Сделано в СССР (СИ) - Богдашов Сергей Александрович (читать книги бесплатно .txt) 📗
Нелегко, наверное, быть женой спортсмена, музыканта, изобретателя, немножко волшебника, и вполне возможно, будущего космонавта.
Ой-ёй. И как всё это, только, в меня одного влезает…
У нас в стране первая оптическая линия связи была запущена в эксплуатацию в 1977 году в Зеленограде, соединив администрацию города с научным центром и предприятиями Северной промзоны. Изготовлена она была на оптическом кабеле разработки ОКБ кабельной промышленности (ОКБ КП), ныне входящего в КРЭТ.
Первая советская оптическая линия заканчивалась видеотерминалами, и участники разговора даже могли видеть друг друга на экранах. Кстати, СССР в этой сфере ничуть не отставал от западных стран, и даже наоборот, отечественные разработки во многом опережали иностранные. На первой общеевропейской конференции по волоконно-оптической связи в 1976 году лидерами в этой области были названы СССР и Япония.
Глава 6
Осень – самое красочное и контрастное время года. Природа резко меняет свои цвета. Желтеет трава, листва становиться золотой и багряной. Серый, пыльный асфальт на дорожках парка покрывается разноцветным ковром листьев. Кипельно – белыми пятнами мелькают банты школьниц и рубашки парней, украшенные алыми галстуками и значками, с изображением Ленина. На пасмурные дни, с их осенними, низкими тучами город отвечает чёрной стеной зонтов и сердитым шуршанием болоньевых плащей.
На совхозные поля выходит техника и недовольные студенты. И тоже вносят свой вклад в осенние изменения. Они, словно гусеницы, извиваются причудливыми цепочками по пожелтевшей поверхности поля, оставляя за собой потемневшую, сырую, чёрную землю и мешки с собранным картофелем.
Тяжелее всего приходиться метеозависимым людям. Их настроение, а иногда и общее состояние, напрямую связано с погодой, которая осенью может меняться по несколько раз в день. Мне пасмурное утро, например, обходится в лишнюю чашку крепкого кофе, и в яростную борьбу с собственным нежеланием выходить на утреннюю пробежку.
По шуршащей листве бегу по дорожкам парка, делая вид, что не замечаю накрапывающий дождик, а в голове крутиться прилипшая мелодия популярной песни «С чего начинается Родина». По радио услышал, пока одевался, позёвывая и внутренне передёргиваясь от предстоящего выхода в утреннюю осеннюю промозглость.
– «А действительно, с чего же она начинается? Мать, друзья, буквари – всё это здорово, и для сентиментальной песни нормально, но такое много где существует. Должны быть иные, более фундаментальные отличия. Нечто такое, чем можно гордиться перед детьми и внуками, и за что не жалко отдать жизнь. Великую Отечественную мы вытянули на вере в светлое будущее. Перед войной народ увидел зарождение нового образа жизни, и проникся. Собственно, социализм – это в какой степени религия, построенная на вере в идеалы, на вере в будущее счастье и полноценную, радостную жизнь, которая наступит совсем скоро. Коммунисты одну религию заменили другой. Однако, сколько раз не произнеси слово халва, во рту слаще не становиться. Толку-то от этих проповедников, что одних, что других. Одно словоблудие. Народ интуитивно чувствует, что когда что-то „выбрасывают“ на тот же прилавок, то надо хватать. В перегруженный автобус лучше лезть напролом, а в мебельный магазин заходить с заднего крыльца. Так же происходит со всеми остальными благами и материальными ценностями. За „светлую жизнь“ основная битва происходит в очередях, а не на полях и заводах. Очередь на машину, квартиру, на книги, на талон к стоматологу… Интересно, кто-нибудь пробовал подсчитать, сколько лет своей жизни обычный советский человек проводит в очередях? В моём „Гастрономе“ за один раз можно постоять в четырёх очередях. По одной очереди в каждый отдел, и общая – в кассу. Про очереди „за импортом“ можно писать книгу, как про сражение или экстремальное путешествие в горы. Их занимают перед магазином затемно, ещё не зная, что появится в продаже. Добровольные помощники раздают бумажки, с обозначенным на них номером „счастливчика“, но перед магазином всё равно толкотня, а при открытии дверей – жуткая давка, переходящая в силовое противоборство, с применением толчков, локтей и мата», – мысли крутились, словно сами по себе, а я загибал пальцы, отсчитывая круги.
