Орел и Ворон - Калинин Даниил Сергеевич (читать книги онлайн бесплатно серию книг .txt, .fb2) 📗
– Третий и четвертый ряд – смена!
А спустя всего пару мгновений повторил показавшуюся уже привычной команду:
– Целься… ПАЛИ!!!
Битву у Добрыничей рать государя Бориса Годунова уверенно выиграла: после того, как пороховой дым рассеялся над нашими рядами, мы увидели лишь спины заметно поредевших после неудачной атаки шляхтичей! И тогда Шуйский бросил поместную конницу уже вдогонку врагу… Вскоре после той памятной мне битвы, чьи картины обрывочно встают перед глазами и по сей день – как привиделась она мне только что! – я и был назначен в сотники Михаилом Устинычем, головой стрелецкого приказа. И хотя выбить оставшихся ляхов из каменного кремля Путивля нам не удалось, а Борис Годунов вскоре умер (после чего царем как раз и стал самозванец), все же славную битву у Добрыничей я по-прежнему помню, как будто случилась она вчера!
И к слову, став сотником, от верной пищали я так и не отказался, что вообще-то редкость среди стрелецких «офицеров»…
От рождения нареченный Тимофеем, появился на свет я за восемь лет до закладки новой Елецкой крепости, ставшей по царскому замыслу одной из самых мощных и вооруженных в засечной черте. Последняя же, возведенная еще при Иоанне Четвертом, постепенно сдвигается на юг, захватывая все больше степных земель, тем самым позволяя московским государям нарезать все больше земных наделов для детей боярских и увеличивать их число.
Вот и мой отец, Егорий Орлов, происходящий из «сынов боярских», был отправлен царским указом на юг, войдя в число ратников будущей Елецкой крепости. По семейному преданию, свой род мы ведем еще от дружинников князей Рязанских… Правда, не старших, то есть не самых знатных и родовитых, а младших – тех, кто попроще. Быль то или небыль, я не знаю, ведь позже на границе со степью в детей боярских вовсю верстали и мещерских казаков…
Однако же помимо тегиляя, служащего броней большинству соратников отца, батя мой имел и кольчугу с коротким рукавом и длинным подолом, и древний шелом с наносником. У других сынов боярских такой збруи не было…
Он был умелым воином, мой отец. Искусно владел луком, метко стреляя из него и с земли, и с седла, лихо рубил саблей – поговаривали, что как-то раз в рубке он рассек татарина пополам до самого седла! К тому же весьма умелый наездник, батька мой был весьма уважаем прочими детьми боярскими и в свое время заслуженно получил десяток под начало.
Но когда мне стукнуло одиннадцать годков, сгинул отец вместе с дозорным разъездом – сгинул вместе с конем добрым, древним дедовским шеломом и кольчугой, верткой саблей-киличем и тугим составным луком… Вся збруя ратная, стоящая немалых денег, пропала в те черные дни – хотя о ней ли горевать, когда родной человек встретил погибель?! Я, когда понял, что отец из степи уже не вернется, ревел белугой, как никогда в жизни!
Но разве поможешь слезами горю?
…Не просто так Елец строили одной из самых сильных крепостей засечной черты, не просто так один за другим уходили в степь разъезды служивых людей. Неприступная для степняков твердыня закрыла собой удобный брод на реке Быстрая Сосна в месте впадения в нее реки Елец, перекрыв, таким образом, Кальмиусскую сакму – восточное ответвление страшного Муравского шляха, ведущего на Русь из Крыма… Крупных вторжений татар на нашем веку, правда, не было. Но каждое лето крымчаки и ногайцы разбойничали в окрестностях, небольшими отрядами охотясь на зазевавшихся хлебопашцев, одиноких ратников, путешественников, держащих путь в соседние города-крепости… Они хватали полон на продажу и стремительно уходили в степь, спасаясь от преследования детей боярских или казаков. Нередко полоняников удавалось отбить, но и нередко степняки успевали скрыться…
В таких условиях мать, оставшаяся без мужа, кормильца и защитника, бросила выделенный отцу в кормление земельный надел (к тому же ненаследуемый) и с первым снегом декабря семь тысяч сто четвертого года от сотворения мира вернулась в Рязань с большим санным обозом, охрана которого была степнякам не по зубам. Однако с тех самых пор семья наша из пяти детей, среди которых был я самым старшим, жила весьма худо…
И потому спустя еще шесть годков я и сам подался в служивые люди. Благодаря добрым знакомцам, помнящим еще моего отца, приняли меня в стрелецкий приказ, снабдив от казны збруей ратной (саблей и бердышом, пищалью и порохом, да свинцом на пули), кафтаном, жалованьем, и даже дали небольшой земельный надел. И уже через два года я стал выделяться среди прочих стрельцов ростом да силой мужицкой – как начал есть вдоволь и сытно, так и окреп заметно! От природы же что я, что родитель мой были весьма крепки… Начал превосходить я прочих служивых и ратной выучкой. Саблей владеть меня еще батька выучил – с семи годков клинок в руки взял, поклон земной за то родителю! Конечно, многое забылось за годы безотцовщины, но многое вспомнилось уже в стрелецком приказе. А там и бердышом рубить наловчился, и сноровисто пищаль заряжать да довольно метко стрелять с тридцати шагов.
