Восточный фронт (СИ) - Савин Владислав (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
После показательной резни, устроенной Арктическому флоту Рейха русским Северным флотом, доселе незамеченным в особых свершениях, Рузвельт совершенно спокойно ждал продолжения — если это было началом явного вступления в игру фактора 'Х', имеющего внешнюю составляющую, то продолжение должно было последовать, и скорее всего, на юге России, чтобы снять угрозу русским нефтяным месторождениям. Предположение подтвердилось не сразу, вначале последовали репетиции на севере и в центре советско — германского фронта — но его реализация вызвала шок у американских генштабистов, не сразу поверивших в реальность такого разгрома. Если до сей поры противостояние Красной Армии и Красного Флота с Вермахтом и Кригсмарине напоминало Рузвельту поединок парня с фермы, пусть и сильного, и разучившего приемы бокса, но совершенно неопытного, с признанным чемпионом штата среди любителей, с вполне предсказуемыми результатами — то, теперь, чемпион США среди профессионалов, методично, с усердием хорошего повара, превращал в отбивную котлету чемпиона штата среди любителей. Результат также был очевиден — но, нужно было найти ответы на некоторые вопросы. Кто тот тренер, превративший парня с фермы в непобедимого чемпиона? Каковы его планы, насколько далеко он собирается зайти? Насколько его цели совпадают с целями его подопечного? Возможно ли выйти с ним на прямой контакт — или переговоры придется вести с мистером Сталиным? Можно ли вообще с ним договориться на приемлемых для США условиях — или жесткая конфронтация неизбежна?
Сотрудники 'мозгового треста' президента трудились как негры на плантации — но, информации для анализа катастрофически не хватало. Если удалось вычислить два наиболее вероятных варианта ответа на первый вопрос, то с ответами на второй вопрос дела обстояли намного хуже — предположительно, речь шла о доминировании, но, ограничивается ли это доминирование Европой, Евразией, или же, всем миром, ответить было невозможно. Неясно было и то, идет речь о классическом доминировании — или, доминирование является средством для достижения некой сверхзадачи. На третий, четвертый и пятый вопросы ответов не было вовсе.
События в Италии, Испании и Германии намного превзошли худшие ожидания — тренер сделал из своего ученика не просто воина, пусть и непобедимого на поле боя, но, еще и блестящего экономиста и дипломата. Впрочем, Рузвельт подозревал, что 'университетский курс' начался отнюдь не в 1942 году, а, самое позднее, лет на пятнадцать раньше — очень уж хорошо укладывалась в единую систему трансформация Советского Союза и его общества, завершением которой стала трансформация его вооруженных сил, внешнеэкономических отношений и внешней политики. Оставалась сущая мелочь — попытаться донести понимание всего этого сначала до своих сподвижников, а, затем, до 'капитанов' американского бизнеса. Совсем недурно будет, подумал Рузвельт, если они не сочтут, что я несколько переутомился от тяжких трудов на посту президента — или, что моя болезнь начала влиять на ясность моего рассудка. Рузвельт прекрасно отдавал себе отчет в интеллектуальных способностях, как первых, так и вторых — очень умные, великолепно образованные люди, отлично умевшие просчитывать ситуацию 'в статике' и, очень хорошо — 'в динамике', они, за редким исключением, с большим трудом выходили за грань привычных шаблонов. Им не хватало таланта, которым, без ложной скромности, обладал сам Рузвельт — не просто выйти мыслью за грань, но и совместить это с текущей реальностью, с несомненной пользой для последней — кроме него, из числа его сподвижников, этой способностью обладали умиравший от рака Гопкинс и присутствующий здесь Маршалл. Еще, пожалуй, с изрядной натяжкой, можно было добавить в список отсутствовавшего Аллена Даллеса, выдающегося бизнесмена и дипломата.
Чем ум отличается от хитрости? Тем, что он видит суть вещей, в то время как второе, это лишь нахождение частных решений применительно к условиям. Старина Уинни безусловно был очень хитрым и многоопытным бойцом за могущество Британской Империи. Он с яростью сражался за каждую мелочь — Шпицберген, Нарвик, французская контрибуция, оплата по ленд — лизу, границы фунтовой зоны, статус Проливов, курдская проблема, Афганистан, что?то там еще. Но все это не имело никакого значения — если где?то рядом пряталось нечто, способное перевернуть игровой стол, причем ключ к нему был в кармане у одного из игроков, кто сейчас отмахивается от нападок Уинни, вполсилы, даже не выходя из состояния олимпийского покоя.
