Столичный доктор. Том VI (СИ) - Вязовский Алексей (читать книги полностью без сокращений .txt, .fb2) 📗
Еще раз посмотрев по сторонам, я отогнул край савана и положил в карман мундира цесаревича небольшой продолговатый предмет, завернутый в салфетку. Бронхоблокатор подлюга-прозектор прикарманил на память. Нашли его быстро, он и не прятался вовсе. Толку, правда, от знакомства с ним никакого. Старшие товарищи в лице лейб-медика Цыцурина Федора Степановича приказали, он и написал в протокол, что велено. Да, понимает, что скотина, но поезд ушел. Исключительно из вредности я велел Гюйгенсу записать его показания и заверить у нотариуса. А вдруг получится призвать к ответу кукловодов? Вот как только узнаю, кто они, так и сразу.
Мои действия не остались незамеченными. К нам почти подбежал какой-то служка, зашипел, что так нельзя. Пришлось вытащить подарок назад и объяснить его происхождение. Блин, этот деятель позвал начальство, чтобы уже те сказали, разрешено ли возвращать покойному часть его организма. Клоуны.
Ну, тут всё сделал, что собирался. Кивнул Агнесс, она взяла меня под руку, и мы пошли назад.
Автомобиль наш отогнали немного в сторону, и мы стали у обочины в ожидании.
— Глянь-ка, Петяй! Это ж тот докторишка, что государя-наследника зарезал! Хватило совести прийти на могилу плюнуть! Бей его, православные, убивцу проклятого! — заблажил кто-то в толпе, собравшейся совсем рядом с нами.
Глава 11
ОДЕССА. Прибыли с женами и дѣтьми 1,150 оренбургскихъ казаковъ, переселяющихся въ Южно-Уссурiйскiй край. На пароходѣ Добровольнаго флота «Воронежъ» они будутъ отправлены во Владивостокъ. По прибытiи на мѣсто каждая семья получаетъ 30–40 десятинъ земли, 600 ₽ деньгами, уплата которыхъ разсрочена на 32 года и необходимые строительные матерiалы. Переселяющiеся освобождаются отъ воинской повинности.
НИЖНIЙ НОВГОРОДЪ. Банковскiе громилы выкрали шкатулки сиротскаго суда съ 45,150 ₽ билетами на предъявителя, именными — 2,500 ₽, изъ сундука размѣнной кассы — 2,366 ₽ 58 коп. и шесть выигрышныхъ билетовъ, оставивъ вещественными доказательствами, точно въ насмѣшку, три пары лайковыхъ бѣлыхъ перчатокъ, пустыя бутылки коньяку, пива, остатки закусок, конфектъ, папиросъ. Выпилка двухъ деревянныхъ стѣнъ смежныхъ лавокъ, двухъ каменныхъ шириною болѣе аршина изумляютъ нахальствомъ. Начаты энергичныя поиски преступниковъ. Губернаторъ сегодня посетилъ банковскую кладовую.
ПАРИЖЪ. Между Марселемъ и Монтекарло состоялось состязанiе самодвижущихся экипажей, т.-е. автомобилей и мотосикловъ. Автомобили вышли изъ Марсели въ пятницу въ семь часовъ утра и пришли въ Монтекарло сегодня. Побѣду одержалъ Шасселу-Лоба съ паровымъ экипажемъ. Изъ экипажей, приводимыхъ въ дѣйствiе керосиномъ, первымъ пришелъ экипажъ, принадлежащiй Леметру. Первымъ изъ мотосикловъ оказался мотосиклъ, движущiйся посредствомъ пара. Послѣднiе километры дороги, несмотря на сильные наклоны стараго шоссе Корниши, пройдены по 34 кил. въ часъ. Состязанiе это — большой успехъ автомобилизма.
Кто-то из толпы возле экипажа попытался схватить Агнесс за руку, я тут же ударил его ребром ладони по локтю. Попал куда надо, по нерву, что подтвердил истошный вопль:
— ААА!
Тут же посыпался густой мат.
Главное — не дать им сомкнуть круг! Нападавших было как бы не десяток.
Один, в армяке, лаптях, бросился вперед, замахнувшись, но я пригнулся, проскользнул мимо и, нанося резкий выпад ладонью в бок, отправил его на землю. Я оглянулся на Агнесс, заметил испуг на ее лице.
— Держись позади, — бросил я ей, ни на секунду не отрывая взгляда от тех, кто остался на ногах. Орущая толпа смыкалась, и тут из машины вылез Жиган. Включилась гигантская «мельница» из кулаков, народ прыснул в разные стороны. Эххх размахнись рука, раззудись плечо… При таких габаритах никакое ушу не нужно.
— Быстро в экипаж, — крикнул я Агнесс, распахивая дверь.
