят они его, не из под палки стараются, отметил про себя Иван Федорович. В наше время такие отношения большая редкость, озлобился народ…
– Девицы у Вас как в штате или волонтерки? Я гляжу стараются изо всех сил.
– Кузины это мои Саша и Маша. Обычно они у Александра на телеграфе вертятся, но сегодня его нет, и вот пришли ко мне на водолазную станцию. Только ради Вас Иван Федорович и не гоню их. Старшая девочка разумная, а вот Машенька… Сколько раз тебя Мария током било на телеграфе, три или четыре?
– Ну и что? Сашка говорит что не убьет…
– Сашка – это Александр, тот телеграфист, о котором мне Сергей Владимирович писал? – уточнил гость.
– Он конечно, а я Александра, только Маша иногда путает, не поймешь ее кого зовет: "Саша, Сашка…", – опередила Машу старшая сестра.
Мичман распорядился насчет чистки снаряжения и собрался было отправится с приезжим пить чай, но его задержал вопросительный взгляд боцмана.
– Что еще случилось Федорчук?
– Ваще благородие, с Кулевичей с фрегата приходили.
– Что им надо, мы же нашли и подняли утопленный якорь еще на прошлой неделе?
– А говорят не ихний…
– Черт возьми, тогда завтра разделимся, ты будешь искать якорь, я займусь с новичками осмотром "Трех Святителей". Вот так и живем Иван Федорович, даже в церковь сходить не досуг, – Лихачев печально вздохнул, – Но сегодня воскресенье и пусть люди после обеда отдохнут.
– Опасная у Вас работа, я наблюдал за водолазами в Кронштадте, так глубоко там не погружаются.
– Не поверите на днях чуть не погиб, но на суше… Уж очень смешная история приключилась.
Мичман принялся за рассказ о недавнем происшествии, в самом деле "нарочно не придумаешь", а в жизни случается. Работал он в тот день у Михайловской батареи, искал якобы утонувшую там баржу по требованию начальника порта. Ничего не нашел, и захотелось выйти на берег, благо в одном месте он пологий. Солдатики крепостной артиллерии, ловившие рыбу, были шокированы появлением неведомого чудища и побросав снасти немедленно отступили от воды. Как же боязно, голова у него медная, здоровая, глазищи стеклянные блестят, и не говорит ничего по-нашему, только мычит и руками машет. Но вскоре долг и присяга побороли страх: "Вяжи его робяты, это супостат аглицкий! Возьмем Антихриста!" И с громким "Ура" храбрые воины толпой накинулись на бедного Сергея Лихачева…
– Еще немного и задавили бы меня, не поспеши матросы на помощь, что с солдат взять, темный народ.
– Ваше благородие, зазря Вы их поучить не дали, темные, то они темные, а шлангу воздушную передавить догадались, – поддержал начальника боцман, нервно поглаживая усы, с михайловскими у него личные счеты…
– Не повезло Вам Иван Федорович, не застали ни Александра, ни штабс-капитана, главного нашего умельца. Телеграфисты подались в Симферополь, неделю их в городе не будет, а Романов в Британии принимает заказанные мины.
