Цивилизация (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный" (книги онлайн полные .txt) 📗
— У нас, расенов, тоже издавна травили преступников и провинившихся рабов собаками, — поведал тесть, — Иногда даже глаза им завязывали, заставляя драться вслепую, но на такого никогда не выпускали больше одной собаки и уж хотя бы дубину-то давали ему всегда. А вот так вот, свору на безоружного, у которого ни единого шанса — боюсь, мне такого никогда не понять. И ЭТИ, вы с Юлией говорите, овладеют всем Внутренним морем, да ещё и на века? И куда только мир катится?
— Дикари, досточтимый, хоть и мнят себя цивилизаторами, — согласился я, — Вот для того и нужно нам своё собственное государство со своими собственными законами, чтобы самим решать, в чём нам приобщаться к передовой римской цивилизации, а в чём и оставаться неотёсанными варварами. Так чем там у римлян с теми львами и леопардами дело кончилось?
— Да затравили они в конце концов двух львов и шесть леопардов поодиночке большими сворами, а потом у них храбрые собаки кончились, и остальных уже дротиками из-за ограды забрасывали, собак запуская на площадку только для вида — ну, чтобы это хотя бы выглядело как травля. Не понимаю я этого…
— А что у тебя, досточтимый, с теми антилопами?
— Стадо газелей — где-то сотни полторы голов. Ну, на самом деле там несколько маленьких стад, не уживаются они большими отарами вроде овечьих, но я считаю общее поголовье. Это и без римлян скоро станет прибыльным — дикие повыбиты, и их не так уж много, а с гепардами на них охотиться любят все, кто может себе позволить, и как выбьют окончательно диких — будут покупать у меня. А вот с ориксами — я рассчитывал с ними на римский спрос, а его нет.
— Будет, досточтимый. Пусть и не в ближайшее время, но будет.
— Ты думаешь, римляне всё-таки увлекутся настоящими охотами на арене?
— Травля хищников собаками и забрасывание их дротиками из-за ограды — это слишком просто. Римская публика быстро пресытится этим, и ей захочется новенького. Будут и гладиаторов против львов и леопардов выставлять, будут и охоту хищников на привычную им дичь демонстрировать, и тогда появится устойчивый спрос и на твоих ориксов. Леопардов, кстати, в Азии повылавливают раньше, чем львов, а орикс — ещё и хорошая приманка для леопарда. Для гепарда он великоват, для львиного прайда слишком мал и слишком быстр, а для леопарда — в самый раз. Бабуинами я бы тоже не пренебрегал — и как приманками для тех же леопардов при их ловле, и сами по себе они будут нужны римлянам для цирковых охот, — я не стал распространяться, что не только для охот, а ещё и для травли ими на арене тех же иудеев с христианами, и не столько мужиков, сколько баб — ага, в том числе и на соответствующую специфику их будут дрессировать, но то уже римляне будут делать и свою римскую совесть этим отягощать, а самих диких или "как бы диких" бабуинов, раз уж они так нужны передовой римской цивилизации — ну, какая разница, у кого они их купят? Спрос, как учат двое бородатых, рождает предложение, и не мы предложим, так другие, а звонкой монеты римским друзьям и покровителям башлять придётся немало, и разве не логичнее тогда уж и зарабатывать её в самом же Риме на самих же римлянах? Главное только не мараться самим в совсем уж одиозных видах бизнеса, так что специфическая дрессировка поставляемой нами живности — это уже как-нибудь без нас. Удастся ли сохранить этот бизнес на Карфагенщине, учитывая предстоящую Третью Пуническую, хрен его знает, но тут важно опыта набраться, а там уж, ближе к опасному периоду, можно будет и в Мавританию его перенести, которая ещё долго будет оставаться вне зоны римских интересов…
Что до травли экзотических для Рима хищников собаками — хоть и наскучит она римлянам в том виде, в котором применяется по неопытности сейчас, полностью она тоже не исчезнет, а усовершенствуется — в лучшую сторону или в худшую, как водится порой за римлянами, это уж вопрос вкуса. Не только львов и не только леопардов увидит Рим в период своего имперского расцвета. Увидит он и тигров, и чёрных индийских пантер, и зебр, и страусов, и крокодилов с бегемотами, один раз даже белых полярных медведей, будут даваться время от времени бои между североафриканскими и индийскими слонами, да и разницу между африканским и индийским носорогом римская чернь будет знать как свои пять пальцев. Изменятся и собачьи бои — в римской армии своры боевых псов хоть и не войдут в штат легионов, но свою экологическую нишу всё-же займут, а в ней — сперва в кожаные доспехи облачатся, а затем и в металлические. И как те же самые боевые слоны, не прижившись в римской армии в качестве "живых танков", перекочуют из неё в этой роли на арены амфитеатров, так и облачённые в доспехи боевые псы тоже её не минуют. Будут травить ими и львов, и леопардов, и медведей, и тигров. Будут и людей, конечно, ими травить — таков уж он, этот античный Рим, и раз уж нам его один хрен не переделать, будем воспринимать его таким, какой он есть. Пламенно любить его при этом или люто ненавидеть — это, опять же, вопрос вкуса. Нравится он нам или нет, хотим мы этого или нет, но Рим — есть. Он не может не есть.