Не знаю, напрасно или нет я Ельцину вчера рассказывал, как оно «там» обстоит, в ФРГ. Увидел, что он мне не верит. Пришлось пообещать, что завезу свои фотоальбомы, с видами прилавков и обилием товаров. Так сказать – неоспоримые фотофакты.
Встретились мы с Борисом Николаевичем абсолютно случайно. Началось всё с того, что мы с женой проспали. Субботнее пасмурное утро, за окном темно. Отключенный, наконец-то, будильник. Слегка бурная ночь… Короче, были причины.
– A-а, Паш, я в институт опоздала. Записалась на комсомольский слёт по строительству дороги, а сама проспала, – заметалась Ольга по квартире, словно ураган, раскидывающий одежду в разные стороны, когда посмотрела на часы, – Ребята-то что подумают, я же комсорг группы.
– Сколько у тебя комсомольцев едет?
– Со мной десять человек записалось. Каждого отдельно уговаривать пришлось.
– Иди, вари кофе. Много. Чтобы на большой термос хватило. На моей Ниве поедем. А по дороге я тебя в кондитерскую завезу. Купим десяток пирожных. Что-то мне подсказывает, что за горячий кофе с пироженками тебя твои комсомольцы сразу же простят. Я ещё и столик раскладной из багажника не достал. Как чувствовал, что пригодиться, – в один момент родил я дальнейший план действий.
Новаторская идея захватила жену и выключила в ней тумблер зарождающейся паники.
До села домчались быстро, а около поворота увидели две чёрные Волги, с обкомовскими номерами, и группу представительных мужиков, во главе с Ельциным.
– Борис Николаевич, помощь не нужна? – поинтересовался я, остановившись рядом с ними, и выйдя из машины.
– Тут, понимаешь какое дело, УАЗик должен был нас встречать, а вот что-то его нет. А наши водители дальше не едут. Говорят, в первой же луже сядем, – досадливо поморщился первый секретарь обкома.
Я улыбнулся, глядя, что обут он не совсем по погоде. Не стоит осенью ездить в деревню в лакированных штиблетах.
– Так вы тоже на строительство дороги едете? – поинтересовался я, – И мы туда же. Могу подвезти.
Ольгу пересадил на заднее сидение, туда же залез ещё какой-то незнакомый мужик. Бумажные кульки с недавно купленными пирожными им пришлось держать в руках. Озадаченная свита секретаря смотрела вслед нашей машине. На их глазах, в первой же луже, Нива по двери ухнула в неприглядную жижу, в равных долях состоящую из воды и грязи. Да уж, Волга тут точно не пройдёт. Я и за Ниву-то опасаюсь. До студентов пробирались километра полтора, тщательно выбирая участки дороги посуше.
– О, мои вон там. Видишь Элю в красной куртке, – углядела жена своих комсомольцев. Я высмотрел яркое пятно среди брезентовых штормовок, и направил автомобиль туда, на пригорок. Подходящее место и для Ельцина, и для столика с кофе.
Разговор со студентами, перешедший в совместное чаепитие, у Ельцина удался. Надо отдать должное – харизма из него просто прёт. Не одни мы оказались запасливыми. На столе появилось ещё два термоса, откуда-то возникла тарелка, в которую высыпали домашнее печенье, а конфеты были представлены в четырёх разновидностях. От «Золотого ключика» до «Курортных». Я вспомнил про свой фотоаппарат, и чаепитие превратилось в фотосессию. Кадров десять, судя по счётчику, на остаток плёнки ещё можно снять.