Еще одного резвого пришлось откинуть ударом ноги. Делать это в скользких штиблетах и узких брюках было непросто, и в порыве ногодрыжества штаны лопнули в шаговом шве. Раздался свисток городового, но это, похоже, только подзадорило толпу. Сначала в машину ударил первый камень. И почти сразу второй. Я лишь успел прикрыть жену руками — по нам брызнуло разбитое стекло. Я прыгнул за руль — благо Жиган не заглушил машину, и крикнул хитрованцу:
— Уезжаем!
Дать по газам не получилось — педаль была тугая, еле удалось сдвинуться с места. Зато Жиган схватился за разбитое окно, прыгнул на подножку. Лицо его светилось от счастья, из рассеченной брови хлестала кровь. Опять посыпались булыжники, лопнуло лобовое стекло. Теперь уже кровь потекла по моему лицу. Закричала от страха Агнесс.
Я наконец, смог вырулить прочь, погнал по улице. Ну как погнал… Пополз. Впрочем, скорости хватило, чтобы от преследователей оторваться. Да не особо они и старались.
Надо срочно в больницу. Меня по лбу вроде не очень сильно приложило, а вот Жигана… Досталось ему, в тусклом свете фонарей выглядит как вурдалак. Но улыбаться не перестает. Но больше всего меня беспокоила Агнесс.
— С тобой всё в порядке?
— Вроде да.
Молодец, никакой паники, тянет из рукава платок, пытается вытереть мне лицо. Наверное, при нужде и патроны бы подавала. Я как раз с Невского на Консисторскую поворачивал, промахнулась жена, откинуло ее немного. А куда я рулю? Известное дело, на подстанцию скорой, что в институте Елены Павловны. Поэтому я не на Новгородскую свернул, хотя там и госпиталь чуть поближе, а на Восьмую Рожденственскую, чтобы из нее на Греческий проспект, и уже с него — на Кирочную. Рассказывать дольше, домчались минут за пятнадцать, что для этого мотора — рекорд, наверное. Сифонило через разбитое стекло знатно, но с учетом температуры за бортом неудобства это почти не доставило.
Наверное, дворники мой автомобиль знают — пропустили быстро, ничего не спрашивая. Я подрулил к приемному покою и лихо затормозил прямо у двери. И сразу ринулся внутрь, скомандовав Агнесс и Жигану «За мной!».
— Господи! Да что же творится⁈ Евгений Александрович, кто это вас? Давайте, срочно, там же швы накладывать надо!
Доктор Михеев, похоже, поселился здесь. Как не придешь на скорую — и он тут как тут.
— Меня после, там водитель мой пострадал гораздо…
— Не спорьте, займутся им в свою очередь.
Решил не тратить время на лишние дискуссии. Пусть уж обрабатывают, тут быстро всё.
Оказалось, что рана аккурат рядом со старым шрамом, образовавшимся после встречи с населением в этом же городе, кстати. В Москве где только ни пришлось побывать — и нигде ничего, но вот Питер меня не любит, всё норовят лицо поправить на свой лад.
— Рана глубокая, вот, осколок стекла добыл, — отрапортовал Михеев. — Предлагаю один шов наложить, думаю, достаточно будет.
— Давайте уже и займитесь тем, кто действительно в помощи нуждается.
Врач кликнул на помощь, пришли два фельдшера — они и занялись Жиганом.
— А что же теперь, вы, говорят, из министерства уходите? — завел светскую беседу доктор, заканчивая шить. — В газетах гадости всякие пишут. Закроют нашу скорую после такого?
Даже не удивительно, что все всё уже знают. Газеты здорово по мне прошлись.
— Почему вы так решили? Никто не закроет ничего. Более того, будет служба развиваться. Вон, приказ о создании круглосуточных травматологических пунктов приняли. Со мной, или без меня, и скорая ездить будет, и от сифилиса лечить не перестанут.
— Ну вот, готово, сейчас медсестра смажет зеленкой, стрептоцидом засыпет, и повязку наложит. Шрам, конечно, будет, но совсем рядом со старым…
— Я не девица на выданье, мне не страшно.
— Да это и понятно.
— Очень больно? — схватила меня за руку Агнесс. — Я так переживала: ты весь в крови, эти люди… Что им надо было?
— Не знаю. Всё кончилось. Сейчас Жигана доштопают, и поедем домой.
— Как смешно ты сказал. Ты видел, у тебя брюки порвались? Попросить, чтобы зашили?
— До дома доберемся как-нибудь, не надо.
Мне и самому интересно, что это за люди были. Что провокация, я более чем уверен. Слишком уж тщательно изображал просторечие зачинщик. И пьяным он, в отличие от остальных, не был. Так, сейчас, попробую вспомнить. Вот он подбегает, дышит… В выхлопе гнилой зуб, рыба… А вот алкоголя точно не присутствовало. Разве что кокаина нанюхался для бодрости? Движения у него какие-то рваные были. Не о том думаю. Полиция появилась, но как-то слишком поздно, действовала вяло. Ведь явно как раз эту калитку охранять и надо, не один я туда заходил, и за ней — гроб с телом цесаревича.
