Уроки ирокезского (СИ) - Климова Алиса "Луиза-Франсуаза" (читать книги .TXT) 📗
Был он готов и "материально": краткий список того, чего в стране не хватает для даже не победы, а хотя бы не поражения в любой грядущей войне, ему подготовила специальная комиссия Госкомитета обороны, причем с глубоким обоснованием причин, по которым существующая государственная система недостающее обеспечить не сможет. Не знаю, понял ли он все приведенные доводы, но ему хватило и того, что эти доводы приняли военные – которые теперь управлялись с бюджетами, несколько превосходящими весь бюджет Державы семилетней давности.
А если учесть, что из восьмидесяти семи (уже) нынешних губерний только в трех губернаторами были не генералы… да что там губернии, больше восьмисот генералов командовали уездами, и у каждого была своя уездная милиция, так что армия волне могла теперь полностью определять "политику партии". Могла, но ей нравилась именно "моя" политика: им очень импонировали "неизвестно откуда" поступающие в местные бюджеты денежки.
Ну а в Госкомитете обороны генералы очень хорошо знали и откуда денежки поступают, и на что они, собственно, тратятся – так что, как я понимаю, постарались донести до Николая, что если "не послушаться канцлера", то и тратить будет нечего – и вовсе не потому, что "канцлер больше не даст"… Доносил, если я не путаю, Николай Иудович – а Николай Александрович Иванова, который был вообще-то рьяным монархистом и лично Николаю был более чем предан, уважал. Ну а так как указом царь по сути дела своим указом "разрешил поиграть в республику следующие десять лет" с целью посмотреть, что из этого получится – формально оставаясь при этом самодержцем, которому просто недосуг заниматься мелочевкой – то особо Николай и дергаться не стал. Ну а то, что он захотел "примазаться" и к "грядущему процветанию Державы" – у всех есть слабости. Даже, на первый взгляд, заскоки…
Года полтора назад Слава Петрашкевич в ходе какого-то разговора внезапно поинтересовался:
– Саша, я одного понять не могу: почему ты для каждого заводика желаешь построить отдельный городок? Не проще бы было заводы строить в уже существующих городах? Это и в деньгах получится дешевле, и не нужно будет изобретать сложнейшие схемы снабжения…
– Вот удивляюсь я, Слава, твоей бестолковости. Это же очевидно: ведь каждый из моих городков окружается забором, так?
– Тем более, столько металла уходит на какую-то ерунду!
– Ну металла, допустим, у нас теперь хватит. Но ты сам смотри: нефтяная промышленность у нас работает уже в разы лучше, чем до назначения меня канцлером.
– А при чем тут нефтяная промышленность? Я говорю о заводах и фабриках, которые делают всякое другое…
– Я же говорю: у тебя страдает логика, ты не замечаешь вещей совершенно очевидных. Нефти перерабатывается больше?
– Больше. И?
– Отходов нефтепереработки тоже больше?
– Допустим…
– Среди отходов у нас получается очень много битумного лака, которым можно разве что заборы красить. А если заборов не будет, куда лак этот девать? Выкидывать? Жалко… А так мы строим все новые и новые заборы и теперь лак выкидывать не надо. Это же очевидно!
– Тьфу на тебя, я же серьезно спрашиваю.
– Маленький городок дешевле большого. Не потому что он меньше, а потому что ему требуется более дешевая инфраструктура. В городке на пять-семь тысяч человек на водопровод хватит медленного фильтра, под сточные воды – нескольких прудов-отстойников. К тому же городков таких получается много, а каждый из них является местом притяжения окрестного деревенского населения: крестьянскому сыну проще на фабрику за десять верст от родного села работать пойти или за сотню? Опять же школы-семилетки в таких городках удобнее размещать, там же и десятилетки – для того, чтобы готовить тех, кто высшим образованием овладеть задумал – в них окажутся более естественными, чем даже в крупных деревнях. Техникумы опять же… Городки эти потихоньку вырастут, но во-первых, именно что потихоньку и инфраструктуру можно будет не спеша развивать. А во-вторых, когда у нас городков таких тысячи уже, каждый отдельный городок сам по себе становится неинтересен никому, кроме окрестного населения. Да и ему большей частью на него пока начхать: как рынок он не годится, как ярмарка – тоже, ибо закрыт от посторонних. Угадай с трех раз: где лучше ставить производства, о которых иностранцам знать не обязательно?
