Александр. Том 2 (СИ) - "shellina" (онлайн книга без txt, fb2) 📗
— Я не буду отвечать на ваши вопросы, — она, кажется, вскинула голову ещё выше. Повернувшись ко мне, дама слегка побледнела, но потом громко и внятно произнесла: — Ваше величество, — приподнявшись, она сделала что-то весьма отдалённо напоминающее книксен. — Я никак не могу понять, в чём именно меня обвиняют. Я не отвечаю за безумные выходки Марфы. Она даже не была крепостной. Неужели это правда, и вы так сильно беспокоитесь за здоровье Марии Антоновны Нарышкиной? Настолько, что призвали этого цербера и этого ужасного Архарова, чтобы они пытали ни в чём не повинных женщин? И значит ли это, что трепетная Мария уступила вашим домогательствам, которые заставляли весь свет перешёптываться ещё год назад? И дитя, которого она вынашивает, это плод вашей любви?
— Что⁈ — я пару раз моргнул, и тут меня перемкнуло. — Что вы только что сказали⁈ — мне уже было всё равно, что она говорит. Я внезапно осознал, что передо мной находится женщина, которая виновна в гибели моего нерожденного ребёнка и в том, что Лиза до сих пор окончательно не пришла в себя. Шагнув к ней, я уже практически ощутил под пальцами дряблую кожу её шеи, но тут передо мной выросла подтянутая фигура молодого офицера. Каким-то невероятным образом Раевский понял, что я хочу сделать, и встал так, чтобы загородить собой ничего не понимающую графиню. — Уйди, Коля, — процедил я сквозь стиснутые зубы.
— Нет, ваше величество, — он покачал головой. — Пусть я сразу из этой комнаты отправлюсь обратно в своё поместье, а то и в застенки Петропавловской крепости, но не позволю вам сделать то, о чём вы будете впоследствии жалеть.
— Уйди, — я схватил его за рукав и попытался оттолкнуть, но Раевский упёрся и не сдвинулся с места. Надо отдать ему должное, хватать меня он себе не позволил. Мы, наверное, минуты две бодались взглядами, и наконец я произнёс более спокойно: — Я придумаю, как тебя наказать, и поверь, фантазия у меня богатая.
— Как будет угодно вашему величеству, — Раевский склонил голову и отошёл в сторону, давая мне пройти.
Похоже, на моём лице всё ещё читалась жажда убийства, потому что графиня отшатнулась, я же придвинул стул и сел на него, скрестив руки на груди.
— Рассказывайте, почему ваша служанка решила избавить этот мир от Кочубея, как она это сделала, и кто распускает слухи про меня и Нарышкину. Она дёрнулась, но я очень чётко проговорил: — Живо!
Уже через час мы знали почти всё. Пока она рассказывала, я тихо офигевал от той репутации, какую Сашка заслужил при собственном дворе. Единственное, что оставалось непонятным, каким образом ядовитое растение попало в наши блюда, если всё оно предназначалось именно Витеньке.
Собственно, произошло следующее. Витьке сильно благоволил Павел Петрович. Но тут не стоит удивляться, он вообще благоволил всем, кто его жутко ненавидел и продал при первой же возможности. Настолько не разбираться в людях это надо уметь.
В общем, Анну Петровну Гагарину, в то время ещё Лопухину, нужно было срочно выдать замуж, чтобы придать шалостям императора хоть какой-то статус приличности. Ну вроде он не с незамужней девкой развлекается, а с вполне респектабельной дамой. Выбор пал на Кочубея. Но в Викторе внезапно взыграла гордость, и он отказался. А чтобы давить императору было не на что, быстро женился почти на первой встречной. Точнее, не на первой встречной, естественно, а на Марии Васильчиковой, племяннице и воспитаннице той самой графини, которую я едва не придушил собственными руками.
Вот только Виктор не оценил степень злопамятности Павла. И вроде бы какая разница, за кого Аннушку выдавать? Ан нет, разница была. Точнее, было неповиновение прямому приказу императора. Молодого мужа высвистнули со всех должностей, а потом и вовсе предложили прогуляться до родного поместья. И опять Кочубей ослушался. Вместо того, чтобы уехать в деревню, он рванул за границу. Тётка увязалась за любимой племянницей, и ему пришлось взять её с собой. Но ни одного дня не проходило без стенаний на тему разрушенной жизни как самой тётушки, так и Марии. И полусумасшедшая Марфа в итоге была буквально запрограммирована на неприязнь к мужу любимой племянницы графини.
