Жизнь - борьба (СИ) - Белозеров Василий Семенович "Белз" (читать книги без сокращений .txt) 📗
Наземный транспорт невозможно использовать, не возбудив излишнего внимания аборигенов. Остаётся только воздушный. Самолёты, хороши для одного, двух пассажиров, номежду регионами должен наладиться обмен продуктами производства. Даже такой мелкогабаритный товар, как мясо, шерсть или молоко придётся перевозить в таких количествах, что не хватит никаких самолётов. Остаётся только развивать дирижаблестроение, как раз популярная сейчас ветка воздухоплавания, в будущем признанная неперспективной. Но другого выхода нет. Пожалуй, ради такого важного дела, мобилизую самое большое количество «зомби — клановцев» в научный отряд под условным названием, — «транспортный». Кроме доставки грузов по воздуху, им же придётся поручить исследование способов передвижения по бездорожью и полёты в космос. Тянуть нельзя, чем раньше начнём, тем раньше будем пользоваться удобствами спутникового наблюдения, интернетом, телевидением, беспроводной связью.
Увлекшись своими мыслями, чуть не забыл завершить приятное дело сводничества. Серёга ходит неподалёку от женской избы, — ожидает моего появления. Беру его за рукав, со словами: «Всё, что мог я сказал, но без твоих откровений такие дела не делаются». «Ты уж сам выскажи, чего ты хочешь» — подсказываю уже на крыльце шёпотом. Мне интересно посмотреть, но и мешать не хочется, потому прячусь в сенях. Пришедший в себя Сергей, казённым тоном спрашивает о чём мы договорились по животноводству. Азиза, так же сдержанно отвечает, о предстоящем ей, скором, отъезде. Мне начинает надоедать эта производственная тематика. Как будто услышав меня, Сергей обостряет беседу: «Так просто уедешь и ни о ком не вспомнишь?» — И скучать о нас не будешь? Девчонка понимает, что её провоцируют, потому нападет первая: «Это правда, что ты у Василия просил разрешения…?» — Недосказанность говорит больше всяких слов, но может быть только мне? Сергей, как чурбан, гнёт своё: «Ты и меня не вспомянешь, как нас кинешь?» «Не иначе сейчас подерутся? — удивляюсь я их долготерпению выяснения такого простого вопроса, — что бы не городить, лишь бы не касаться темы чувств». Вот как люди боятся обломать свои надежды, что высказывают их только в крайнем случае. Видимо мне придётся помочь им, впавшим в горячку околдованности друг другом. «Мы можем помогать ближнему, только относя его к какому-нибудь роду: больных, пленных, нищих и т. п. и тем унижая его. Индивидууму помочь нельзя». Ф. Ницше. Уж сейчас, их обоих, здоровыми, точно не назвать. Ещё недавно оба чуть с ума не сходили друг о друге, — сейчас же готовы сцепиться в предоставлении признаться в любви к себе другому. Мне даже интересно, кто из них окажется умнее и первым скажет, — «Люблю»? Хлопнул дверями, как будто только что вошёл. «Всё решили? — с порога спросил скучающим голосом, — а то мне долго у вас некогда рассиживаться». Они, обои, как с цепи сорвались, — бросились друг к другу и хором сказали: «Да!» Более глупого сватовства я не видел. Правда, лично мне в сватовстве никогда не приходилось участвовать, но известные примеры из фильмов и художественной литературы, подсказывают именно такой вывод. «Что, — «да», — не остановил я своё любопытство, — кто кого больше любит?» Опять хором они пропищали, срывающимися голосами, — «Я». Я не выдержал и заржал: «Из вас как на допросе, приходится слова, по буквам, щипцами тянуть». А кого любите — то? Может меня или только свою работу? Они схватили меня, уже вдвоём, и снова закружились по комнате, видимо по инициативе Азизы. «Понятно, кто в семье будет главным» — размышлял я, кружась по комнате, благоразумно подогнув ноги. Зря я за них переживал. Влюблённые, — возможно как психи, проявляют нечеловеческие качества. Только если помешанные становятся сильны физически, то повёрнутые на любви награждаются небывалой интуицией. Они, похоже, давно всё поняли. Возможно даже раньше чем собрались жить вместе. Наблюдение чужого счастья, как и несчастья, заставляет задуматься о себе. «Где — то моя Зиночка? — вспомнил бывшую туберкулёзницу, — Её мамочка уже давно стала моей «помощницей», когда должна была умереть, но выжила». — Не пора ли их навестить, благо они так близко. Внутренне чуть не засмеялся, осознавая, что расстояния для меня не имеют значения.
