Очередной советник Сталина с ноутбуком и суперсилой (СИ) - Бандильерос Ганс "Bandileros" (прочитать книгу TXT) 📗
– Давай без примеров, – мрачно сказал Берия.
– Без так без. Я свою позицию сказал – я не считаю, что товарищу Сталину станет лучше, узнай он в подробностях, к чему всё пришло и как пришло. А поверхностная и радикальная оценка будущих решений, без глубокого понимания политической обстановки – приведёт к тому, что всё станет ещё хуже. Принципы, на которых построено и продолжает строиться ваше государство – это порядок. Принципы упорядочивания.
– И что в этом плохого? – повысил голос Берия, – в порядке? Разве мало хаоса у нас на улицах?
– О, хаоса немало, – вежливо ответил я, – просто порядок это такая штука, которую очень легко нарушить. В то время как нарушить хаос практически невозможно. Поэтому принципы так называемой «свободы» – которые исповедывают страны капиталистические, западного мира, проще говоря – пиндосы и их прихлебатели, жизнеспособны. Они стремятся не установить под собой хрупкий, стерильный порядок, руководя всем и вся, а устроить полный хаос и в этом хаосе создать точки опоры государственной власти. Которая опирается на этот самый хаос, питается им, грубо говоря. И это уже жизнеспособно, поскольку человек – это источник хаоса. Человек всегда хочет, его потребности бесконечны и они источник хаоса.
– И? – требовательно спросил нарком.
– Капитализм – это установление законов в условиях хаоса. Перехват контроля над этим хаосом путём пропаганды, и его направление в нужном течении. В то время как практическая реализация социализма… каждый раз заканчивалась одним и тем же. Любая, от либералистической и относительно мягкой, до ультра-радикального идеологического террора, всегда одно и то же. Да и сама теория пропаганды, которую вы используете… В военное время пропаганда вообще столкнулась с огромным кризисом. В неё не верили. Все эти классовые методы мышления – ну не сработало оно.
– Звучит довольно пессимистично, что за пораженческие настроения?
– Пораженческие? Хех, поражение или победа – это ваше, но не моё, так что это из другой оперы. Я лишь рассуждаю о том, что если прямо сейчас выдать всю информацию обо всём этом товарищу Сталину, то мы получим по настоящему непредсказуемый результат. От падения в красный террор северокорейцев и пол-пота, до чехословацкого сценария с либеральным разложением. Ни то ни другое народу хорошо не сделает. Тем более, что сейчас у товарища Сталина есть война, и необходимость выиграть войну против колоссальной силы стран оси. И это потребует от товарища Сталина всех его моральных, душевных и интеллектуальных сил. Нагружать его ещё мрачными историями о будущем я не хочу.
– Почему мрачными? Разве у вас там всё так плохо?
– Для меня – нет, но для товарища Сталина это будет мрачным опытом. Потому что дикий капитализм походил на таковой в советской пропаганде только первые восемь лет. А потом его взяли под уздцы и всё более-менее стабилизировалось. Да и сами перемены в капиталистических странах, на которые вы, товарищи, ориентируетесь, серьёзно ударяют по самолюбию и идеологическому настрою советских граждан.
– Понятно, – мрачно заключил Берия.
– Наверное, чтобы вам было понятней ещё больше, нужно посвятить несколько недель кинематографу. Сделаю для вас подборку фильмов. И для товарища Сталина тоже. Это будет наиболее мягкой формой подготовки. Правда, в войну тратить время на фильмы – то ещё занятие…
– Если надо – потратим, – сказал Берия, – но ты прав, ситуация слишком нестабильная, время товарища Сталина и без этого слишком ценно.
– Тогда и говорить не о чем. Как будет хорошее настроение – будет время подумать.
– И всё-таки политически вы ненадёжный товарищ, Киврин.
– Хех, у нас разные представления о политической надёжности. И о том, что вообще нужно считать таковой, – я покатал карандаш по столу, – к примеру после войны. Когда народ исстрадался, отдал жизни, здоровье, на благо родины. Но пропаганда содрала лоск с действительности, и показала людей как есть. Без социалистических прикрас. Казалось бы – это было совершенное время для начала строительства нового строя. Жизнеспособного и могущественного – народ объединился, народ более чем доверяет, но вместо этого товарищ Сталин продолжил довоенную политику. То есть – затягивание гаек, диктатура пролетариата, репрессии, и так далее…
– И что?
