Багровые волны - Максимушкин Андрей Владимирович (книги без сокращений TXT) 📗
— Дед передает, заряд аккумуляторов почти полный — сходу докладывает заскочивший на центральный пост моторист.
— Добре — улыбается старпом.
— Неизвестный приближается, курс сближения 40 градусов — рапортует старшина акустиков.
— Лейтенант Донцов, где твои люди? — раздраженно бросает Котлов, не отрывая лица от обрезиненных обкладок перископа.
— Первый, второй, третий…. Тьфу, ты черт! Пятый готов.
— Давай на второй перископ — ворчит командир и резко добавляет — стрелять, только когда определим, кто там топает. Уразумели?
— А если времени не будет? — некстати интересуется штурман.
— Это может быть наш — поясняет замполит — сначала опознать цель, только потом топить.
Подлодка медленно движется курсом перехвата. Судя по углам шумопеленгации, надводный неизвестный сейчас находится во втором торпедном углу. Курс держит прежний. Еще немного, и он попадет в первый угол, тогда можно будет стрелять. Если удастся разглядеть противника сквозь туман.
— Проклятье! — резко бросает командир — видимости нет.
— Он рядом — взволнованно выкрикивает акустик.
— Всплытие! Три сигнальщика на мостик!
Боцман включает продув цистерн и дорабатывает рулями. Д-3 выскакивает на поверхность, носовая оконечность с грохотом шлепает по волнам. Артиллерист обезьяной взлетает по трапу и распахивает верхний люк. Поток свежего морского воздуха врывается на центральный пост. Люди невольно втягивают свежую утреннюю прохладу полной грудью. После застоявшегося воздуха подлодки, холодный, сырой воздух кажется божественной амброзией.
Командир взбирается на мостик, разматывая за собой кабель командоаппарата. В этот же момент мотористы заводят дизеля. Корабль увеличивает ход. Поднявшись на мостик, Виктор Котлов первым делом осматривает горизонт, довольно хмыкает при виде деловито занимающих свои места и сходу разделивших углы наблюдения сигнальщиков. Только затем командир укрепляет командоаппарат на стойке.
Теперь остается только идти вперед. Если неизвестный не изменит курс, они однозначно встретятся. И здесь все будет зависеть от того, кто первым заметит противника, кто первым пойдет в атаку.
Медленно разматываются минуты. Нарастает напряжение. Командир виду не подает, но внутри у него все сжалось как пружина. Наконец, до рубки подлодки доносится плеск волн о борт корабля, приглушенный гул машин. Судя по направлению шумов, курс выбран правильный.
— Давай, покажись — шепчет командир.
Он пытается выколотить остывшую трубку, но роняет ее на палубу. Миг, и трубка летит к ограждению и исчезает в шпигате.
— Держите, командир — один из сигнальщиков протянул капитан-лейтенанту новую трубку.
Тот машинально сунул трубку в карман, затем снова извлек, оглядел со всех сторон, удовлетворенно хмыкнул, подмигнул матросу и, развязав кисет, принялся старательно набивать трубку табаком. Привычные движения позволяют отвлечься, немного расслабиться. Прикурив от зажигалки, командир глубоко затянулся и поднял глаза. В этот миг в разрыве туманной стены проглянул высокий, в ломаном северном камуфляже борт вражеского корабля.
От неожиданности Виктор Котлов выронил трубку. Но на это раз он успел наклониться и поймать пеньковый чубук на рифленой палубе. Табак, естественно, высыпался.
— Эсминец. Нет, легкий крейсер — восторженно протянул артиллерист.
— Похоже на «таун» — заявил штурман.
Никто и не заметил, как лейтенант Серебряков поднялся на мостик.
— Или «графство»? Кажется, у него три трубы — задумчиво протянул Котлов.
— Вашингтонский крейсер типа «Кент» — уверенно отбарабанил сигнальщик — трубы высокие, вторая толще других, катапульта решетчатая, четко выделяется. Рубка, надстройки, да все отличается.
— "Графство" типа «Кент» говоришь — восхищенно молвил командир. — Молодец.
— А точно не немец или "Киров"? — не поверил Серебряков.
