На боевом курсе (СИ) - Малыгин Владимир (лучшие книги .TXT) 📗
— А какой в этом смысл, Сергей Викторович? Вы же добровольно пошли на такие откровения? И зачем тогда применять к вам подобные меры? Чтобы потерять ваше расположение? Ну, посадим мы вас в клетку, и что дальше? Силком из вас нужные сведения вытягивать? Это можно. Вот только гарантий того, что эти сведения или предсказания, как вы их называли, будут… — Джунковский замялся, подбирая нужное слово. — Правильными, что ли? Или соответствующими истине? Так вот, таких гарантий после подобных мер никто не даст. Наговорить под принуждением можно всякого, вы же понимаете?
Дождался моего утвердительного кивка и продолжил:
— Потому и было решено вас ни в чём не ограничивать. Особенно в свободе выбора. Ну а случись чего с вами… Так оно и в золотой клетке точно так же может случиться. Надеюсь, вы меня правильно поняли и между нами в этом вопросе больше нет недоговорённостей?
— Нет. Пожалуй, я вас правильно понял. Честно скажу, не ожидал такого к себе отношения. Благодарю вас.
— При случае Марию Фёдоровну и поблагодарите. Это целиком и полностью её заслуга.
— Но не ваша?
— Не моя. Но я и не возражал, скажем так. Потому как согласен с императрицей…
Услышать-то я услышал, но поверил в услышанное только тогда, когда увозящий меня домой автомобиль выехал за дворцовые ворота. И ещё несколько долгих вёрст я всё оглядывался назад, ожидая погоню. Не дождался. Только тогда и расслабился, перестал ёрзать на сиденье, откинулся на кожаную спинку дивана и прикрыл глаза, вспоминая сегодняшний день. И почему-то вспомнились не прошедшие сегодня разговоры, а пробный вылет на «Муромце».
Интересно, а какие впечатления остались после полёта у Сикорского? В том, что он после меня поднял аппарат в воздух, я не сомневаюсь. Эх, жаль, что уже стемнело, так бы поехать на аэродром, поговорить с Игорем Ивановичем. Ничего, завтра с утра и поеду. А пока из Михаила вытяну всю информацию. Если он, конечно, в номере, а не убежал снова к своим дамочкам. М-да, живёт же кое-кто полной жизнью. А тут снова мир спасай… Когда же у меня появится свободное время и возможность составить ему компанию? А то иной раз как накатит этакое при виде пышного дамского платья, так хоть следом беги…
С утра поприсутствовал на совещании у Шидловского. Про мой вчерашний помпезный отъезд с аэродрома дружно промолчали и любопытных вопросов, к моему облегчению, не задавали. Наряду с производственными темами обсудили заодно и мои дальнейшие действия по облёту нового самолёта. Как раз к месту вспомнил свой вчерашний казус, когда на посадке зацепил поплавками землю. И сразу же рассказал об этой своей ошибке. Тут же откликнулся Сикорский:
— Представьте, у меня на посадке произошло то же самое.
Замолчал, задумался, медленно протянул после некоторой непродолжительной паузы:
— Конструктивный недостаток? Растяжки-амортизаторы поставить? Не выход. И они при посадке на воду навредят…
Меня словно кто под руку толкнул:
— Игорь Иванович, а зачем вообще эти поплавки нужны?
— Заказ Адмиралтейства, — обдумывая что-то своё ответил на автомате Сикорский. Встрепенулся и внимательно на меня посмотрел. — Что вы этим хотите сказать, Сергей Викторович?
— Зачем на «Муромце» поплавки? С его-то дальностью полёта? Его что, собираются с воды использовать? Где? На Балтике или на Чёрном море? Так куда нужно он и без поплавков прекрасно долетит и благополучно вернётся. А поплавки… Это же нужна спокойная вода и… Лишний огромный вес? Да, вес! Если убрать этот вес, то сколько можно дополнительно бомбовой нагрузки на борт взять? А лобовое сопротивление? Вчера не стал говорить, а ведь из-за этих поплавков аппарат всё время нос норовит опустить, приходится постоянно в полёте штурвал на себя поддёргивать…
— Что замолчали-то, Сергей Викторович? — затеребил меня Сикорский. — Продолжайте.
