Латинские королевства. Трилогия (СИ) - Рюриков Алексей Юрьевич (читаемые книги читать txt) 📗
В действительности, так картинка выглядела лишь со стороны. Возвращенные земли требовали транзакционных затрат на объединение, людей — в первую очередь гарнизоны и податных чиновников, да и мелкие стычки на границах не прекращались никогда.
Реконкиста отняла массу денег и людских потерь, в первую очередь обученных солдат, быстро восполнить которые византийцы не могли.
Этого концептуально не понимали латиняне, и плохо понимали в Багдаде, из-за принципиальной разницы в комплектовании. В отличие от всех остальных стран, Византия традиционно содержала регулярную армию как основу своих сил. В Европе такого не водилось вообще, а в обоих халифатах, имеющих некое подобие постоянных частей из мамелюков Египта и гулямов Багдада, основу тем не менее составляли отряды сателлитных эмиров и иктадаров (держателей икты — земельного надела или права получения доходов с него, в обмен на военную службу), причем если у Фатимидов пока распоряжался землей визирь, то в Багдадском халифате икта все больше превращалась в феодальный, наследуемый лен. Как мамелюки, так и гулямы, частями считались постоянными и боевой подготовкой занимались, но в основном индивидуальной. Тренировки в составе подразделения к этому времени были на минимальном уровне.
Ромеи же главный упор делали именно на действия в составе подразделения, что повышало мощь армии, но стоило денег и времени — подготовленным боец считался не ранее чем через год после зачисления, для такой системы требовались и понимающие ее суть офицеры, и некое ядро из опытных солдат, иначе уровень подготовки резко падал. Последние годы империя не вылезала из войн, в которых кадровые военные расходовались. Потому с армейским ядром и боевой подготовкой обстояло не очень, требовалось несколько лет передышки.
Активной внешней политики Алексей Комнин оттого пока не планировал, за исключением желания прояснить статус Антиохии и Киликии.
В Багдаде укрепился у власти Мухаммад, но немалой частью формально единого халифата правил Санжар, и на его землях Багдад не признавали. Это не означало, что там все признавали Санжара — часть его вассалов бунтовала. Но для Мухаммеда в 1107 году основной проблемой считался Мосул — древняя Ниневия, когда-то столица Ассирии, а ныне один из ключевых эмиратов, в котором султан пытался поменять прежнего назначенца Джавали на Мавдуда. Еще султана заботили коллега Санджар и восток халифата, агрессивность Византии, а далекий Левант интересовал пока в последнюю очередь.
В Европе король Англии договорился с папой римским по поводу инвеституры, в Германии началось правление Генриха V, претендующего на титул императора Западной империи (она же Священная Римская далее) и примеривающегося по стопам предшественника, наоборот, поспорить с папой римским об инвеституре, а король Франции Филипп I был стар. И постепенно всем становилось как-то вовсе не до Заморья и Святых мест.
А Латинские сеньории, несмотря на затишье со стороны соседей, испытывали огромный недостаток в людях. По Европе как раз разъезжал яркий представитель Заморья — Боэмунд Антиохский, собирающий новый крестовый поход, причем довольно удачно. Навербовал он, при поддержке папы римского и своего зятя — короля Франции, немало, около 30 тысяч, причем только комбатантов (конечно с учетом вспомогательных, обозных и прочих людей), в его команде мирных переселенцев и пилигримов не водилось.
Проблема заключалась в том, что князь Алеппо-Антиохийский не собирался в Заморье.
Да, собственно, особо и не мог туда собираться. Морской путь до Леванта с перевозкой такой оравы (с лошадьми и припасами, естественно) требовал несоизмеримых расходов, столько золота у Боэмунда, пусть привезшего запас, но потратившегося на подарки, оплату услуг, содержание собирающихся крестоносцев, просто не имелось.