Так неужели аналитики были правы, в одном из предположений, на вид совершенно безумном?
Рузвельт с трудом дождался окончания заседания. Проклиная свою прикованность к коляске — насколько легче было бы просто к Сталину подойти, чтобы задать один вопрос! Или просить через переводчика о минутном разговоре один на один? Но все обернулось как лучше — раскрасневшийся и злой Черчилль первым выскочил за дверь, за ним последовал его секретарь — переводчик. Сталин неспешно встал и тоже собрался выйти.
— Господин маршал, можно вас на минуту? — сказал Рузвельт — у меня к вам есть важный вопрос.
Если Сталин и удивился, то вида не подал. Вернулся на прежнее место, сел в кресло напротив.
— Господин маршал, я хотел вам сказать — тут Президент США на секунду запнулся, подбирая слова — знаете ли вы, что бывает с волком, присвоившим общую добычу? Его рвут всей стаей. Если к вам, волею судьбы или господа, попало то, что по праву принадлежит всему человечеству. Господин маршал, у вас есть доступ к машине времени?
Сталин лишь усмехнулся. И произнес:
— Вероятно ваши аналитики так и не смогли найти причину побед нашей армии над врагом, и придумывают для объяснения этого самые невероятные причины. Нет у меня машины времени, и даже волшебной палочки нет. Все это сделано руками наших, советских людей.
И сверкнул взглядом.
— Под всем человечеством вы, видимо, имели ввиду Соединенные штаты? Да и слова про стаю волков мне придется иметь ввиду в дальнейшем.
— Вот черт! — подумал Рузвельт. — я не только ничего не прояснил, но еще и подставился! Но каков же он — матерый волчара! Хотя… в таком разговоре все ж не комильфо лгать в глаза? Умалчивать, говорить иносказательно или двусмысленно — да. Но не отрицать имеющееся!
— Интересно, господин Президент, а как бы вы ответили на подобный вопрос? — продолжил Сталин — впрочем, даже если допустить что что?то подобное имело место, неужели вы, американцы, стали бы этим делиться? Вспомним времена «золотой лихорадки» на Аляске, гениально описанные господином Лондоном — золотоискатели столбили участки, становящиеся их собственностью. Посягательство на чужой участок каралось смертью — но, любой имел право застолбить свое место на незанятой земле и искать там золото. И если ему это удавалось — это его удача и его право, которое он мог защищать. И никто не ссылался на «право стаи». Впрочем, господин президент, мы с Вами собрались здесь обсудить мировые проблемы, которые ждать не могут? А о фантастике, я полагаю, можем поговорить позже, например в компании с господином Уэллсом, он ведь ещё жив?
30 мая от советской делегации в Москву ушло шифрованное сообщение. Которое содержало лишь одно слово, «согласие».
В этот день вечером в Генштабе, и некоторых других Учреждениях, допоздна горел свет. А линии ВЧ, идущие на Дальний Восток, наверное, раскалились от звонков.
Все дипломатически решено — можно начинать! За Родину, за Сталина!
Контр — адмирал Лазарев Михаил Петрович. Владивосток, штаб ТОФ, 30 мая 1945.
Готовясь и изучая национальный характер будущего врага, я удивился, насколько мы похожи. И мы, и японцы — «тягловые», у нас во главу ставится служение. По причине трудностей жизни: у нас это были постоянные набеги самых разных завоевателей, и суровая природа, а у японцев жизнь буквально на вулкане, тут и тайфуны, землетрясения, цунами, и крайняя ограниченность ресурсов, когда три четверти и так невеликой территории составляют бесплодные горы. Потому и у нас и у них торговое «третье сословие» не то что не возникло, но никогда не имело большой силы в сравнении со служивыми. И даже капитализм, прямо по Ильичу, «был склонен к высшей концентрации», то есть был крепко связан с государством.