— А если… Так, где у нас бумага? — перехватываю протянутый листок и карандаш, начинаю быстро рисовать. — Смотрите, на рулях высоты делаем небольшие отклоняемые поверхности. Примерно вот такие. Связываем их с кабиной тросами… Сюда ставим колёсики, с ними и связываем. Приблизительно вот так. Фиксацию ещё нужно предусмотреть… Да, всё верно! Так и нужно сделать!
Поднимаю взгляд на склонившихся над бумагой инженеров, откидываюсь назад, на спинку стула и довольно выдыхаю:
— Таким образом можно будет снимать все лишние усилия на штурвале. Ну, принцип ясен, дальше вы и сами справитесь. Да, ещё одно! Игорь Иванович, а почему бы не оборудовать колёса Муромца тормозами? Право слово, маневрировать на земле было бы гораздо легче. И амортизаторы на стойках поставить… А то ощущения на рулении прямо скажем весьма неприятные… Смотрите, это можно сделать вот таким образом… Дорабатываем педали и…
В полной тишине заканчиваю рисовать и пояснять. Паузу прерывает Игорь Иванович:
— Нужно пробовать! — внимательно смотрит на меня. — На вашем самолёте?
— Конечно, на моём! — подтверждаю и прокалываюсь в следующей фразе. — Тем более, мне пока рекомендовано не покидать Петербурга.
Поднимаю голову и натыкаюсь на вопросительные взгляды Сикорского и Шидловского. Только Глебов вроде бы как сначала пропускает мою оговорку мимо ушей и не отрывается от бумаг. Наступившее в кабинете молчание заставляет его оторваться от изучения моих рисунков и быстро вникнуть в ситуацию:
— Сергей Викторович… — укоризненно тянет полковник и ловко соскальзывает с неприятной для меня темы. — Господа, надеюсь, что все здесь присутствующие дают себе отчёт — эти рисунки являются собственностью Адмиралтейства?
Я проглатываю язык самым буквальным образом, Сикорский переводит взгляд с меня на рисунки, с рисунков на Глебова, непроизвольно тянет руку к бумаге. Но полковник успевает первым. Шидловский багровеет и внезапно для всех разражается громким весёлым смехом. Молчим, пережидаем приступ непонятного веселья у Михаила Владимировича. Наконец, наш председатель успокаивается, просит у нас прощения за свою вспышку и поясняет:
— Да-а, господам инженерам из Адмиралтейства палец в рот не клади, они его по локоть откусят. Успокойтесь, Александр Фёдорович, в этом деле ни от нас, ни от вас ничего не зависит. Тут Сергей Викторович всё решает, его слово.
В какой-то мере понять недовольство Глебова можно. Раньше он лично во всех моих придумках партнёрствовал, а в этом случае мимо патентов пролетел. А я как-то даже и не задумывался о таком. Не воспринимал настолько всё серьёзно. Наверное потому, что подсознательно не считал это своей заслугой, да и стыдно было в какой-то мере перед потомками за сворованные идеи. Всё равно это не я придумал-изобрёл, я только выхватил из головы кое-какие воспоминания и подал присутствующим в нужном виде. Так что — оформлять отныне всё на себя? Недостойно это, так мне почему-то кажется. А пусть тогда это будет коллективное изобретение? Точно, это самое лучшее решение и наверняка устраивающее всех здесь присутствующих…
Затянувшееся из-за моих внезапных идей совещание прервали на обед. После чего я уехал на аэродром, оставив отдуваться за себя полковника Глебова. Потому как дальше пошла его основная работа. Нужно было согласовать выполнение новых работ на моём аппарате, скалькулировать потребные расходы и оформить предварительные платежи…
Извозчик проехал мимо караульной будки и высадил меня ближе к самолёту. Перепрыгнул через неглубокий ров, придавил вниз верхний ряд колючей проволоки и аккуратно перелез через хлипкую ограду. Вот ещё одна внезапная проверка эффективности аэродромной охраны. Проверка-то она проверка, а по сторонам перед проволокой внимательно осмотрелся. А ну как какой-нибудь бдительный солдатик пальнёт сдуру. Риск, оно конечно дело благородное, но уж точно не в этом случае. Да и подумал я об этом только тогда, когда уже через проволоку перелез. Хорошо, хоть осмотрелся перед тем, как. Видимо спинным мозгом вероятную опасность почуял. Как-то всё голова другим была занята — предстоящими переделками, да обучением личного состава. Вот и думай после такого какой мозг для организма главнее.
