Император (СИ) - Старый Денис (читать полные книги онлайн бесплатно TXT, FB2) 📗
Слишком мало оказывалось в подчинении Петра Семеновича иррегулярных войск, чтобы рассчитывать на достоверные сведения о противнике. Командующего не покидало ощущение, формирующее понимание, что он поспешил выступить. Нужно было подождать, доукомплектоваться, провести боевое слаживание. Но общая атмосфера в Российской империи гнала генерал-фельдмаршала вперед.
Черногория
18 апреля 1752 года
Степан улыбался и смотрел на более, чем странного, человека сидящего напротив. Перед ним, связанный, на лавке сидел невысокого роста человек, чернявый, с выразительным носом и натруженными руками.
— Так, кто ты? — спросил Степан, продолжая ухмыляться.
— Я ампиратор всероссийский Петр Второй Алексеевич, — гордо ответил самозванец.
Степан был направлен в Черногорию и Сербию командовать отрядом казаков и людьми Тайной канцелярии. Задачей было поднять славян на массовое восстание. Еще раньше три корабля русской эскадры в Средиземном море передали немало вооружения и порохового запаса вероятным борцам за сербскую независимость. Делали это скрытно, чтобы ни черногорские власти не прознали, ни венецианские соглядатаи, ни, уж тем более, турецкие шпионы. Уже в горах Черногории сформированы шесть отрядов свободолюбивых сербов, но были там и хорваты, и боснийцы. И черногорцы имели представительство, многим не нравилось засилье Венеции в их стране, в которую черногорцы таким напряжением сил не впускают турок.
И тут, когда уже планировалось начать вхождение на территорию Сербии и Боснии для поднятия восстания, в черногорском городе Катар появляется некий плут, представившийся императором всероссийским Петром Вторым [отсылка к реальной истории про самозванца Стефана Малого, представившегося в Черногории Петром Третьим].
Этот самозванец рассказывал всем вокруг, что он прибыл в Черногорию для того, чтобы лично спасти братский народ и не позволить туркам накинуть ярмо на свободолюбивых черногорцев. Фантазер повместно доказывал, что он на самом деле не умер от оспы или от какой иной болезни, а всего-то сбежал, не желая жениться на дочери князя долгорукого. А чтобы России не оказаться без императора, Долгоруковы и другие русские вельможи инсценировали погребение Петра Второго.
Степан поражался, как могут люди верить в такую небылицу! Поражало еще и иное, насколько самозванец, являвшийся явно черногорцем или сербом, знает о раскладах русской политики, как после смерти Петра Алексеевича, так и нынешние. Сидящий напротив человек потому и получил по своему нерусскому лицу хлесткий удар, что называл нынешнего императора менее достойным трона, чем он, якобы, Петр Второй. Также самозванец называл всю линию от Екатерины Первой поганой и недостойной власти.
Степана остановило от смертоубийства только то осознание, что к этому самозванцу прислушиваются немало знатных людей и в Черногории, и в Сербии. Именно с его именем на устах мужчины берут вилы и прибиваются к партизанским отрядам по всем северным Балканам.
— И что мне с тобой делать? — спросил казачий атаман, друг российского императора, лучший рукопашник после смерти Кондратия Пилова.
— А ты иди ко мне на службу. Хошь генерал-фельдмаршалом или… — самозванец задумался. — Нет! Канцлера я уже пообещал дать одному почтенному господину.
— Ха, ха, ха. — искренне рассмеялся Степан и только через минуту, отсмеявшись, продолжил разговор. — Значит, так! Убивать я тебя не стану, хулу возводить на нынешнего императора ты прекращаешь! Я признаю, как это сделает и русский представитель в Черногории, что ты действительно можешь быть, а можешь и не быть императором. Назовись ты хоть кем, но если сие поможет делу, я готов стерпеть [в реальной истории русский представитель очень уклончиво не опроверг происхождение Стефана Малого, что способствовало росту сопротивления туркам]. Я буду при тебе, можешь звать меня генералисимусом, но, как только дело сладится, и Черногория с Сербией станут свободными, ты исчезнешь.
Лицо самозванца потускнело и стало выражать страх.
— Да, не бойся, я убивать тебя не стану! Такие малые, но деятельные люди моему императору пригодятся, — вновь рассмеялся Степан и достал нож.
Поигравши на нервах самозванца, который остро реагировал на клинок в руках Степана, казак разрезал веревки на руках «ампиратора» и предложил вина. Предстоял более детальный разговор.
