Кровавая весна 91-го (СИ) - Шу Алекс (мир книг .TXT, .FB2) 📗
— Действительно парни, в чем дело? — поддержала подругу, подошедшая следом Аус.
— Мы с вами потом обо всем поговорим, — отвел взгляд Георгадзе. — Это мужские дела.
Максимов глянул на хмурого Лесина, улыбнулся, вспомнив цитату из популярной книги, и добавил:
— Девчонки, хочу вас предупредить. Перед вами два извращенца.
— Что ты триндишь, сука? — покрасневший от ярости грузин встал, с шумом отодвинув стул. Лесин остался сидеть в прежней позиции.
Сидевший напротив Русин напрягся, кинув короткий предупреждающий взгляд на Андрея. Максимов подмигнул товарищу и поднял ладонь, останавливая борцуху:
— Секунду, я сейчас всё объясню. Это вообще-то, не моё утверждение.
— Попробуй, — сквозь зубы процедил грузин.
— Был такой известный психолог Вильгельм Райх. Основатель европейской школы психоанализа и ассистент Зигмунда Фрейда, если это имя тебе о чем-то говорит.
— И что? — криво усмехнулся Георгадзе. — К чему это ты?
— К тому, что по утверждению этого светила психиатрии, твой друг Лесин сидит в классической позе стеснительного онаниста. Тут все просто. Ноги раздвинул широко, потому что хочет явить миру своё достоинство, которое между ног болтается и на «хэ» называется. И это не «хвост». А спинкой стула прикрылся, инстинктивно, из-за стеснительности. Идём дальше. Еврипид, позже Гёте и Мигель Сервантес на полном серьезе утверждали: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты». Народная поговорка тоже говорит об этом: «два сапога — пара». Так что как ни крути, по утверждению светил психиатрии, ученых, писателей с мировым именем и нашего народа: вы — два стеснительных онаниста, уж извини. Наверно, иногда чтобы разнообразить ощущения, помогаете друг дружке снять напряжение. А, ребятки?
Максимов весело подмигнул, ошеломленному от наглости грузину, сразу вскочившему и с грохотом отодвинувшему стул в сторону Лесину.
— Поэтому и ходите постоянно вместе, чтобы далеко не отпускать от себя любимого.
Девчонки захихикали, Русин откровенно скалился, с новым интересом, рассматривая обалдевших парней.
Грузин дернулся вперед, сгреб спокойного Максимова за грудки:
— Я тебя сейчас порву!
— Георгадзе, немедленно отпусти Воронова, — командный голос директрисы перекрыл гомон столовой.
Миша нехотя разжал ладони.
Максимов повернулся. К ним приближалась нахмуренная Мария Алексеевна с невысокой миловидной брюнеткой, лет сорока.
— Что произошло? — от голоса директора веяло арктическим холодом.
— Ничего, Мария Алексеевна, просто поспорили с товарищем, — бледно усмехнулся Георгадзе.
Директриса требовательно глянула на Максимова.
— Все нормально, Мария Алексеевна, — нагло заверил Андрей. — Миша просто показал некоторые захваты борьбы в рамках полемической дискуссии об особенностях единоборств.
— Да? — судя по интонации директрисы и промелькнувшей явной иронии в глазах, версии Максимова она не поверила.
— Так всё и было, — Миша ожег Андрея ненавидящим взглядом. Лесин и Русин молча кивнули.
— Хорошо, тогда так, Воронов и Русин остаетесь здесь, доедать свои булочки. Лесин и Георгадзе, бегом в другой конец зала. К этому столу не приближаться, драки не устраивать, — с каменным лицом приказала директриса. — И не дай бог, если я узнаю, что вы устроили потасовку. Потом не обижайтесь, всем раздам на орехи.
Под бдительным взглядом Марии Алексеевны мажоры бросая злые взгляды на Максимова, убрались в противоположный угол зала.
— Они не успокоятся, — предупредил Русин, проводив взглядом грузина с дружком.
— Я знаю, — кивнул Максимов.
— Будешь с ним драться?
— Не хотелось бы, — вздохнул Андрей. — Тут дело не в том, что он борец и физически здоровый. Просто потом неприятности будут. Если дать ему по роже, Георгадзе же не угомонится, так ведь?
— Не угомонится, — подтвердил товарищ.
— Плюс ещё родственники могут подключиться. Они же при деньгах. Да и Авто этот, как я понял бандит настоящий, — подвел итог Максимов.
