Дорога на Сталинград. Экипаж легкого танка - Тимофеев Владимир (книги онлайн без регистрации .txt) 📗
— Важного…важного?.. Важного! — до командира вдруг дошло, кого здесь собираются дожидаться, и ему стало совсем хреново. Не иначе, как Машерова им сдал кто-то. Хотя, почему кто-то? Тот же Мирон и сдал, недаром он все утро выспрашивал, куда да зачем их посылают. Вот ведь падаль драная…
— Что делать будем, Николаич? — вопрос Бойко прервал невеселые думы.
— Что делать… что делать. Ты здесь не пошарил еще? Может, инструмент какой завалялся?.. Нам бы развязаться для начала.
— Не-е, глухо все. Как в могиле.
— Не каркай раньше времени…Слышишь, мыши шуршат… Вот там поищи… Поищи, говорю. Чувство у меня такое, что есть там что-то.
Николай отполз от командира, прислонился спиной к стене и принялся шарить связанными руками среди остатков соломы. Через пару минут он радостно сообщил лейтенанту:
— Есть…точно, есть. Железка какая-то ребристая… Так, острая с краю. Щас, щас только веревку… дерну… О-па! — освободившимися руками Бойко вытащил из-под себя изогнутую штуковину полуметровой длины. — Ну ни хрена себе. Фомка! Прямо гвоздодер натуральный. Откуда?
— Да какая разница. Руки мне лучше развяжи…Черт, да осторожней ты. У меня ж нога прострелена…Бл…больно-то как.
Николай склонился над командиром, осмотрел ногу. Затем, оторвав от рубахи рукав, наскоро перетянул ногу возле ранения.
— Командир… ты это, встать попробуй. Вроде навылет прошло, кровь запеклась уже…или того, замерзла.
Бывший танкист растер закоченевшие пальцы и попытался подняться, цепляясь за доски. Со второй попытки ему удалось сделать несколько шагов вдоль стены сарая. Тупая боль в ноге отдавалась при каждом шаге, но была терпима. А вот с головой было гораздо хуже. Удар прикладом даром не прошел, и теперь все перед глазами качалось из стороны в сторону, не давая возможности сохранять равновесие.
— Ничего. Ходить могу. Не быстро, правда…За стеной что? Не смотрел еще?
— Как не смотрел? Смотрел. Там и там темень, не видать ничего. Тут — огород и дрова лежат. А за дверью — двор, ходит там кто-то иногда. Часовой, наверное.
— Наверное или точно?
— Точно ходит. Постоит немного, потопчется перед дверью и к дому — холодно тут на ветру-то стоять.
— Давай-ка к стене, у огорода которая. Доски оторвать попробуем…Да тихо ты… Накось, — лейтенант вытащил из кармана полушубка небольшой обмылок и протянул его Бойко. — Все для бани берег. Ты им фомку натри или еще как-нибудь — все ж скрипа поменьше будет.
В звуках ветра скрип отрываемых досок был почти не слышен и через десять минут двое разведчиков по очереди вывалились на снег возле стены сарая. Бойко прополз вдоль поленницы и осторожно выглянул за угол.
— Точно, часовой. Один. У крыльца стоит, курит. Ага, щас сюда пойдет.
— Что с оружием?
— Винтовка у него. На левом плече. Больше ничего не видать.
— Ты его приложить сможешь? Как сюда подойдет?
— Смогу, — Николай ухмыльнулся, помахав фомкой. — Приголубим его как миленького. Чай, не впервой.
Часовой бросил на снег докуренную самокрутку и неторопливо побрел к сараю. Остановившись возле двери, он потрогал замок, притопнул ногой и развернулся к дому. Стремительный бросок Бойко не оставил полицаю ни единого шанса. Загнутый конец гвоздодера Николай с размаху вонзил часовому в правое ухо. Кроме винтовки у полицая обнаружился нож, пяток патронов и несколько раскрошенных сухарей. Тело убитого затащили за сарай и присыпали снегом.
До калитки можно было добежать прямо через двор, но этот путь представлялся опасным. На освещенном лунным светом пространстве негде было укрыться, и любой случайный взгляд из окна оказался бы для партизан роковым. Решили тихо пробираться вдоль затененной стены дома. Быстро обогнув крыльцо, беглецы перевели было дух, но тихий скрип открывающейся двери заставил их снова прижаться к бревнам.