— Значит так, ампиратор! — Степан улыбнулся. — Готовишь воззвание к сербскому народу, где говоришь о том, что… передашь свою власть законному наследнику сербского престола, сыну брата твоего императора Петра III Федоровича, Милошу Петровичу Романову-Обиличу. Пока тот младенец и воспитывается у отца в Петербурге, ты, плут этакий, самозванец, будешь волю его представлять.
— А что после? — спросил мнимый Петр Алексеевич.
— А после, как дело сладишь. Мне так все равно кто ты там, Россия далеко, а моя пуля близко. Для государя ты не опасен. А тут сослужить добрую службу можешь и России и Сербии. Людей нужно подымать, русский император рядом, уже, может быть и под Константинополем.
— Я понял. И что я получу взамен? — уже без нотки боязливости спросил самозванец.
— Экий плут! — Степан рассмеялся. — Многое получишь! Вот гляди: я тебя не придушу — это раз, не пристрелю — это, стало быть, два. Не скину с горы…
— Я понял. Но кроме страха за жизнь человеком двигают и иные мотивы, — философствовал самопровозглашенный русский император.
— Разумник выискался! Серебра получишь, признание от русской миссии и от меня лично. От императора не жди ничего! — Степан жестко посмотрел на своего пленника. — И гони прочь венецианцев. Не нужны они нам!
Калифорния. Петрополь
20 апреля 1752 года.
Митрофан Никитич Горбатов не долго пробыл главой Петрополя. Его, как специалиста, забрали в новую русскую миссию, которая должна была основаться сильно севернее Калифорнии. Там земледелие могло стать более привычным делом, так как климат был понятен для русского человека. Ну а самую разросшуюся русскую миссию возглавил Печнов.
Наум Никифорович Печнов после отъезда Горбатова стал главой даже не города, а уже выстраивающейся агломерации. Вокруг Петрополя уже четыре поселения, специализирующихся на сельском хозяйстве, и одно, которое условно можно считать производственным. Первое время после отъезда Савелия Даниловича Померанцева, чуть позже и Митрофана Горбатова, Печнов проклинал их всех скопом. Следующие недели взывал к Божьей помощи, ну а после освоился, и даже ему стала нравиться работа и власть над людьми.
В целом, в Калифорнии в русской миссии все шло неплохо. После того нападения, были только две незначительные стычки с индейцами и прогнаны три монаха-иезуита, которые то ли шпионили, а, может, и, действительно, так далеко от своей миссии заблудились.
Но это все произошло уже настолько давно, что и было забыто. Время в Петрополе текло как-то быстро.
Вообще складывалось впечатление, что католическая церковь не оставила без внимания эти земли. Наум Никифорович не знал, что еще до начала большой европейской войны всем колониальным державам были разосланы реляции о том, что впредь Россия считает своими даже не колониями, но землями, Калифорнию и все западное побережье Тихого океана вплоть до Аляски. Испания и Англия, в меньшей степени Франция, было возмутились подобному стечению обстоятельств, но в условиях международного напряжения преждевременно ни одна из держав не хотела обострять и без того сложную конфигурацию политических сил. Теперь же все стало на круги своя и Англия в состоянии войны, а Испания косвенный, но через союз с Францией, партнер России. Однако, об этом Печнов еще не знал, иначе мог уже начать приготовления к вероятному противостоянию. Наверняка Англичане могли попробовать либо захватить, либо ослабить Россию в Калифорнии.
Проблемы, с которыми не довелось столкнуться Померанцеву, буквально через три недели, как первый глава Петрополя уплыл, во весь рост коснулись Печнова. Дело в том, что началась эпидемия кори, и болели не европейские переселенцы, а в основном индейцы [проблема переносимости европейских болезней была актуальна для индейцев и в описываемом периоде, и позже]. Наум Никифорович при первом же заболеваниями ввел жесточайшие карантинные меры, которые вызвали недовольство не только среди индейцев, но и всех поселенцев. Все службы, все работники мастерских были посажены под домашнюю изоляцию с патрулированием улиц и поселений казаками и военными. Ни одного чужака-индейца не пускали на, пока еще условную, территорию русской колонии. Только помощь вождя кашаев Маковояна позволила избежать реальных бунтов. Однако, через две недели после того, как произошел последний случай заболевания, карантинные меры начали ослабляться. Теперь выработалась система, по которой новые поселенцы прежде, чем вступить на территорию города либо иного поселения две недели проводят в изоляторе, где происходит в том числе обработка их одежды, как и всех вещей. Пребывающие животные также некоторое время не допускаются в общее стадо.
