Диверсант из будущего - Конторович Александр Сергеевич (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗
Достав из мешка банку консервов, я вскрыл ее ножом.
— Держи. У меня еще есть.
Несколько минут мы, молча, поглощали содержимое банок. Ноги стали понемногу отходить.
— Ну, что, Котенок (ну все, прилипло — не оторвешь!), какие у тебя планы на будущее?
— Наших ждать надо…
— Как сегодня? — ее глаза начали подозрительно блестеть. — Ну ладно, ладно, Успокойся, я тебя обижать не хотел.
— Ребят жалко… Ростовцев Ваня, тот что в лесу остался, он добрый был. Шутил, конфеты мне таскал…
— А те, что на поляне?
— Тот что, у стога — Миша Бронский, он из Ростова. У нас недавно, только перед выходом и пришел. А со мной рядов Володя Кашинский был, мы с ним вместе школу заканчивали.
— Да, не повезло им. Ну война, она все по-своему расставляет. Кому жить, а кому…
— Дядя Саша?
— Да?
— А вот, на руках у вас что?
— Долго рассказывать, Котенок.
— А все-таки?
— Ты мне лучше вот что скажи. Что дальше делать будем? Твои ребята уже, скорее всего не придут. Немцев тут скоро будет — как зрителей на Красной площади в парад. Не пройти им. Уходить надо.
— Куда?
— Через линию фронта, к нашим.
— Нет, дядя Саша. Вы идите, если вам надо, а я ждать тут буду. У меня приказ.
— Ну, хорошо. Продуктов я тебе оставлю. Патронами поделюсь — есть у меня запас еще. В лесу как спать будешь? Костра вы ведь не жгли?
— Нет. В кучку ложились и менялись постоянно. Ветки вниз стелили и сверху тоже.
— Угу. И с кем ты теперь в кучку ляжешь? Медведя поднимешь?
Марина упрямо молчала.
— Ладно. Попробуем так. Командир твой какой тебе, дословно, приказ отдал?
— Не мне. Ростовцеву.
— Хорошо, пусть так.
— Ждать возвращения группы с разведданными. Получить посылку с продовольствием и батареями. По возвращении группы — передать нашим полученную информацию.
— А если группа не приходит?
— Ждать посылку, там будут указания.
— А если и этого не будет?
— Пробиваться к своим.
— Ну наконец-то, и полугода не прошло! Я-то тебе о чем талдычу уже целый час?
— Все равно. Я должна их ждать еще четыре дня.
— Ну, четыре дня — не вечность. Уже кое-что. Что же такого ваши ребята должны были с этого узла связи притащить? Молчишь? Ну, это твои секреты. У меня и своих хватает.
— Этих — она снова кивнула на руки.
— И этих, и других. Смотри — и я вытащил из вещмешка одну из генеральских папок. — Немецкий знаешь?
— Немного, в школе учила. И в разведшколе преподавали чуток.
— Тогда — поймешь. А я вздремну чуток.
Чуток затянулся на пару часов. Сначала я еще слышал, как шуршала бумагами Марина, потом усталость все-таки взяла свое и я уснул.
Когда я проснулся, Марина все еще копалась в бумагах.
— Ну ты у нас и усидчивая! Я уж думал — и ты чуток вздремнешь.
— Дядя Саша, откуда это?
— Там такого добра еще дофига, — я приоткрыл мешок, который лежал у меня под головой и высыпал на снег зольдатенбухи. — Видела?
Марина кивнула, в её глазах мелькнуло удивление.
— Так вот — это не все. Если бы я сегодня не торопился — и у этих бы все забрал. Да и с собой не с руки все тащить — я же не трактор.
— Это вы их?
— Нет — Александр Македонский! Ну ты прям как первоклассник спрашиваешь. А меня про наколки пытаешь. На, смотри — и я расстегнул полушубок. Приподнял свитер и распахнул рубашку. — Впечатляет?
— Да…
— Немцев тоже … впечатлило. Вот и лоханулись.
— Что?
— Прозевали они, говорю. А я и воспользовался.
— Так вы… вы — разведчик?
— Эх, Котенок, если б все так просто было… Ты себе и представить не можешь, чего я только не прошел за свою жизнь…
— Я понимаю. Есть военная тайна, и ее нельзя раскрывать.
— А кроме военных — других не бывает?
— Есть еще… государственная тайна есть — так зачем вы МНЕ все это говорите? У меня ж допуска такого нет?!
— А если это — и не тайна вовсе, но никто не поверит?
— Как это так? Не поверят? Так есть же те, кто видел… Всегда доказать можно.
