Юг там, где солнце - Каплан Виталий Маркович (книги онлайн полностью TXT) 📗
— А еще похожие случаи были?
— Были, конечно, — согласился Мишка. — Через месяц после того дела с кольцом. У Васи, это зять нашей соседки, тёти Шуры, пропала сестра, Людка. Она уже большая была, в девятом классе училась. Ну, мать ей как-то раз устроила головомойку за что-то, та психанула, уеду, заорала, от вас, сволочей. И убежала из квартиры, дверью хлопнула — и всё, ищи-свищи. Всю ночь её не было, мамка её по городу моталась, в полицию, то-сё, и без толку. Ну, два дня прошло, а потом уж соседка с моей мамкой поговорила. В общем, меня попросили помочь. Вдруг, говорят, получится? Мне Васину маму жалко стало, я и говорю — ладно, попробую. Пошёл в сарай, щепку о лоб потёр — и опять будто куда-то провалился, а потом вижу — вроде вокзал, народу толпы, по радио чего-то там объявляют, а Людка, дура, по перрону мечется, высматривает кого-то. И я почему-то знаю, что это не где-нибудь вокзал, а в Столице, и Людка надеялась, что кто-то её встретит, но обломилось. Я тогда рассказал мамке, что видел, ну, поехали тут же за Людкой в Столицу, отыскали-таки. Её уже полиция там задержала, в детский приёмник отправили. Оказалось потом, у неё какая-то подруга там, в Столице, жила, они с ней переписывались изредка. Ну, Людка когда с мамкой своей поругалась, решила к подруге податься, зажить роскошной жизнью. Думала, поступит куда-нибудь учиться, а жить будет у этой самой Насти. Та её не встретила, конечно, ей родители запретили, а когда Людка всётаки по адресу ихний дом отыскала, и на порог не пустили. Гуляй отсюда, сказали, девочка, нашу дочь не порти. А то сейчас в полицию сдадим.
— И с тех пор, — протянул я как бы задумчиво, — добрые люди стали к мальчику Мише обращаться за помощью. И не за спасибо, разумеется.
— Да, наверное, с тех пор, — помолчав, согласился Мишка. — Только насчёт денег я ничего не знаю, с ними мамка договаривалась, а я уже в сарае сидел, ждал.
— И никогда не отказывался?
— А как откажешься? — хмуро выдавил Мишка, опустив глаза. — Мамка тут же ремень возьмёт, так налупит, что неделю потом не сядешь. Она же иногда прямо бешеная становится, если против её воли что-нибудь. Да и потом… Жалко людей всё-таки. Они же приходят не с радости, а наоборот. Я же и вам помогать стал, потому что представил — этот мальчик, Санька, ну, которого увели — мне вдруг показалось, он вроде бы как мой братишка, Олежек. Ему как раз недавно пять исполнилось… А вы, оказывается, всё наврали…
Тут уж я не сразу нашёлся что сказать.
— Да, наврал. А что мне оставалось делать? Как иначе я мог проверить, правда это или нет? Спросить напрямую? Чтобы ты мне навешал лапшу на уши? Так что уж извини, но в нашей работе используются и такие методы. Причём заметь — не попадись ты сейчас, потом было бы гораздо хуже. И тебе, и маме… Ты же, парень, с огнём играл. Вовремя остановили.
— Ну и что же теперь со мной будет? — исподлобья взглянул на меня Мишка. Обхватив коленки руками, он с унылым видом ждал моего приговора.
— Да как тебе сказать, Михаил… — прокашлялся я. — В принципе, ничего особо страшного не случилось. Тебе же только тринадцать, значит, полной уголовной ответственности не несёшь. Если на следствии всё честно расскажешь, отнесутся с пониманием. Года три придётся провести на послушании в спецмонастыре.
— Это как? — вскинулся Мишка.
— Ну, что-то вроде интерната такого, — вздохнул я. — Да не бойся, ничего страшного. Порядки там, конечно, строгие, режим, пост, ежедневные службы отстаивать надо, но ничего, привыкнешь. Если с дисциплиной всё в порядке у тебя будет, то срок и уменьшить могут. Ну, там, разумеется, и школа, и мастерские, да и в футбол как и здесь, гонять сможешь. Там ведь такие же ребята, как и ты. Думаю, найдёшь с ними общий язык. А потом — обратно домой. На учёт в местное УЗВ, конечно, поставят, раз в месяц будешь ходить отмечаться. После школы не всюду работать сможешь. К примеру, ни в учителя, ни во врачи тебя не возьмут. Но ты же вроде и не собирался? Так что не трусь, всё могло бы быть и хуже.