– А то, что это УЖЕ не зашло народу, – я отбросил карандаш, изменив тон на суровый, – То, что успешно применялось против кучки гражданских барашков, не сработает против человека, который за четыре года десятки раз лез под пули с оружием в руках и голыми руками немцам шеи сворачивал. Которому руки или ноги на войне оторвало. Не запугали. Я читал воспоминания, многих людей. И говорится в них примерно похожее. То, что до войны вызывало страх, после – вызывало недоумение, обиду и разочарование. Люди привыкли к смерти, их не запугать, а убеждать словом разучились. Вернее, никогда и не учились, – буркнул я, – кричалки и лозунги уже не зайдут. Разве что для самых маленьких в пионерлагере, и то потом мозги растут, и нужно уже грамотно создать пропаганду.
– Ух, – Берия выдохнул, – разве это невозможно?
– Как оказалось – практически невозможно. Пропаганда должна опираться на реальность, ловко обыгрывать её. Лаврентий Павлович. Я выступаю лишь за то, чтобы вы и товарищ Сталин, учли кое-какие вещи и воспользовались ситуацией с войной, чтобы начать строительство нормального, светского, цивилизованного государства. Такого, которое не повторит судьбу Советского Союза. Такого, которое может существовать долгое время, без массового промывания мозгов и закрытых границ. Чтобы можно было смотреть иностранцам в глаза и не стесняться ни за себя, ни за своё отечество.
– А ты что, стесняешься своей страны?
– Я нет, – рассмеялся, – А вот советские граждане… нда… Тут уже всё хуже. В конце концов – у меня с вами могут быть и разные цели. Свою цель я только что сказал – цивилизованное, долговечное, надёжное государство, с работоспособной экономикой, способное существовать в хаосе мировой политики и неуязвимое для пропаганды наших извечных врагов. Впрочем, знай вы какой хаос будет в политике в будущем, согласились бы со мной.
– Так. Хорошо. И что, по-твоему, может это обеспечить? Предметно? – Берия был настроен на торги.
– Ну… для начала – строго рыночная экономика. И строго под руководством коммунистической партии – как у товарищей китайцев сделано. Когда узкоглазые перешли на рынок, у них началось экономическое чудо и из сотой экономики мира они за пару десятилетий взлетели на первые места. Но получилось у них не потому, что рынок такой охуенный, а потому что за всем этим зорко следила и следит до сих пор коммунистическая партия, и жёстко пресекает то, что в обычных условиях рыночной экономики служит её ограничителем – олигархат и монополии… Про эксплуатацию я говорить не буду – Китайцев так много, что их эксплуатируют так, что рабы на их фоне кажутся лентяями. У нас столько граждан нет, но всё же, следить за соблюдением трудового законодательства и пресекать нелегальный бизнес – самое оно. Подумайте, сколько у нас ресурсов, граждан… Если создать эффективную рыночную экономику, которая будет платить налоги, то государство будет иметь огромные доходы. В конце концов, варианта два – либо мы продаём нефть, газ и прочие ресурсы, либо мы учимся делать рыночные товары и продавать их. Третьего не дано. Третье – ничего не продавать и медленно деградировать на фоне соседей. Потом – проклятие ресурсов, довлеющее над Россией. Сначала зерно, потом нефть – в любом раскладе, от этого проклятия нужно избавиться.
– У нас ситуация, знаешь ли, – хмыкнул Берия, – не до строительства государства.
– Самое время начинать, потому что чем сложнее ситуация, тем легче проходят нововведения… И чем меньше нужно переделывать, тем легче делать. Перед разворотом притормаживать принято, – я зевнул, – вот что, Лаврентий Павлович, провентилируйте вопрос огнестрельного оружия.
– Что за вопрос?
– Я о его широком распространении на руках граждан. Война, в тылу у каждой мелкой шестёрки наган есть, у граждан на руках вскоре появится тоже масса огнестрела. Наградное, служебное, нелегальное, припрятанное на всякий случай и так далее.
