Выбор. Долгие каникулы в Одессе (СИ) - Ковригин Алексей (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
Заканчивался третий час моего «экстерната». Если экзаменаторы выглядели уставшими и слегка ошалевшими, то я был свеж, как огурчик только что сорванный с грядки. Поймав кураж в самом начале экзамена, я так и не вышел из этого состояния. И зачастую знал ответ ещё до того, как экзаменатор заканчивал формулировать свой вопрос. Постепенно размеренное и монотонное течение экзамена превратилось в перекрёстный блиц опрос. А мои сухие краткие ответы на вопросы сменились расширенными мини лекциями «на заданную тему». Первым не выдержал преподаватель географии:
– Товарищи! Да не может такого быть! Я задаю вопрос об Австралии, которую большинство моих учеников и на карте-то найдут с трудом, а в ответ получаю развёрнутую лекцию о буше и жизни бушменов, о климате и природных особенностях континента, о которых можно прочесть только в специализированных изданиях. И это касается не только Австралии, но так же и Северной и Южной Америки. У меня складывается такое впечатление, что испытуемый жил в этих странах не один год и наблюдал эти особенности воочию! В чём тут подвох?
И словно прорвало плотину, разом вспыхнули шумные разговоры и обсуждения.
– Откуда у него такие познания в физике? Что означает выражение «сейчас закладываются основы»? Откуда он может вообще знать за основы, если этого и я не знаю?
Упс! Кажется, преподавателя физики зацепила моя брошенная вскользь фраза о том, что сейчас закладываются основы будущих фундаментальных направлений и исследований в области физики и астрономии. Так кто ж ему виноват, этому злобному буратине, что он не держит руку на пульсе науки и не читает журналов? Самообразование преподавателям никто не отменял.
– Тише товарищи! Тише, пожалуйста. Вы ж не ученики, а галдите как ваши подопечные. У меня тоже возникли вопросы. Но я предполагаю, что их надо задавать не Мише, а нашим уважаемым профессорам. Скажите, Марцел Натанович, это такой ваш медицинский эксперимент? Вы испытываете какую-то новую методику обучения? Надеюсь, это не повредит нашему испытуемому? Я слышал, что за границей есть методики внушения и обучения под гипнозом, но сам с этим сталкиваюсь впервые. Вы уверены, что ваши новаторские методы в будущем не отразятся на психическом состоянии вашего пациента?
Председатель комиссии требовательно посмотрел на профессора Нейдинга и продолжил:
– Признаться, я вначале подумал, что это будет самое обычное тестирование. Но видя сейчас перед собой лучших специалистов не только Одессы, но и всей Украины, а может быть и всей бывшей Российской империи в области психиатрии и неврологии и, наблюдая ошеломительные итоги тестирования, я склонен считать, что ваш эксперимент полностью удался.
– Действительно, несмотря на юный возраст, ваш пациент показал блестящие результаты и я, как председатель экзаменационной комиссии готов признать ваш эксперимент полностью удавшимся, а вашему подопечному выдать диплом с отличием за полный курс средней школы. Думаю, что остальные члены комиссии со мной согласятся. Единственно, что меня смущает, так это насколько стойким окажется достигнутый результат, и есть ли уже разработанные методики подобного обучения?
– Нашей стране, пережившей войну и разруху такие методики сейчас нужны как воздух! Чем быстрее мы сможем подготовить нашу молодёжь к созидательному труду, чем быстрее она вольётся в поступательное движение на благо нашей советской Родины, тем быстрее мы достигнем конечной цели, завещанной нам великим Лениным. Построением справедливого коммунистического общества во всём мире! Ура, товарищи!
Я слушал оратора и наблюдал, как стихали разговоры и перешёптывания, а недоумение и растерянность на лицах преподавателей постепенно уступает место облегчению и пониманию. Как в головах экзаменаторов с едва слышными щелчками отдельные пазлы головоломки встают на свои места и приобретают вид законченной картины.
– Так это оказывается медицинский эксперимент!
Ну конечно, кому же ещё, как не заслуженным учёным и большевикам с большим дореволюционным опытом и стажем, партия могла доверить такое важное и ответственное дело. Вся Одесса знала, что Марцел Натанович был лично знаком с Лениным и состоял с ним в переписке ещё с дореволюционных времён. А Мигальский Борух Израилевич, участник первой революции и член ЦК КСМ Украины был хорошо известен Ф.Э Дзержинскому.
