Лето 1977 (СИ) - Арх Максим (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
Я сидел ни жив ни мёртв и смотрел на вошедшею девчонку как на призрак.
Очень красивая, миленькая, курносенькая девушка. Такая прям «няш-мяшечка». Наверняка именно такой, когда-то задолго «до металлического периода», была и моя красавица, оставшаяся в 2019-ом.
За призраком вошел высокий парень с усами а-ля «Песняры».
— Физкульт привет старики. Мы чуть-чуть опоздали. Извините нас. А где Сева и Дима, ещё не пришли?.. Сева, наверное, опять задерживается в своей консерватории тираня орган?! А Димка, что? Опять сегодня не может? — развил бурную деятельность усатый.
— Вот познакомьтесь. Это на наш знакомый — Александр, — не обращая внимание на реплики представил меня вновь прибывшим Антон.
— Здравствуйте, Юля, — представилась реинкарнация. Если бы она назвалась Люсей я бы, наверное, полез целоваться, а так… Просто пожал протянутую ладошку.
«Нет, не она», — с сожалением пронеслось в голове, а жаль.
Конечно же не она, и при ближайшем рассмотрение это становилось совершенно ясно — очень, очень похожа, но другая. Лицо более загорелое, на носу больше веснушек, реснички более густые, но вот, глаза… глаза и ямочки на щеках были точь-в-точь как у той — будущей.
— Иннокентий, — представился усатый басом и как-то нехотя протянул мне руку. Я тоже нехотя её пожал и отвернулся к Антону. Тип мне сразу не понравился и вероятно, это было взаимно.
Минут через десять открылась дверь и вошёл запыхавшийся парень с гитарой. Такой же лохматый, с чёрными волосами, и с такой же прической а-ля «битлы», как и у других присутствующих здесь индивидуумов мужского пола. Насколько я понял — это и был Дмитрий — второй гитарист и как мне показалось, был он навеселе.
— Привет честной компании. Извините опоздал. Еле сбежал. У нас там собрание трудового коллектива проходит. Намечалось пропесочить нашего механика — Семёныча. Он опять, что-то по пьяни накуролесил… — увидев меня, заулыбался, подморгнул мне глазом, сказал: — Привет пионер, — и стал доставать свой свою гитару.
Ещё через пять минут пришёл типичный еврейский мальчик с русским именем Савелий. Сева быстро со всеми поздоровался, извинился за опоздание, шмыгнул носом и сел на своё рабочее место — за клавиши.
В очередной раз пожав руку опоздавшему, я присел на свободный стул и стал ждать… и в этот момент Иннокентий развернул бурную деятельность. Он всем давал советы, как что и где нужно настраивать. Он осмотрел тарелку, похвалил барабанщика, подошёл к гитаристам, они вместе со строились — настроили гитары в одну тональность с басом, сказал во все микрофоны: «раз», «раз», «раз, два, три». Затем покрутил все ручки, на всех без исключения усилителях и микшерном пульте. В общем принял участие во всём пред репетиционном процессе. После этого принял волевое решение — репетицию можно начинать.
И вот ребята начали играть…
Репертуар был понятен. ВИА «Самоцветы», «Песняры», «Сябры», и «Лейся песня». Мне, также, как и директору их завода, приглянулись только две песни «песняров»: песня Вологда и песня Белоруссия. Нужно сказать, исполнение песен было несколько странным, и я бы сказал, в высшей мере непрофессиональным. Барабанщик Мефодий, сильно «плавал» по темпу, то ускоряясь, то замедляясь. Гитарист Дима часто выпадал из ритма или забывал аккорды, и постоянно подсматривал их у Антона. Басист Иннокентий, также половину аккордов вероятно не помнил или не знал и также подсматривал на игру Антона — какой аккорд он берёт. Иногда басист, пытался усложнить свою партию некоторыми гаммами, но всегда запутывался, сбивался и «лажал». Как такая «вакханалия» могла понравиться директору, я не понимал.
На мой взгляд достаточно профессиональными тут были только два человека. Это клавишник Сева и гитарист Антон. Также неплохо пела Юля, хотя ей было очень сложно было пытаться подстроиться под «плавающий», скачкообразный темп с дисгармоничными звуками. Но даже несмотря на это я заметил, что голос у Юли был приятен и красив, впрочем, и как она сама.
