Наши уже не придут 2 (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" (библиотека электронных книг .TXT, .FB2) 📗
— Что ж, — вздохнул английский посол. — Тогда мы хотим знать, когда вы собираетесь наступать.
— Мы будем ставить вас в известность, — пообещал Ленин.
— Теперь к вопросу признания вашей страны странами Антанты, — сменил тему Бьюкенен. — Моё руководство сказало, что может признать вас хоть сейчас, но только в пределах фактически контролируемых территорий.
Он позволил себе очень недипломатичную гадливую улыбочку.
— Мы такого принять не можем и не примем, — поморщился Ленин.
— Но вы не контролируете ничего, что дальше Зауралья, — развёл руками Бьюкенен. — Либо мы признаём вас в рамках занимаемых вами территорий бывшей Российской империи, либо не признаём вовсе.
ЦК РСДРП (б) предвидел нечто подобное. Известно, что Корнилов наладил связь с Великобританией и его уже признали, как верховного правителя России, но только устно. Его задача — доказать всем, что он настоящий верховный правитель, а его страна — это не нелепая фикция.
Оружие и боеприпасы, по слухам, уже потекли тонким ручьём — завозят через Владивосток.
А вот Владивосток — это интересная тема. Там обнаружил себя Пётр Аркадьевич Столыпин, который формально признаёт власть Лавра Георгиевича Корнилова, но у них есть какие-то внутренние тёрки.
Столицей Приморской области безраздельно правит Столыпин, преследующий непонятные цели. Говорят, что он переправляет всех желающих куда-то в Латинскую Америку…
Но Аркадий вообще не переживал о Столыпине и прочих мятежниках — они обречены, так как не пользуются поддержкой местного населения.
Сибирцы в гробу видели всех этих благородий, поэтому очень остро реагируют на продразвёрстку и реквизицию оружия. Красноярск восставал, по причине того, что корниловский наместник не сумел наладить продовольственное снабжение города, чем воспользовались местные большевики — больше там явных большевиков нет. Всех повесили.
Против действий корниловцев восстают и эсеры, и анархисты, и даже националисты — чем-то им всем они очень не нравятся.
В целом, Русское государство, основанное Корниловым, контролирует только Транссибирскую магистраль. Всё, что вокруг — это, де-факто, автономные территории, где власть зародилась стихийно, из местных чиновников и деревенских старост.
Население очень не хочет делиться оружием, которое хлынуло бурным потоком во время Февральской революции, а ещё население не любит, когда приходят солдаты и отнимают еду.
— Мы можем вернуться к этому вопросу после завершения войны? — уточнил Владимир Ильич.
— После войны может сложиться совсем другая обстановка… — покачал головой посол.
— Тогда я предлагаю заключить договор о намерениях, — предложил Ленин. — Намерение следующее: ровно через год после окончания этой империалистической войны, мы вновь собираемся и подписываем соглашение о признании Советской России на фактически контролируемых территориях. Вас такое устроит?
— Вам не кажется, что это слишком смело? — усмехнулся Бьюкенен. — А что, если вы потерпите военный крах и ваши территории будут ограничиваться одним только Санкт-Петербургом?
— Тогда вы точно не приедете сюда, и никакого соглашения мы не заключим, — ответил на это Ленин. — Будем реалистами. Да, это соглашение выгодно, в первую очередь, вам — есть ненулевая вероятность, что через год после войны на территории бывшей Российской империи будут десятки государственных образований. Но и мы, в будущем, будем нуждаться в торговле с послевоенной Европой.
Самым главным в категории «выгоды от признания», чего не упомянул Ленин, было признание первой в истории мира социалистической страны. Это беспрецедентно и, по его мнению, губительно для буржуазного мира.
— Что ж, — произнёс английский посол. — В таком случае, мы должны сделать перерыв на совещание с руководством.
— Верно, — кивнул Палеолог.
— Тогда мы ждём вас тут же через три часа, — ответил на это Ленин. — Вам удобно или лучше перенести встречу на завтрашний день?
