От Каина (СИ) - Верт Александр (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
Рука дьявола легла на эту коробку.
− Ты ведь никогда прежде не видел книг, верно?
Каин непонимающе посмотрел на него.
− Книги - это способ хранения информации, самый надежный из всех способов, правда, люди часто спорят с этой истиной, но неизбежно возвращаются к ней.
Он открыл книгу и показал множественные ряды непонятных черточек, горизонтальных и вертикальных, что создавали бесконечные ряды на тонких металлических листах.
− Это самая главная книга в моих владениях. Я называю ее книгой Истин, ибо она хранит в себе информацию обо всем, что было в мире людей.
Каин отступил от книги.
− Тебя она тоже помнит, таким, какой ты был...
Мальчик тут же оскалился.
− Но куда интереснее другое, − продолжал мужчина, словно не видел реакцию сына. - В ней хранятся истории прошлых циклов.
− Циклов?
Неприязнь и дрожь отступали перед любопытством, и Каин вновь приближался к алтарю.
− Да, люди далеко не впервые начинают свой путь. Они развивались не один раз.
− И что с ними стало?
− Они уничтожили себя.
Эти слова были произнесены сухо, но так быстро, что Каину вдруг показалось, отца это огорчает, но глядя на него, он не видел ничего, кроме хладнокровия.
− Весь опыт прошлых веков хранится в этой книге. Она твоя.
Мальчик еще раз посмотрел на книгу с легким ужасом.
− Не бойся, она тебе по силам, какой бы странной не казалась. Я хотел показать ее тебе, чтобы ты знал, как много знаний можешь получить.
Каин еще ничего не понимал, но следовал за отцом, покидающим зал, и только оборачивался.
− Для начала я покажу тебе, что делать с обычными книгами...
***
− Тогда я открыл свой личный рай, − улыбаясь Ивану, сообщил Каин. - Наверно трудно поверить, что Дьявол обладает невероятным терпением и педагогическим талантом. Он потратил много лет на то чтобы научить меня читать. Это было действительно сложно. Иногда мне казалось, что я просто умру от попыток что-то усвоить, особенно потому что мой словарный запас был настолько жалок, что понять книги из библиотеки было почти нереально. К тому же написаны они были далеко не на одном языке.
Каин усмехнулся.
− Первой я освоил латынь, впрочем, не так. Сначала я научился считать, а только потом читать и писать на латыни. Почему именно она? Латынь − мой родной язык. И в детстве я говорил именно на латыни, на ней же со мной говорил отец, на ней говорил Адам, и даже ангелы в раю говорят на латыни. Каждый раз человечество обретает ее, она вплетается в науку, становится частью развития и умирает. Иногда я думаю, что люди просто боятся говорить на языке, имеющем силу, и заменяют его языком попроще. Я же по привычке часто думаю на латыни. А вы не удивляйтесь, Иван, что не нашли ее во всем том, что я вам показал. Переводить на любой язык теперь уже не проблема.
− И много языков ты знаешь?
− Все, − равнодушно ответил Каин. - У меня есть время учить что угодно, к тому же мне нравится наблюдать, а не зная, о чем шепчутся и кричат люди, это пустая трата времени. Но это сейчас, а тогда одна латынь могла свести меня с ума, но в то же время мне было интересно. Эти символы с завитушками были ключами к ответам на мои вопросы о смерти, о бессмертии, о Боге, да и просто о мире. Я многого не спрашивал из того, что хотел спросить, но отец как будто знал все мои вопросы и потому учил меня физике, химии и многому другому. Мои знания уже тогда местами были более полными, чем у современной науки.
Он с усмешкой развел руками и продолжил:
− Где-то в этот период я дал ему имя. Сложно сказать, как это пришло мне в голову, но мне стало обидно, что его никак не зовут. Я спрашивал, как назвала его мама, а он признавал, что матери у него не было. Но жить без имени, это так не по-человечески. Хотя вряд ли Дьявол должен жить по-человечески, но меня это мало волновало, и потому я назвал его - Кагитор. От слова разум, на моем родном языке. Вы ведь должны понимать, что латынью его тогда никто не называл. Зато я называл Дьявола по имени, которое дал ему сам, а вот отцом назвать его было не так уж и просто. Что-то мешало мне. Но однажды, я полез за книгой по лестнице на самые верхние полки, по дороге собрал себе целую стопку и, возясь наверху, выронил большой толстый словарь. И с ужасом понял, что он падает на отца, тогда же я назвал его отцом впервые, пытаясь предостеречь, а он спокойно поймал книгу и посмотрел на меня очень внимательно, а после попросил называть его так чаще. Забавно понимать, что такая мелочь могла делать меня счастливым и его, видимо, тоже.