Сколько же воды с тех пор утекло…
Хоть и побили мы Самозванца под Добрыничами да все одно Путивль не взяли. А уж там Годунов помер, семью его истребили да вражине и присягнули, будь он неладен! И стал подлый вор настоящим государем, и переметнулись под его руку недавние враги: и боярин Федор Басманов, честно отразивший несколько польских штурмов в Новгороде-Северском, и даже князь наш Мстиславский, дважды с Самозванцем ратавшийся! Ну а как признала его сыном старица Марфа – последняя супруга Иоанна Четвертого, в миру Мария Нагая, – так уж вся земля Русская «Дмитрию Иоанновичу» поклонилась…
Впрочем, надо признать: начал новый государь весьма неплохо. То, что сосланных ранее бояр да дворян он в Москву вернул или что в холопы запретил записывать наследно, то меня не особенно касалось. Однако же «царь Дмитрий» удвоил жалованье служивым людям, а детям боярским и помещикам добавил земельных наделов за счет монастырских земель. Южное же порубежье государь и вовсе освободил от налогов на целых десять лет! Правда, в других местах поборы он поднял, но, как только стало возмущаться местное крестьянство, тут же пошел на уступки. Невиданное дело! А чтобы недостачу в казну царскую перекрыть, «Дмитрий Иоаннович» обложил ясаком татар сибирских и остяков.
Что тут скажешь?! Любо!
Государь действительно сумел расположить к себе и стрельцов, и пушкарей, и детей боярских, и городских казаков. А к казакам Вольного Дона он отправил посольство с богатыми дарами, хлебным жалованьем, сукном, порохом и пищалями. И заключил «Дмитрий Иоаннович» с казаками уговор вместе по туретчине ударить, Азов и устье Дона у татар и османов забрать!
И ведь толково все придумал – до Азова по Дону можно спуститься судовой ратью, ради чего на реке Вороне принялись во множестве струги рубить по царскому указу, а в только-только достроенном Ельце «Дмитрий Иоаннович» приказал увеличить кремль, расширить арсеналы и хранилища для съестных запасов да принялся их пополнять. В большом количестве были отправлены из Москвы в Елец осадные и полевые пушки… В то же время под Москвой новый царь приказал устроить земляные укрепления, которые одни стрельцы защищали, а другие брали, проводя учебные бои. И в них государь принял личное участие, удивив ратников изрядной выучкой и умением стрелять из пушек!
Таков был новый царь, к которому многие действительно прониклись уважением и даже любовью, особенно у нас на юге, у засечной черты!
Так оно так, но… Все же было и много плохого, что отталкивало от государя тех же москвичей. Одежды он носил иноземные, привечал поляков, фрязей и прочих немцев – из последних собрал даже личную стражу! Не соблюдал наших обычаев, ел телятину… Но самое же главное – женился «царь» на иноземке, полячке Марине Мнишек, не заставив ее покреститься в православие! А вслед за той явилось в Москву множество ляхов, и как начались свадебные гуляния и празднества, так и начали те куролесить так, будто город штурмом взяли! Баб и девок насиловали, не пощадили однажды даже боярской дочери; врывались в дома, чтобы грабить, а тех, кто сопротивлялся, рубили! И укорота на них не было – кричали, что сами «Дмитрия Иоанновича» на престол посадили и что он им никакой не указ! Конечно, после такого многие москвичи за оружием потянулись…