— Тогда чего же ты на рожон лез? — удивился товарищ. — Сказал бы, не пойду к девкам, да и всё. Вопрос исчерпан.
— Выбесил, — признался Андрей. — Лезет и лезет. Это уже второй раз за сегодня. Всё успокоиться не может. Да ещё и ладонью хлопнул. Сильно, чтобы неприятно было. Такое никогда нельзя спускать. Прогнешься один раз, будут прогибать постоянно. Сегодня ты не захотел связываться, он принимает это за слабость. Завтра уже цепляется и издевается по любому поводу. Подобное надо пресекать с самого начала.
— Получается, придется драться? — Русин озадаченно почесал затылок. — Если что, я Лесина на себя возьму, плевать на его пахана. Но вот с Георгадзе тяжко будет, он бугай настоящий. В «ЦСКА» ходит, пацаны говорили, сотку лежа от груди легко жмет раз пять-семь, ещё и борец хороший, ты знаешь.
— Знаю. Не хотелось бы, — Максимов, прикусил губу, обдумывая появившуюся мысль, и с загоревшимися глазами повернулся к другу. — Слушай, а ведь можно всё красиво сделать. Сегодня от драки уйти, а завтра… У тебя медсестры случайно, знакомой нет?
— Зачем тебе медсестра? — Саша заинтересовано придвинулся поближе.
Андрей в нескольких словах обрисовал другу свою идею.
— А что, — ухмыльнулся Русин. — Вполне может сработать, и медсестры никакой не надо. У Рудика такой порошок есть. Его бабка желудком маялась, а пурген ей было нельзя — аллергия. По просьбе бати — Генриха Александровича специальное лекарство привозили из-за границы. Рудик хотел его алкашам за столиком у нас во дворе подкинуть, они уже задолбали пьяными воплями, чтобы обосрались и заткнулись, но потом передумал.
Оставшиеся уроки пролетели быстро. На химии проводили опыты с реактивами и решали задачи. Геометрия прошла в полной тишине — класс корпел над самостоятельной работой. На последнем уроке «физичка» чего-то там вдохновлено вещала, но Максимов её не слушал, спрятавшись за спинами соседей с передней парты.
Когда прозвенел последний звонок. Георгадзе, у самого выхода из кабинета, обернулся, нашел взглядом оставшегося на месте Андрея, злобно оскалился, и многозначительно провел ладонью по горлу.
Максимов дружелюбно улыбнулся, помахал рукой грузину, и одними губами шепнул: «онанист».
Миша побагровел, набычился, сделал шаг вперед, но был подхвачен под руку, более хладнокровным Лесиным и вытянут из класса.
— Теперь они нас точно ждать на выходе будут. Скорее всего, на спортивной площадке, — глубокомысленно заметил Русин. — Придется махаться.
— Не придется, — криво усмехнулся Андрей. — Пока не время.
Парни посидели минуту, и поднялись, когда шаги одноклассников затихли вдали. У выхода из корпуса, на лестнице их уже ждал Цыганков.
— Помощь нужна? — обеспокоенно уточнил Сережа. — Лесин побежал своих друзей из параллельного класса звать. Будут вас поджидать на выходе. Ворон, тебе же драться после сотряса нельзя, сдохнешь или в больничку попадешь в лучшем случае.
— Не волнуйся, я — в порядке, — улыбнулся Максимов. — Где ждать будут?-
— Вроде на спортивной площадке, — сообщил Цыганков. — Туда подтянуться договаривались.
— Глянуть, где они собрались можно? — поинтересовался Андрей.
Серега призадумался.
— На третьем этаже кабинет английского, окна как раз спортивную площадку выходят. Обычно в четверг восьмой «А» генеральную уборку проводит. Можем зайти, глянуть, — наконец выдал он.
— Давай, — согласился Максимов.
В кабинете английского деловитый серьезный паренек и девочка с торчащими в стороны косичками, украшенными белыми бантами, переворачивали и ставили стулья на парты.
— Физкульт-привет, молодежь, — весело сверкнул глазами Серега, остановившись на пороге. — Петр, нам глянуть кое-что из вашего окна. Буквально, на пару секунд. Мы тут не сильно напачкаем?
— Мы ещё убирать не начинали, — недовольно пробурчал паренек. — Ноги о тряпку вытирайте и проходите. Только не долго.
Девчонка с косичками, негодующе фыркнула, но возмущаться не стала.