Да и признаться, привыкнуть к нему было сложно. Потому что все, связанное с ним, с большим трудом укладывалось в моей голове. Многое и сейчас не укладывается. На его лице почти никогда нет эмоций, одно только спокойствие. Глаза холодные и одновременно живые постоянно сбивают с толку. У него длинные волосы, почти достающие до пола, и он никогда их не заплетает. При этом они никогда не путаются и не лезут ему в лицо. Он ходит в странных одеждах, а в тот период он и вовсе постоянно ходил в белой рубашке и длинном черном жилете с серебряной вышивкой. Причем жилет полностью закрывал его ноги и было вообще непонятно, есть ли на нем штаны. Вообще, это выглядело так, словно мужчина одел на белую рубашку сарафан, но это не казалось странным. Он был гармоничен в этом. Позже он ходил то в балахонах, то в мантиях, то еще в чем-нибудь, но гамму соблюдал всегда бело-черную и никак иначе, причем черному он отдавал явное предпочтение. Например, вот этот плащ тоже принадлежал ему.
Мальчишка приподнял пальцами ткань на плече и тут же отпустил.
− Я, если честно, даже не помню почему, веков этак десять назад, пришел к нему и заявил, что мне нужен его плащ. Тогда отец спросил, верну ли я его. Он всегда спрашивал, когда я что-то забирал, но независимо от моего ответа, отдавал мне желаемое. Тогда я ответил «нет». Плащ был тут же отдан мне. Между прочим, даже его край чуть позже он сам лично подшил своей рукой. Я тогда вообще не мог понять, как можно, обладая огромной силой и властью, имея целую прорву демонов в своем подчинении, делать что-то руками. Я говорил ему, что это не разумно, а он говорил, что я могу поступать иначе, а он будет поступать именно так. В какой-то такой атмосфере я привыкал к нему, к тому как я живу, к своему бессмертию, но мой мир в целом состоял из моей комнаты, довольно простой, между прочим, комнаты отца, тоже не роскошной, и библиотеки. В зале с книгой Истин мне нечего было особо делать, я пользоваться ей не умел, да и знаний для работы с ней было еще недостаточно. Я избегал даже разговоров о времени, не говоря уже о чем-то серьезном. Постигать физику было интереснее, чем думать о том, сколько мне должно быть лет и сколько дней рождений я сижу тут в библиотеке.
Кстати, совсем забыл. Я ел иногда, а когда не ел, ничего не случалось, но как бы там ни было, а каждый день мне приносил еду демон, существо в черном одеянии, из-за которого не было видно ни лица, ни фигуры. От мяса я отказался уже тогда. Не знаю почему, но мне вспоминался тот вождь рогатых и от мяса воротило. Только тут никто меня не заставлял. Есть или не есть - это было только мое дело, но Демоны приносили блюда. Мясо из них исчезло по моему приказу, но иногда о еде я просто забывал, а вот демоны...
Я не любил этих странных молчаливых существ, бродящих в полной темноте, и старался их не замечать, хотя иногда появление такого балахона пугало меня до дрожи. Честно, вид разъяренного трицератопса ничто перед черным силуэтом демона, стоящего в кромешной тьме с легкими отблесками синего огня...
Он проговорил это так зловеще, что холодок пробежал по спине у Ивана, а мальчишка рассмеялся.
− В общем, быть сыном повелителя ада было довольно просто, и с самим повелителем было легко. Он всегда отвечал на мои вопросы, не жалел времени, и даже если его поведение казалось мне странным, то оно никак не могло меня задеть.
Я был бы счастлив, если бы только не гнал мысли о человечестве прочь.