Павел умер. Удар с государем приключился, бывает. Кочубеи почти сразу начали собираться, чтобы поприветствовать нового императора, с которым Витька был так дружен когда-то. Вот только до Дрездена начали доходить странные новости, что молодой государь слегка умом тронулся. Охраной себя окружил, бывших приятелей на пистолетный выстрел к себе не подпускает. И Витя решил немного подождать.
Когда же они всё-таки вернулись, и Виктор встретился со мной, то его ждал очень прохладный приём. То ли не нужно было ждать и всё-таки сразу ехать, то ли… что-то ещё. В общем, снова заскочить на ту вершину, где Кочубей стоял когда-то, с ходу не удалось, и тётушка завела старую песню про то, как сильно Витя испортил всем им жизнь.
Еду Кочубеям и тётушке готовили отдельно. Они повара таскали с собой как раз из-за графини, чей вздорный нрав был известен каждому. Она, видите ли, привыкла к стряпне исключительно своего Бенуа и не могла есть ничего другого. И Марфа, в чьи обязанности входило помогать повару, доведённая хозяйкой до предела, начала посыпать блюда Вити очень интересной приправой. Да только кухня в Путевом дворце была одна, и пользовались слуги Кочубея теми же столами и посудой, что и повара, готовившие еду для императорской семьи и всего двора.
Что касается Нарышкиной… Я не знал, что Сашка её домогался. В дневнике об этом не было ни слова. И понять, было между ними что-то или нет, не представлялось возможным. Если честно, выяснять я не буду. Слуги знают всё, а Кириллов даже не намекнул, а прямо мне сказал, что Мария Нарышкина очень, хм, ветреная женщина. Он ни одним жестом не намекнул, что Сашку с Нарышкиной что-то связывает, и у меня нет пока повода ему не верить. Тем более, я же вроде бы сам должен знать, спал я с этой любительницей огромных сундуков или нет.
Когда Загряжская замолчала, я встал и холодно произнёс: — Вы сегодня же уедете в своё поместье и больше никогда не появитесь при дворе.
— Но а как же моя Машенька? Она совсем недавно родила дочь…
— Мария Кочубей справится и без вашей помощи, — перебил я её. — Ну а если не справится, то я её не удерживаю, и она вполне может присоединиться к вам в вашем поместье.
— Ваше величество, — женщина вскочила со стула, заламывая руки, но тут поднялся всё это время молчавший Макаров.
— Не усугубляйте, Наталья Кирилловна, не нужно, — он говорил что-то ещё, но я уже не слушал его и вышел из этой комнаты без окон.
Конь всхрапнул, и я вздрогнул, вынырнув из воспоминаний. Некоторое время ехал молча, потом повернулся к Раевскому.
— Вы выяснили, как эта дрянь попала на наш стол? — спросил я, нарушив относительное молчание.
— Да, ваше величество, — без заминки ответил Николай. — Тот кухонный слуга, который заболел, несколько раз брал измельчённый болиголов и посыпал уже готовые блюда. Бедняга был помощником повара, в его задачу входила чистка овощей, а также их нарезка и нарезка зелени, кроме того, что он должен был воду носить.
— Дай угадаю, они резали эти свои петрушки на одном столе, — я даже глаза на мгновение закрыл, — даже не протерев его. Не удивлюсь, если одним и тем же ножом. Да и остатки растения, так похожего на петрушку, почему бы не смешать с тем, что только что нашинковал, всё вкуснее будет, — и я невесело усмехнулся.
Какие нахрен башенки на танках? Нужно срочно санпины изобретать. Или как правильно все эти нормативы гигиенические называются? Технический прогресс уже и так не остановить. Я, конечно, буду стараться загребать к себе учёных и изобретателей, чтобы хоть немного опередить тех же англичан, но главное — это научить людей разделочные доски мыть и ножи чистить. А ещё надо просто позарез снизить в армии заболеваемость разной кишечной заразой. Это просто жизненно необходимо. И для этого нужно время. И мне нужно как-то это время выкроить. Потому что медицина и гигиена, как одно из её направлений, вышли на передний план и приобрели первичный приоритет. Почти такой же, как дороги.