Да и со многими другими партийными вождями республиканского и союзного уровня он был что называется «на короткой ноге». И «двоюродная бабушка» подопытного была не просто «первой встречной», а вдовой сподвижника и друга «железного Феликса». Вот теперь всё понятно! Экзаменаторы понимающе переглядывались и облегчённо вздыхали, бросая сочувственные взгляды на «подопытного кролика» и восторженные, на «гениальных учёных».
А «коллегия учёных» всем дружным коллективом выпала в осадок и только беспомощно хлопала глазами, когда толпа разгорячённых поклонников и поклонниц ринулись шумно выражать им своё восхищение, пожимать руки и одобрительно хлопать по плечам. Я, поначалу так же обалдевший от выводов комиссии, всё-таки пришёл в себя чуть быстрее, чем «медицинские светила» и обыграл ситуацию в свою пользу.
– Товарищи! Минуточку внимания! – Я переключил интерес присутствующих на себя, и строгим голосом произнёс: – Вы должны понимать, что наши враги не дремлют, и поэтому крайне не желательно, чтоб о том, чему вы сегодня стали очевидцами, начали распространяться различные нелепые слухи. Если вам начнут задавать вопросы, что вы сегодня видели и делали, то вы должны отвечать, что просто принимали экзамены и экстернат. И ничего более! Надеюсь, вам это понятно?
Конечно, мой спич, произнесённый в другое время и в другом месте, вызвал бы в лучшем случае лишь недоумённую или насмешливую ухмылку, но не в этот раз, и не в этой наэлектризованной таинственностью атмосфере.
– Конечно, Миша, мы всё понимаем и никому ничего не расскажем! Разрешите пожать вашу мужественную руку! – я удостоился рукопожатия от председателя, а затем и остальные экзаменаторы выдали мне мою толику от всеобщего восхищения.
Уже позже, когда мы покинули здание школы и прощались перед расставанием, видя на себе задумчивые взгляды профессуры, я вздохнул и произнёс: – Вы бы их всё равно не переубедили. Они поверили в то, во что хотели. Но вы-то знаете, что это не так. Так зачем тратить время на никому не нужные оправдания? Каждый получил то, что хотел. Я – аттестат, вы интересное медицинское наблюдение за мной в экстремальной обстановке, экзаменаторы частичку причастности к большой тайне. И всем хорошо.
– Знаете Миша, а вот я не уверен в том, что получил то, что хотел. Более того, я уже не уверен в том, что над вами и в самом деле не проводили опытов. Но вот кто и зачем? Это для меня загадка. – Марцел Натанович протёр очки, и вновь нацепив их произнёс: – А вы действительно интересный молодой человек! В таком юном возрасте и уметь так искусно манипулировать людьми? Этому не научишься под гипнозом, это приходит с возрастом и опытом. Откуда это у вас? – я беспомощно развёл руками. – Не помню!
Вчера после сдачи экзамена мама уехала по делам, а мы всей своей малолетней компанией в сопровождении Беллы Бояновны ходили на пляж Ланжерона отдыхать. А вернувшись вечером с пляжа, во дворе я неожиданно встретил Цыгана. Старый вор и судя по тем наколкам, что я у него увидел, вор авторитетный, сидел на лавочке и явно меня поджидал. Покуривая свою трубку, он вновь расспросил меня о стычке на пляже, о моём прошлом, но так ничего нового не узнав, огорошил меня новостью.
– А ты знаешь, что Гриня умер? Тебе пацана-то не жалко? – Я прислушался к себе и не найдя в душе никакого отклика на эту новость, равнодушно пожал плечами. – Я предупреждал его. Он получил то, что заслужил, не я, так кто-нибудь другой его на перо поставил. Он совсем берега потерял.
– Злой ты. Можешь много горя людям принести. Мы решили, что в этот раз ты был в своём праве. Но больше кровь тебе не простят. Дед, это одно, ты другое. К тебе ещё присмотреться надо, чего ты стоишь. По Отраде люди работают и тебе туда не надо. Ты меня понял? Я слышал, ты школу экстерном закончил? Молодец. Вот и учись дальше, зачем тебе… остальное?