«Всё, кончайте эти карусели, — крикнул я влюблённым, — второй раз меня кружите. Своих заведите и качайте сколько влезет». Уже серьёзнее, присев на табуретку, завершил: «Я за вас очень рад, «совет и любовь» — как положено, — смотрите чтобы личное не мешало общественному». «Назначите свадьбу, мне сообщите» — и не прощаясь вышел торопясь к своей зазнобе.
Сегодня я опасался вживляться тело Зининой матушки, Капитолины Лукьяновны Кичигиной. Слишком потрясли девушку, в прошлый раз, фантастические превращения её мамы, заговорившей моими словами, чуждой ей манерой речи. Конечно, мог бы исправить шоковое воздействие, но мне не хотелось вмешиваться в психику девушки, которая мне нравилось такой как она есть. В памяти отлично сохранились многие картины помещений купеческой усадьбы Кичигиных, потому выбрал самое укромное и вряд ли сейчас востребованное, — парилку. Как и ожидал здесь был приятный полумрак соединённый с дачными запахами деревянной чистой бани и деревенскими звуками сонно кудахчущих вдалеке кур. Одно это спокойствие, после моего бешеного круговорота стран, людей и чужой речи, одно это забытое ощущение, стоило моего появления тут. Я лежал на полке и вчувствовался, во всю неброскую красоту окружающую меня. Наверное именно такие моменты, сказочники сравнивали с набиранием силы от земли — матушки, многочисленных богатырей русских. Только сейчас понял, как разогнал я свою нервную систему за последнюю неделю. Стоит взять за правило, раз в неделю, брать такие кратенькие паузы релаксации. Времени не много тратится, а эффект явно живительный, «устаканивающий» мысли и чувства. Вообще, заполошность, подобную последним четырём дням, не стоит больше повторять. Пора меняться понемногу, готовиться к роли солидного властелина огромных территорий и управляющего большим количеством людей. Особенно меня беспокоит народ. Слишком это нестабильный фактор, всегда готовый вырваться из под управления. Даже такое простое дело, как недавнее сватовство, прошло не по моему плану. С одной стороны хорошо, раз остаётся свобода воли, а с другой, — как же с прогнозируемостью результатов управленческой деятельности? Всё же хорошо, что на первых этапах, всем вновь прибывшим, прописал программу блокирующую сторонние моему делу мысли. Народ, реально ведет себя «зомбиподобно». Влюбиться, этим двум первым «помощникам», позволило только отсутствие у них этой программы. Они у меня самые первые. Выходит, что для будущего размножения моего клана, необходимо отключать старую программу, или писать новую, менее жёстко контролирующую. Оттягивать это дело тоже не стоит, женщины всё прибывают и оставлять такой потенциал развития не используемым, просто глупо. За пять минут набросал первую рабочую версию. По опыту знаю, что придётся не раз править и совершенствовать, тем более если вопрос касается такой тонкой материи как чувства людей. «Тут со своими бы разобраться, — задумался с иронией, — а меня уже тянет управлять чужими отношениями». Кстати, где моя любимая и мать моего ребёнка, а лучше двух. Вот ещё интересный вопрос всплывает: «Если мои клетки, смогут переделать ребёнка Берты Крупп обязанного родиться двадцать восьмого мая, возможно я могу увеличивать или уменьшать срок беременности?» Вопрос не такой маловажный как может показаться. Судя по моей повышенной половой активности, в первые недели после появления в городе, в декабре этого года у десятков девушек и женщин Кургана появятся двойни, в основном мальчиков. Конечно, при возникновении подозрений могу погасить массовые недоумения, определённым алгоритмом действий программы, но лучше, если такого, противоестественного, факта не сохранится в истории города. Имею очень серьёзные надежды на удачный эксперимент по ускорению протекания беременности. Страшно рисковать живыми, очень ценными для меня, детьми.