Я говорил тёплым убедительным голосом, и Мишка, похоже, понемногу начал оттаивать. Хотя, скорее, легче ему стало от того, что хоть чуточку рассеялось мутное облако неизвестности. Чего он ждал-то? Пыток в мрачных подвалах? Пожизненного заключения в подземелье — с гнилой соломой, червями и крысами?
Конечно, это понятно. Об Управлении нашем много всяких баек ходит, не случайно люди за глаза называют нас инквизиторами. Мы, кстати, не особо и боремся с такими бреднями. Чушь это всё собачья, но немало есть и тех, кого может пронять лишь грубый, тупой страх. Так пускай уж лучше они сочиняют его для себя сами. А мы… Хоть к следственной части я и не имел особого отношения, но кое-что видеть приходилось. Всё мирно и интеллигентно. Просто наши следователи умеют говорить с людьми. Даже «укол правды» применяется в редчайших случаях, и каждый раз на это приходится испрашивать особое благословение. Кстати, та же уголовная полиция ведёт себя куда как грубее. А что до заключения… Мне не приходилось пока что иметь дела с «окишками» — оккультными изоляторами, но Сан Михалыч не раз говорил, что тамошним условиям многие на воле позавидовали бы. Отдельные комнаты с удобствами, трехразовое питание, отличная библиотека. Да, на дверях замок и скрытые глазки телекамер, но как же иначе?
Пока что у меня не было поводов сомневаться в словах начальника. Ну, а что касается Мишки… В принципе, не так уж я наврал, точнее, даже совсем не наврал — если дело покатится по наиболее гладкому пути. Но как знать… Странно всё это выглядит. Маленький провинциальный городок. Рядовой случай оккультной психодинамики. Но почему-то расследовать сие дело надо мне, человеку из столичного Управления. Автоматически получается, что местные работнички три года мышей ни хрена не ловили, а их непосредственное начальство даже и не почесалось. Уж не имеет ли зуб на этих местных ктонибудь в Столице? Не случайно же дело будут раскручивать именно у нас. И видать, въедливо раскручивать будут.
Наверняка им займётся майор Серёгин, он в таких вещах мастак. Мы не раз с ним контактировали в деле Рыцарей Тьмы, и неплохо контактировали, но сейчас почему-то мне вспомнился маслянистый отлив его волос и хищная тонкогубая улыбка. Если он будет вести Мишку, тому придётся пережить немало неприятных минут. Потому что Серёгину нужен масштаб, и версия об одиночной практике его не устроит. Майор станет искать следы группировки. Он это умеет. Ясно, что сия воронка затянет и Веру Матвеевну, и старуху Кузьминичну… Хорошо ещё, если мера пресечения для них ограничится подпиской о невыезде. Хотя маловероятно, чтобы Серёгин потащился раскручивать дело сюда, в заштатный Барсов. Он известный домосед… Но воронка засосёт и кого-нибудь из Мишкиных клиентов, это же ясно. А среди них наверняка обнаружатся те, кто пользовался услугами и других оккультистов. Дело-то заразное…
А в случае группового процесса пацана спасут разве что его тринадцать мелких лет. Да и то, спецмонастырь та ещё шарашка. Что-то вроде интерната, сказал я. Уж кому как не мне вздрагивать от этого слова… Я же на самом деле понятия не имею, что там творится. Интернат, куда я угодил после больницы, тоже был на хорошем счету. С точки зрения тёти Вари. Питание, спорткомплекс, библиотека… Я же никому так и не рассказывал о той октябрьской ночи. Как знать, что происходит за стенами этих монастырей? Тем более, монастыри они только по названию. Сперва-то, в первые годы Державы, это дело — исправление малолетних оккультистов — действительно поручили монахам, но потом кто-то на самом верху решил, что те не справятся, да и не их это профиль — пускай лучше молятся о гибнущих душах, а тут нужны специалисты. И «эсэмки» вывели из ведения епархий, так что теперь монастырский персонал — наши же люди, УЗВ. Конечно, в каждом таком заведении есть и домовая церковь, и дежурный духовник, и по идее раз в месяц архиерей должен приезжать, обследовать жизнь воспитанников, да ведь и ежу понятно — у любого епископа найдётся тысяча дел поважнее. А даже и приедет — уж на показуху у нас все мастера. А как владыка отбудет…