На крыльцо вышел не кто иной, как сам Мирон Свиридяк. На шее у него висел бойковский автомат. Спустившись по ступеням, Мирон достал из кармана спички, прикурил папиросу, несколько раз жадно затянулся и принялся оглядываться, видимо, желая узнать, куда подевался второй часовой. Дальше ждать было нельзя, и, зажав в руке нож, Николай метнулся к ничего не подозревающему Мирону. Однако то ли предатель что-то почувствовал, то ли все произошло случайно, но удар ножа развернувшийся Мирон встретил поднятым вверх ППС-ом. Нож отлетел в сторону, и оба бойца покатились по снегу, вырывая друг у друга автомат. В конце концов Свиридяк оказался сверху и изо всех сил попытался придавить горло противника тяжелым оружием, в которое тот вцепился мертвой хваткой. Осипший голос не давал Мирону возможности позвать на помощь, и он только шипел, все ниже и ниже склоняясь над почти поверженным врагом.
Ощутить радость победы Свиридяк не успел — доковылявший до места схватки лейтенант огрел его по шапке стальным гвоздодером.
— Ты как, живой? — спросил Александр у Бойко, когда тот, выбравшись из-под обмякшей туши, уселся на снег. Николай в ответ только кивнул тяжело, держась обеими руками за горло и пытаясь отдышаться.
— Ох, и здоров же козел, чуть не удавил на х… — зло сплюнул боец, перестав, наконец, судорожно глотать воздух. — Автомат мой притырить хотел. У-у, гад ползучий… Слушай, командир. Надо бы его тоже, того, за сарай оттащить.
— Он тут и так хорошо лежит, под окошком прямо — с крыльца хрен заметишь. А у нас, Коля, времени совсем нет. Пока они тут не очухались, мы с тобой по-быстрому ноги в руки и до лесу. Бери давай винтовку, автомат свой. Часа два, думаю, у нас еще есть. Дохромаем как-нибудь…
Лейтенант ошибся. Два часа им, конечно, не дали. Уже через час со стороны деревни послышались заполошные крики и еще через десять минут на заснеженном поле появились темные фигурки преследователей. Метель давно уже прекратилась, небо начинало потихоньку светлеть, и полицаям не составило особого труда понять, где искать беглецов — цепочка следов ясно указывала направление.
— Все, командир. Кажись, отбегались, — тяжело вздохнул Бойко, оглядываясь назад. Лейтенант почти висел на его плече и все еще пытался идти самостоятельно.
— Что…там?
— Бегут ироды. Минут через двадцать здесь будут. Жаль, до леса-то всего ничего осталось.
— Вперед, Коля…вперед, — натужно дыша, прохрипел танкист. — В лесу… в лесу их встретим.
Добравшись до опушки, партизаны упали в снег возле высокой березы и еще какое-то время лежали, приходя в себя от последнего судорожного рывка. Спустя минуту Николай приподнялся и поглядел в сторону деревни.
— Да-а. Человек пятнадцать. Хорошо хоть, что мы по старым следам пошли. Тут слева и справа снег глубокий — хрен обойдешь. Так что в лоб попрут, — Николай повеселел и подмигнул лейтенанту. — Ничего, Николаич. Мы еще повоюем. Кровью гады умоются.
— Эх, Коля, Коля. Ничего мы тут не навоюем одним рожком и десятью патронами. Видишь, светает потихоньку. Сам же говорил, эсэсовцы к утру будут. Так что зажмут нас здесь, а как патроны кончатся, так и все, возьмут нас… тепленькими, — командир грустно посмотрел на Бойко, потом протянул руку к трехлинейке. — Ты мне винтовку-то оставь. И патроны все… А сам иди. Ты быстро дойдешь.
— Командир, ты что? Да за кого ты меня держишь? Да чтоб я, да товарища? Да я, б…
— Красноармеец Бойко! — жестко прервал бойца лейтенант. — Это приказ. Ты. Должен. Дойти. До бригады. Тебе все ясно? Тогда выполняй.
— Есть, товарищ лейтенант. Но… товарищ лейтенант. Ну не могу я так!
— Понимаешь, Коля… не дойдем мы. Вдвоем не дойдем. Немцы… не сунутся немцы сегодня в лес, а уж полицаи тем более. Задержу я их, уж как смогу, так задержу. А ты… ты уйдешь, ты сможешь, я знаю. Так что давай, боец, вперед. И… не поминай лихом.
Лейтенант отвернулся, проверил затвор у винтовки, а потом принялся деловито раскладывать патроны на куске коры от старой березы. Николай немного постоял, глядя на командира, затем резко развернулся и быстро пошел вглубь леса, с непонятной злостью отбрасывая свисающие на его пути ветки деревьев.