— Лучше дайте нам трое суток, — попросил Джордж Бьюкенен.
Жорж Палеолог лишь кивнул.
Послы покинули зал, оставив в нём Ленина и Немирова.
— Что думаешь, Аркадий Петрович? — спросил Владимир Ильич.
— Хотят оказать полную поддержку корниловским мятежникам и ещё кому-нибудь, кто вылезет за это время, — ответил Аркадий.
— Это очевидно, — поморщился Ленин. — Что думаешь о том, не передумают ли они, когда или если мы займём всю Сибирь?
Соглашение о намерениях, также называемое меморандумом взаимопонимания — это нечто слабее договора о признании, но никто не запрещает добавить в него пункты об обязательности действий.
— Да если передумают, нарушив соглашение, то это станет инструментом нашей пропаганды, — усмехнулся Немиров. — Вероломство буржуев получает очередное подтверждение и так далее.
Он подумал, что это будет мало волновать Антанту, но это лишь малозначимая деталь. Главное — не переставать напоминать им об их вероломстве.
— Тогда подождём и посмотрим, что скажут, — вздохнул Владимир Ильич.
*27 марта 1918 года*
— … и вот здесь, — произнёс Ленин, подписывая соглашение.
Соглашение утверждало, что сразу же после окончания войны, уже прозванной Великой, начинается отсчёт, по истечению которого подписавшие его стороны должны вновь собраться и подписать договор о международном признании Советского государства, как бы оно в тот момент ни называлось.
Фактически, Великобритания и Франция от этого ничего не теряли — как понимал Аркадий, основная претензия в его истории была к выплате царского долга. И эта катавасия с долгом тянулась вплоть до самых 2000-х годов…
Теперь самое главное — больше не брать у них денег. Но Ленин не идиот, в отличие от Николая II, а ещё страна может рассчитывать на долгожданное оздоровление экономики — некий Юрий Михайлович Ларин, о котором Аркадий никогда не слышал, занимается проработкой нового типа хозяйствования на предприятиях.
Немирову передали труд этого Ларина — «Письма о Германии». Он ещё за него не брался, но обещал себе, что специально выкроит время.
Владимир Ильич очень лестно отзывается о Ларине и говорит, что вот этот человек может сделать экономику Советской России наиболее эффективной. Хотя, надо понимать, что Ленин считает его непроверенным товарищем и к политическим должностям пускать не собирается.
Юрий уже предложил объединить все промышленные предприятия в тресты, то есть, превратить их в холдинги, если говорить современным Немирову языком. При капитализме провернуть такое быстро либо трудноосуществимо, либо невозможно, но сейчас в России уникальная ситуация.
Предлагается начать принудительно выкупать доли у владельцев предприятий, (1) чтобы они не начинали вой, а затем уже консолидировать их в тресты, в которых всё производство концентрировать на самых высокотехнологичных и крупнейших предприятиях.
— Превосходно, — кивнул посол Бьюкенен и поставил свою подпись.
Его теперь ждут положительные оценки в парламенте, ведь он спас для Антанты целых 60% царского долга. Теперь эти деньги вернутся, со временем, поэтому последствия войны англичанам будет разгребать чуть-чуть полегче.
Списанные 40% долга, как полагал Аркадий, будут возложены на частных инвесторов. Он даже не сомневался, что армия счетоводов сейчас определяет, кому выплаты положены, а кому не положены. Вероятно, власти Великобритании и Франции используют этот бросок через колено как инструмент для пропаганды: злые большевики согласились платить только часть долга, а на простой народ им плевать!
Крупные частники, конечно, не пострадают и получат своё в полной мере, а вот те, что помельче — вот им не повезло. Особенно сильно это ударит по французам, которые все годы до Революции активно скупали ценные бумаги Российской империи, так как они были сравнительно высоколиквидны.
В общем-то, государство от этого не пострадает, в любом случае. Едва ли они будут гасить 40% из своего кармана — после Первой мировой им всем будет не до этого.