Один из таких городков, с оригинальным названием Торфянка, располагался совсем рядом с Москвой, в верховьях Яузы – точнее, на берегу болота в Лосином острове, из которого Яуза и вытекала. То есть с другой стороны болота некий ручеек, официально тоже считающийся Яузой, в болото втекал, и теперь через болото даже была прокопана протока, изображающая собственно реку. И как раз на берегу этой протоки, у леса и стоял этот городок. В котором жили разнообразные горожане, никем особо не тревожимые. Во-первых, потому что никому эти дебри были неинтересны, а во-вторых, здесь изрядный кусок Лосиного острова был окружен дополнительным периметром. То есть столбами с колючей проволокой – чтобы окрестные мужики не повадились охотиться на поселенных здесь бобров.
Городок на болоте ничьего внимания ничем и не привлекал: там размещалась опытная испытательная станция по механизированной добыче торфа и лаборатория Сельхозакадемии как раз по разведению бобров. Причем если вторая как-то справлялась с задачами, то коллектив первой в основном занимался скорее добычей из болота различных утопших торфодобывающих машин – о чем в Горный департамент регулярно сообщал ее начальник барон Нольде…
Еще в одной из "прошлых жизней" я обратил внимание на этого молодого офицера, который – подав в отставку – за год доучился на инженера (все же в Николаевском училище знаний давали немало) и всерьез занялся разработкой всякого, годного для отражения нападений вероятного противника. В этой – барон, оглядевшись по сторонам в Векшине, дообразовывался уже "без отрыва от производства", благо там должность царского адъютанта свободного времени оставляла почти двадцать четыре часа в сутки.
Поначалу Николай Евгеньевич волонтерил на моторостроительном, а затем – когда я предложил ему самостоятельную работу – возглавил "торфяную станцию". Успешно возглавил, подчиненные ему испытатели смогли утопить в болоте плавающий шнековый трактор, который вроде по определению потонуть не мог. А первый сделанный нами вдвоем мотор – пульсирующий реактивный двигатель с тягой около ста килограмм – был им серьезно доработан и передан в опытное производство Тюратамского завода. Теперь же мы с ним доводили до рабочего состояния второй…
Конструкция мотора была довольно простой – ну, если особо не заморачиваться "мелкими деталями". Я – не заморачивался, и изготовленный по моему проекту двигатель проработал на стенде почти минуту. И при этом показал тягу почти в тонну! А стенд… стенд и новый построить несложно, а если постараться, то и старый, на мой взгляд, вполне можно было починить.
За прошедшие два года Нольде придумал систему пневматического запуска двигателя, новый – простой в изготовлении и весьма надежный – редуктор. Вдобавок разработал довольно стройный математический аппарат расчета воздухозаборников изменяемого сечения и методику выбора наиболее эффективных турбин компрессора. Инженерами его команды были разработаны очень интересные топливные форсунки, позволяющие весьма точно и при этом плавно менять подачу топлива, центробежные топливные насосы и регуляторы теперь могли держать давление в магистрали и обороты турбины стабильным – и с чисто инженерно-конструкторской точки зрения мотор получился.
Да и с точки зрения производства – тоже. Рабочие были высочайшей квалификации, а бригадиром там стал Вася Никаноров, с радостью сбросивший обязанности "профсоюзного руководителя" и вернувшийся к работе руками. Половина команды у него была вообще еще с "модельного цеха", а в женской части коллектива трудились лучшие ученицы Оли Миро… Ивановой.