Пока на мостике спорили, крейсер скрылся в тумане. Котлов приказал довернуть влево на полрумба. Враг рядом, никуда он не денется. Мы лежим на верном курсе. Прошла минута. Случайный порыв ветра разорвал клочья тумана, перед подводниками во всей своей грозной красе предстал английский крейсер. Теперь уже ни у кого не возникало сомнений в принадлежности и типе корабля.
Высокий надводный борт океанского корабля, четыре орудийные башни, три тонкие высокие трубы, из которых средняя в полтора раза толще (характерный признак), сравнительно небольшие надстройки, возвышающаяся над спардеком катапульта, зенитки в одиночных установках — да, это был он. Один из первых «вашингтонских» крейсеров, достойный представитель знаменитого, прославленного в сражениях начального периода войны класса, океанских защитников торговли.
— Приготовится к торпедной атаке! — в отличие от товарищей, капитан-лейтенант Котлов не терял времени на любование неприятельским кораблем.
— Дистанция 12 кабельтовых. Лейтенант Донцов, рассчитать данные для стрельбы с 10-и кабельтовых.
Команда подлодки Д-3 работала четко, как один человек. На цель Котлов заходил с носовых углов, поэтому поправки к стрельбе давались минимальные. Одна из самых лучших позиций для торпедной стрельбы. Правда, если промахнешься, и не успеешь поднырнуть под врага, он тебя разрубит форштевнем. Такие корабли, как «Кент» легко разгоняются до 30-и узлов. Подлодка может не успеть убраться у него с дороги.
— Первый, второй пли! — прокричал Котлов, вдавливая кнопки командоаппарата.
Две смазанные тавотом торпеды, лениво выпрыгнули из торпедных аппаратов и понеслись навстречу вражескому крейсеру.
— Погружение! Донцов, к перископу! Готовь третью торпеду — рубанул Котлов, прыгая к люку.
На командный пост командир спустился последним. Люк над головой задраен, подлодка скрывается среди волн, опускается под перископ. Не успел боцман зафиксировать глубину, как командир БЧ-2-3 выпустил последнюю, контрольную торпеду.
Котлов оттер старпома от зенитного перископа и прильнул к окулярам. Вражеский корабль держит прежний курс. Прет себе в тумане, как танк по полю. Может, надеется на радиодальномеры? Говорят, появилась у империалистов такая штука, да и у нас на одном черноморском крейсере секретное загоризонтное оборудование есть.
Есть попадание! У борта крейсера вздымается водяной столб. Прямо под носовую башню загнали!
— Ура-а-а!!! — гремит на центральном посту Д-3.
Крикам командиров и боцманской команды вторят радостные возгласы в отсеках. Котлов представлял себе, что сейчас творится у торпедистов. Ребята за этот поход уже второй крейсер завалили. Молодцы!!!
А вторая торпеда прошла мимо. Крейсер сбавляет ход и разворачивается бортом. Еще десять секунд, и в него попадает еще одна торпеда. Третья из выпущенных. И опять в носовую оконечность. Корпус корабля не выдерживает второго удара подводным молотом. Над морем проносится жалобный стон рвущегося железа, утробный гул низвергающейся в отсеки воды, как-то незаметно к ним добавляется высокий противный рвущий душу звук.
Крейсер кренится на правый борт. Носовая оконечность отламывается и быстро тонет.
— Жуткое зрелище — бормочет себе под нос капитан лейтенант Котлов и громко требует: — шестой аппарат товсь!
— Шестой готов — докладывают из первого отсека.
— Пли!
Командир отворачивается от перископа и вытирает рукавом враз вспотевший лоб. Последний выстрел сделан почти в полигонных условиях, по неподвижной мишени. Здесь трудно промахнутся. Десять секунд и по корпусу подлодки бьет грохот подводного взрыва.
— Засадили под кормовую надстройку. Машинное отделение — докладывает лейтенант Донцов.
— Не выживет — добавляет политрук Махнов.
Заместитель по политчасти отмечает что-то в блокноте, чешет пятерней волосы на щеках и довольным тоном провозглашает:
— Из четырех торпед, три в яблочко. Товарищ командир, у нас снайперский экипаж.
— Точно, хорошо стреляете, командир — поддерживает замполита штурман.
— Все мы одна команда — соглашается командир — поздравляю с победой!