— Почём сейчас, кстати, хлеб в Риме, досточтимый?
— Ты имеешь в виду зерно? Как обычно, четыре асса за модий. Дороже цену не поднимают, чтобы пролетарии не бунтовали, а дешевле её не опускают, чтобы крестьян не разорять. Хотя — не знаю, сильно ли им это поможет. Ты говоришь, по пять лет легионеры в Испании служат? Какое же крестьянское хозяйство это выдержит?
— То-то и оно. С каждым поколением в Риме будет всё меньше крестьян и всё больше пролетариев, которым "хлеба и зрелищ". А римским нобилям — их cursus honorum, который, опять же, идёт через "хлеба и зрелищ" тем пролетариям. А ещё им — их dignitas, который сейчас начинает требовать роскошных пиров. И это — надолго, на века. Помнишь, ты опасался, что наши потомки будут делать, когда в Египте сменится религия?
— Да, этот странный культ распятого преступника, о котором вы рассказывали.
— Он покончит с доходами от заморских "снадобий", на которых богатеет твой род и мы вместе с тобой. Но пировать римские толстосумы не перестанут, да и зрелища со зверями сохранятся и при господстве культа Распятого. Такова эта цивилизация, и пока она такова, нашим потомкам будет чем зарабатывать себе на безбедную жизнь…
5. Опиум для народа
— Ну, рассказывай, Юля, — я прибомбился в кресле поудобнее и прикурил от настольной ударно-кремнёвой зажигалки сигариллу.
— И с чего начинать? Как я докатилась до такой жизни?
— Для начала — почём опиум для народа?
— А почему опиум, а не кокаин?
— Кокаином мы его заменим, а пока рассказывай конкретно про опиум. Раз уж сказал один лысый в кепке, что это опиум, значит — никаких гашишей.
— И чего тебе рассказывать? Сам, что ли, Библию не читал?
— Да не сподвигся как-то. Не люблю тягомотину. Было бы покороче — может и осилил бы, а когда и мозги компостируют, и много букв — пущай её попы читают.
— Ты чего, серьёзно? — она аж глаза вылупила с блюдца величиной.
— Делать мне, что ли, было больше нехрен? Тем более, что я нехристь, так что мне простительно, гы-гы!
— Всё с тобой ясно, Канатбаев. Ладно, фиг с тобой, считай — отмазался. Так тебе чего, прямо буквальный текст?
— Ну да, раз из него и вытекают все догматы этих "истинноверующих". Если не помнишь слово в слово, то как вспомнишь, главное — того смысла не переври, за который эти уроды убивали и жгли всех несогласных.
— Тоже мне, проблему нашёл! — Юлька порылась в своём аппарате, — Ветхий Завет тебе или Новый?
— Ну, про сотворение мира они ведь в Ветхом насочиняли?
— Так, поняла, Книга Бытия, самое начало, — она раскрыла файл и раздвинула пальцами изображение на сенсорном экране, — Готов слушать?
— Ага, уже развесил ухи, валяй.
— "В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою", — начала Юлька, — "И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днём, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один. И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. И стало так. И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день второй. И сказал Бог: да соберётся вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так. И собралась вода под небом в свои места, и явилась суша. И назвал Бог сушу землёю, а собрание вод назвал морями. И увидел Бог, что это хорошо. И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя по роду и подобию её, и дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так. И произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду и подобию её, и дерево плодовитое, приносящее плод, в котором семя по роду его на земле. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день третий."