Некоторые песни пел Антон. Его голос, мне показался вполне себе профессиональным. Во всяком случае, в ноты он попадал и его тембр неплохо гармонировал с музыкой.
— Ну как? — вальяжно спросил Иннокентий обращаюсь ко мне, когда закончилась четвёртая песня. — Видал, как мы можем?!
— Угу… — «угукнул» я и мотнул головой. «Как за такое исполнение им ещё и премии выдают, мне было непонятно».
Оценил бы я их игру на неудовлетворительно. Игру Севы, как и Антона я оценил бы, по пятибалльной шкале на четыре с минусом. Пение Юли три с плюсом, остальные «два»! Правда ударнику можно было бы поставить два с плюсом, за попытки вернуть кораблю ту скорость, с которой он начинал движение. Получалось что корабль, то замедляется, попадая в штиль, то ускоряется, когда начинается шторм и его кидает на рифы. Нужно сказать, что такие перемены погоды нехороши, не в музыке, не в жизни. В общем барабанщик «плавал», плюс-минус 5-10 ударов в минуту.
Тем временем, началась пятая, как я понял — новая композиция. Всё было тоже самое только хуже — все играли «мимо». Из колонок лилась какая-то адская какофония в которой звучали невразумительные слова: «Нокаут. Нокаут. Держать правей. Нокаут. Нокаут. Я словно зверь». Когда песня заканчивалась то Иннокентий громко орал на каждого по отдельности и на всех вместе обвиняя их в неумении играть и чувствовать музыку, хотя сам «лажал» чуть ли не больше всех. Они сыграли её, наверное, десять раз и хоть какого-то адекватного результата, на мой взгляд не достигли. Всё было плохо.
В конце концов они устали и посередине песни остановились.
— Ничего-ничего, неплохо, — подбадривал коллектив Антон. — Давайте ещё раз сыграем. Мефодий не спеши, успокойся. Не нужно так торопиться. Давай, ещё раз… «и»…
Результат оказался хуже. Мефодий весь расстроенный сидел за барабанами и молча смотрел вниз. В студии был слышен только лёгкое потрескивания динамиков. Тут слово взял Иннокентий в очередной раз обвинив всех. Чаша терпения у народа оказалась не безграничной и быстро переполнилась гневом негодования и не справедливости! И началось…
«Да что же это за х*** такая?!» «Да что же ни хрена сегодня не получается?!» Да как же вот ты же…» «тоже… ты же». «Да потому, что ты же…» «тоже сам…» «… же тоже, также…» «там не я…» «а ты…» «а я…»
— Да ни х** подобного, — пытался отмазываться Мефодий, от обвинений в виновности «во всех косяках», которому доставалось, нужно сказать заслуженно, сразу от всей честной компании. — Ты же так же…
В общем происходила «дикая» ругань.
Всё это мне надоело, и я по привычке, не осознавая, что лезу не в свое дело сказал:
— Ребята. Мне кажется, вам необходимо…
— Что!!! — Заорал басист. — Что он тут делает? Кто это? Кто его сюда привел? Почему он влезает в рабочий процесс?! — он подбежал ко мне, и с вытаращенными глазами глядя мне в лицо заорал: — Вон отсюда, малолетка! Бегом! Пшёл вон!
Я понял, что попал под так называемую «горячую руку». Конечно, я был неправ, что влез не в свое дело, но раз так уж получилось хрен с ним. Я встал и сказал:
— Ну и ладно, до свидания.
— Кеша, ты зачем так с мальчиком? — вступила за меня Юля.
Ребята замерли. Антон с Мефодием стали что-то мямлить о том, что «ну хватит», «Кеша успокойся», «это мы парнишку пригласили», «ему интересно музыку послушать», «он ни в чём не виноват», «ну хватит», «давай дальше репетировать».
— Что?!! — опять заорал психованный басист. Резко развернулся, кинул басуху на диван и прокричав: — Я распускаю ансамбль, — схватил плащ и выбежал из студии.
— Иннокентий, Иннокентий, стой. Подожди. Кеша, подожди, — бросилась за ним Юля не переставая кричать: — Кеша. Мы же хотели ещё песню выучить. Концерт ведь скоро. Ты же обещал. Кеша! Кеша, постой!
Антон поставил гитару и сел на стул. Потёр себе виски и спросил: — Что ты хотел сказать Саша?