Сухим путем василевс мог пропустить князя. Даже со свитой. Но идея пропустить через всю европейскую Византию, прямо к стенам Царьграда, экспедиционный корпус, в разы превышающий войска отца Боэмунда, громившие ромеев, под командованием собственно сына Гвискара, выглядела несколько утопичной. Комнин прекрасно помнил княжьего отца, разбившего в свое время обоих (порознь и в несвязанных компаниях) действующих императоров и носившего скромное прозвище «Ужас мира», враждовал с Боэмундом, служившим во время той, прошлой войны, при отце, и обоснованно подозревал, что сейчас владелец Алеппо (по поводу Антиохии у Алексея имелось свое мнение) ведет франков на матч-реванш именно с ромеями.
В сущности, именно так дело и обстояло.
Отплывая из Заморья, Боэмунд планировал удар по Византии. Но за время его road-show по европейским сеньорам, идея лишилась союзника-Данишменда. Поддержки из Антиохии, даже в виде задуманного отвлекающего удара в Киликии ожидать не приходилось по малочисленности сил регента, вынужденного постоянно приводить к покорности бывших вассалов Алеппо. Да и король Иерусалимский, как выяснилось, смотрел на затею неодобрительно.
Кроме того, если после первого крестового похода, к василевсу осталась масса претензий, то после второго, когда византийцы выполнили договор с франками полностью, пройдя войну с султаном Рума плечом к плечу — чего нельзя было скрыть, поскольку слишком много латинян вернулось из этого похода домой, поддержка удара на «греков» оказалась не столь однозначной. Да и обязательства по пропуску пилигримов Алексей I соблюдал, первые как раз к 1106 году вернулись — и их рассказы пользовались огромной популярностью в первую очередь у собравшихся в Левант, как источник самой свежей информации.
Впрочем, второе обстоятельство легко менялось самим отказом василевса пропустить армию. Отсутствие союзников не менялось ничем, но и выбора не оставалось. Отправить собранных крестоносцев через Византию частями, как предлагали ромеи, означало лишиться армии. Нанять корабли, способные довезти до Заморья не хватало денег. А закрыть проект князю вообще в голову не приходило, потому пришлось идти на конфликт в худших, чем планировалось, условиях.
Боэмунд, надо отметить, был личностью эпической, но своеобразной. Князь безусловно отличался личной храбростью и завидными боевыми качествами, заслужено считался одним из лучших тактиков (как военных, так и дипломатических), но при том не умел выигрывать войны или реализовывать крупные проекты. В этом ему фатально и системно не везло: будучи старшим сыном — лишен наследства в пользу сына от второй жены; попытавшись все же, наследство у сводного брата отнять и преуспев в победах — усмирен дядей, князем Сицилии, имевшим критично большие батальоны и предпочевшим более слабого племянника в соседях, причем все последующие попытки отмести у брата земли кончались приездом в гости дяди; в крестовых странствиях — так и не получил порт для Антиохии.
Проект рейдерского захвата Византии, стал очередным крупным.
Реализуя новый проект, к концу 1106 года Боэмунд оплатил постройку флота для переправы через Адриатику. На это у него деньги были, а вот фрахтовать суда в кредит возможности не было. Князь несмотря на пиар и подвиги, кредитную историю имел отвратительную, человеком слыл коварным и в приверженности идеалам рыцарской чести его не обвиняли даже сторонники. Не то чтобы это для политика, в том числе тех лет, удивительно, но деловая репутация страдала.
Папа, король Франции и некоторые из крупных сеньоров, князя поддерживали, несмотря на сомнительность идеи крестового похода против христиан, пусть и греческих. Раскол католиков и православных произошел всего полвека назад, и пока не считался окончательным — так, дискуссия. К тому же, в отсутствие СМИ, еще далеко не все христиане обоих направлений вообще толком знали о расколе, да и, как выше упоминалось, серьезных претензий к Византии на тот момент не имелось. Но… Боэмунд считался признаным авторитетом в области ромеев и крестовых походов, имел в резюме захват Антиохии и Алеппо, и по консолидированному экспертному мнению, затея с овладением империей могла выгореть.