— Можно. Да, не все. И не всем. Ты вот, пока война не началась, во многое из того, что сейчас сама видела, раньше бы поверила?
— Да. Я вот не верила никогда, что можно такими жестокими, как немцы быть. Пока не увидела, как они наших раненых добили.
Ого! А девчушка уже успела кое-что повидать и запомнить. Вон руки как сжались!
— А то, что детьми и женщинами прикрываться можно — в это ты поверить можешь?
— От кого прикрываться?
— Ну, выставить их в окна, а самим из-за их спин стрелять.
— Да это ж … — у нее аж дыхание перехватило. — Это совсем не человеком надо быть!
— А я это — видел. И не раз. И как раненым головы отрезают, и много еще чего видел. Лады. Собирайся, пошли. Нам еще и ночлег устраивать надо.
Мы шли с ней по лесу и я говорил. Должно быть, я устал держать в себе все эмоции, а может быть — просто понимал, что от нее мне не стоит ожидать какой-то подлянки. Я рассказывал ей про Афган, про Буденновск и Чечню. Про страшное слово «Норд-Ост». Она что-то невпопад спрашивала, ахала, сбивалась и сбивала меня. Удивлялась и бледнела.
— Но как же так, дядя Саша!? Вам в Москву надо, к Сталину!
— Ну, ты у нас неглупая девушка, вот и представь себе такую картину. Вылезает из леса некто, бородатый и в наколках, и говорит — везите меня к Сталину! Я великую тайну знаю! И дают ему личный самолет и везут — куда?
— В Москву!
— А на Колыму — не хочешь? Я даже тебе НИЧЕГО доказать не могу, а если кому посерьезнее? Говорил я тут с одним ОЧЕНЬ умным чекистом…
— И что он?
— Дал команду меня расстрелять. Не поверил.
— А вот это — кивнула она на мешок у меня за спиной.
— А вот это — аргумент, Котенок. Серьезный и весомый. По крайней мере сразу меня не шлепнут, а сначала выслушают. Только для этого — еще дойти надо.
— Вот дождемся ребят — и вместе!
— Твоими бы устами, Котенок, да мед пить… Ладно. Пришли мы, давай ночлег устраивать.
Облюбовав выворотень побольше, я начал устраивать там гнездо. Топорик у меня был. Нарубив несколько елочек, я, прислонив их к выворотню, сделал подобие шалаша. Марина тем временем резала лапник и выкладывала из него лежку внутри. Вплотную к выворотню я соорудил небольшой костер. Хорошо! Огонь горел чуть внизу, и со стороны его видно не было бы и так, да тут еще и елки его закрыли совсем.
— Все! Устраивайся на ночлег. Вон в мешке у меня пошуруй, там носки должны быть теплые, да и еще что-то подобное было.
Марина полезла в мешок и обзавелась некоторыми, полезными ей, вещами.
— Там еще пистолет лежит — возьми. Лишним не будет, патронов к «ТТ» у нас кот наплакал. А патронов к «вальтеру» там штук пятьдесят точно есть.
— Так у меня к нему кобуры нет.
— И не надо. Сунь его в карман, в левый, будет запасным.
— Так это вы так, с двух-то рук, стрелять можете. А я и не пробовала даже.
— Утром покажу. Это наука нехитрая, если голова соображает правильно. А сейчас — спать! Пока костер тепла нагнал — засыпай.
Я снял полушубок и уложил его на ворох лапника.
— Снимай свой и ложись сюда. А своим накроешься сверху.
— А вы как же?
— Дров подброшу и сбоку приткнусь. Поодиночке — вымерзнем к утру, а так и костер горит, и друг друга обогреем.
Ночью снег повалил совсем густо. Просыпаясь, чтобы подбросить дров, я слышал, как шуршат снежинки снаружи. Марина, как котенок, прижалась ко мне сбоку, и, вставая, я каждый раз осторожно ее сдвигал в сторону.
Под утро мне стали сниться какие-то непонятные сны. Серега в бане, почему-то с «СВД», узбеки с винтовками. Горящий бэтэр — где это? Афган? Чечня? Бородатый «дух» с пистолетом, который прятался за спиной знакомой девушки. Да это же Маринка! Я рванулся вперед… и проснулся. Утром подморозило, но в шалаше было относительно комфортно. Судя по тому, что внутри было темно, снег засыпал нас весьма основательно. Костер потух, и, выбравшись из-под полушубка, я присел к нему, стараясь раздуть угли. Благо, запас дров был внутри, и вылезать наружу не было необходимости.
