Трехглавый орел - Свержин Владимир Игоревич (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗

– С кем же, душа моя?

– Человек должен быть солидный, известный, доверием вашим облаченный да с широкими полномочиями.

– Не себя ли, голубь, имеешь в виду?

– Да что вы, матушка-императрица, я в переговорных каверзах не изощрен. Вот ежели бы графа Панина, к примеру?

– Ох, не любишь ты его, хохол. Знаю, что не любишь!

– Да что вы, ваше величество, токмо о пользе отечества забочусь.

– Экий заботник выискался. Ладно, обдумаю я, кому с Емелькой говорить. План же хорош. Хитер ты, бестия!

– Токмо…

– Полно, оставь свои «токмо»! Токуешь тут, как глухарь. Поведай лучше, что там за конфузия у графа Григория Орлова нынче вышла?

– С тем шел, ваше величество. Стало быть, вот как дело было: тот самый англицкий лейтенант, о коем вы велели справки навести, сегодня поутру, сдав патент свой офицерский в адмиралтейство, зашел в кофейню «Четыре фрегата» кофе выпить. Тут как раз случился и граф Григорий, пребывающий в буйстве. Он начал кричать на англичанина, почему, мол, тот его не приветствует, однако лейтенант вел себя спокойно и рассудочно и драки вовсе не искал. Тогда граф Орлов вызвал Камдила на поединок, коий сегодня в час пополудни и состоялся на острове Голодай.

– И чем же дело закончилось? Я слышала, граф Григорий в ногу ранен?

– Верно, ваше величество. Да вот закавыка. – Безбородко явно замешкался, подыскивая слова. – Граф, того… сам себя в ногу ранил.

– И такое может быть? – В голосе Екатерины слышался неподдельный интерес.

– Может, ваше величество. Коли оружием владеть так, как сей лейтенант владеет.

– Да точны ли эти сведения?

– Вне всякого сомнения, государыня. Их офицер принес, за Камдилом наблюдать приставленный. Состоящий при тайной канцелярии лейб-гвардии гусарского эскадрона вашего поручик Никита Ислентьев.

Я выругался. Крепко и забористо. Так что мне могли позавидовать самые просоленные боцманы в ближайшей портовой таверне. Нет, ну каков стервец! А впрочем, чего же, собственно говоря, было ожидать? Неужто, попробуй племянник русского посланника поступить на английскую службу, его не снабдили бы хвостом. И все же Никита, Никита…

– Где сейчас лейтенант сей пребывает? – Голос Екатерины был суров и тверд, так что я начал подумывать о вариантах экстренного прощания с этими гостеприимными стенами.

– На гарнизонной гауптвахте, ваше величество. Ожидает вашего приговора.

– Вот что, хохол. Поединок, хоть и преступление, не может быть судим обыкновенными уголовными законами. А потому велю немедля отпустить храбреца! Завтра же пусть прибудет в Царское Село к двум часам. Желаю его видеть и разговаривать. А графу Григорию Григорьевичу передайте, что мы в большом волнении из-за его раны пребываем. Скажите ему также, что для скорейшего излечения его сиятельству нужен чистый сельский воздух, а потому пусть едет в имение свое и пред мои очи без вызова не является.

– Слушаюсь, государыня.

– А по пути отыщи моего флаг-капитана Верейского да укажи ему: пусть яхту к походу готовит. В Петергоф пойдем. Парад делать будем в честь пятилетия Чесменской победы.

Глава восьмая

Я устроился на своем тюфяке поудобнее, ожидая, когда дежурный офицер отворит дверь моей камеры с сакраментальной фразой: «Милорд, вас ждут из подземелья». Отсутствие телефона стоило мне еще часов трех тюремного заключения, но не биться же головой о врата моей темницы с криком: «Я знаю, императрица повелела меня отпустить!» Томясь в ожидании, я выдернул соломинку из тюфяка и, найдя место попыльнее, начал играть сам с собой в крестики-нолики. В этот день мне явно везло, победа каждый раз оставалась за мной.

– Ау, племянничек! Ты там еще не заскучал? – раздался на канале мыслесвязи бодрый голос лорда Баренса.

– Не то слово, – признался я. – Тоска зеленая!

Дядя хмыкнул:

– Ну ничего. То, что ты сейчас увидишь, думаю, тебя повеселит.

– Что такое, вы едете в цирк?

– Скорее цирк едет ко мне. Весь вечер на манеже герцогиня Кингстон собственной персоной.

– Милорд, откуда такая нелюбовь? В конце концов, леди Чедлэй не сделала вам ничего дурного. А сейчас она пытается помочь вашему племяннику. Тем более герцогиня же не знает, что у нас прямая связь, и полагает, что вы не знаете об аресте.

– Мой мальчик, вот уж воистину, посмотрите на герцогиню моими глазами и, как выражаются на Востоке, слушайте и не говорите, что вы не слышали.

В этот миг возникший перед глазами лорда Баренса Редферн доложил голосом, полным достоинства:

– Милорд, к вам леди Элизабет Чедлэй, герцогиня Кингстонская.

– Проси войти ее светлость.

Элизабет Чедлэй вплыла в кабинет лорда Баренса с той гордостью, с которой входит в торговый порт красавец крейсер.

– Миледи, – на мой взгляд, несколько излишне чопорно поклонился дядюшка.

– Милорд. – Бетси слегка склонила головку, приветствуя соотечественника. Хотя назвать ее в эту секунду «Бетси» язык как-то не поворачивался. Это была герцогиня Кингстон, графиня Бристольская и уж не знаю, кто еще, но никак не моя милая Бетси с ее ночными кошмарами и слегка печальной улыбкой.

– Я знаю, милорд, что меня не рады видеть в особняке посольства, но причина, по которой я была вынуждена пренебречь этим, весьма важна. И в первую очередь для вас.

– Слушаю вас внимательно, ваша светлость.

– У меня для вас плохие новости, милорд. Ваш племянник сегодня дрался на дуэли с графом Григорием Орловым. Граф ранен, а лорд Камварон заключен под стражу.

– Да, мне уже известно об этом печальном событии.

– И что вы намерены предпринять? – В тоне герцогини льда наличествовало больше, чем в антарктических морях.

– Я уже предпринял ряд шагов, – не замечая холодности в ее словах, ответил мой дядюшка.

– Не выходя из своего кабинета?

– Сударыня, мне лучше знать, как и что я должен делать.

– Милорд, арестован английский лорд, человек, подсудный только равным себе, дворянин древнего знатного рода. Более того, арестован ваш родственник. Ему грозит тюрьма, а возможно, и смерть. Вы же толкуете о каких-то шагах! На дуэли ранен фаворит императрицы. Вы понимаете, что это означает?

– Несомненно.

– И сидите здесь?!

– Миледи, я польщен, что вас так заботит судьба моего племянника. Однако…

– Однако мне вспоминается бал герцога Уэстморлендского восемь лет назад и ваши пылкие признания. Мне бы не хотелось думать, что сегодняшняя бездеятельность продиктована мелочной ревностью.

– Вы забываетесь, герцогиня! Я делаю свое дело так, как нахожу нужным. И не вам указывать мне, что и как надлежит делать. Вы ожидали, что я поведу солдат, охраняющих посольство, на штурм гарнизонной гауптвахты? Или же поеду в Царское Село падать в ноги императрице Екатерине?

– Лично я намерена сейчас же ехать к ней и просить за сэра Вальдара. Необходимо добиться хотя бы замены заключения на гауптвахте содержанием под домашним арестом. И если вы не желаете помочь мне в этом, я буду действовать сама.

– Воля ваша, герцогиня. Однако хочу вас успокоить, предпринятые мною шаги уже дали результаты. Еще до ночи Вальдар будет на свободе. Так что всецело можете заниматься вашим нынешним балом.

– Надеюсь, что это правда, милорд. Но если к вечеру лорд Камварон не появится в моем доме, я оставляю за собой полное право действовать так, как сочту нужным. А теперь прощайте. – Она гордо повернулась и направилась к выходу. – Видимо, заботы о благе государства не дадут вам возможности присутствовать на сегодняшнем балу. Очень расстроена. Не смею вас больше задерживать, – добавила она, обернувшись у самой двери.