Драконовы кончары (Smocze koncerze) (KG) - Савицкий Анджей (читаемые книги читать TXT) 📗
- Одержимые займут всю восточную часть города, в том числе и те махалли, в которых находится мой приют и дом Дороты, - продолжала Папатия. – Все, кто там сейчас, окажутся в смертельной опасности.
- А что с поляками? Их кто-нибудь предупредил? – поинтересовалась Йитка, думая о красивом гусаре Якубе. Он хотел выкупить ее из неволи, и у него были синие глаза, о которых просто невозможно было забыть. – Они проживают в визирском хане, это в нескольких улицах от кабинета аль-хакимы. Они же совершенно не знают, что им грозит.
- Как-нибудь справятся, среди них много военных, - пожала плечами Дорота. – А может одержимые их всех уже выбили. Разве это важно? Теперь нужно заняться тем, чтобы пробраться по этой тропке. Нам нужно успеть, пока какой-нибудь умник, командующий всем этим сбродом, не подумает, что наша повозка пригодится им для перевозки боеприпасов или раненых, и не реквизирует ее у нас.
- А может, мы еще успеем предупредить поляков? – не уступала Йитка.
- А я должна проверить, что с детьми, забрали ли их мои братья. Если они до сих пор в приюте, им грозит ужасная опасность, - присоединилась к чешке Папатия. – Заворачивай, мы успеем. Судно без тебя и так не уплывет.
- Вот в этом я так уверена не была бы. Капитан, командующий Булькающим Котелком, это хитрый армянин, который поднимет якорь сразу, как только вынюхает для себя выгоду. Кто-нибудь другой может заплатить, и он заберет этого другого за наш счет.
Дорота подогнала лошадку, и повозка покатилась по неровной дорожке. Колесом чиркнула о стенку дома, подскочила на какой-то выбоине, так что пассажирки чуть не свалились, но все же перебралась на соседнюю улицу. Тоже забитую, но здесь было много уже не солдат, а сидевших где попало женщин с детьми и стариков. У большинства беженцев были какие-то мешки с имуществом, тележки перекрывали проезд. Дорота поднялась на козлах грозно подняв бич.
- С дороги! Прочь с дороги! – орала она, щелкая бичом над крупом лошадки, пробиравшейся сквозь неохотно расступающуюся толпу.
Беженцы клубились на улице и в каждом закоулке вплоть до самого берега. Возможно, они рассчитывали на то, что удастся подняться на борт какого-нибудь отходящего судна. Глядя на них, Дорота почувствовала жгучее беспокойство, идущее от нижней части живота. Еще сильнее она испугалась, когда над морем голов увидела порт. Ну да, в нем было полно судов, но не таких, какие она сама ожидала увидеть. Не было ни единой торговой барки с одним парусом, исчезли все стройные кайки, узкие лодки, предназначенные для плавания в Босфоре, которые – обычно – здесь так и роились. Не было видно и рыбацких лодок, а заметные над крышами мачты принадлежали двум корсарским караккам и одной черной галере из Северной Африки. Кроме того, здесь находились четыре судна имперского флота со снежно-белыми парусами и светлыми бортами, с львиными мордами на носах. Словом, не было ни малейшего следа от гражданских судов, в порту стояли только лишь вооруженные корабли, вдобавок их пушки были нацелены на город.
Дорота тяжело опустилась на козлы. Булькающий Котелок вышел в море без нее. Не нужно было даже расспрашивать моряков, что же случилось. Похоже, командующий военным флотом Капудан Паша приказал всем гражданским убираться, а в порт ввел исключительно военные единицы, которые должны будут поддержать пехоту пушками. Капитан-армянин наверняка тут же воспользовался ситуацией, взял на борт имеющих чем заплатить за проезд беженцев и смылся с имуществом аль-хакимы. При этом он захватил не только ее личные вещи, а вместе с ними и ценные бумаги, но еще и сундук с тысячью дукатов, еду для невольниц. Вот так вот, в течение часа она стала банкротом.
- Но ведь осталось еще золото в этом сундуке, - утешила ее Йитка.
- Десять талеров и триста акче. Так, резервы на мелкие расходы, - буркнула под нос прибитая Дорота.
После стольких лет тяжкого труда, отречений и борьбы за выживание ей почти что удалось выйти на прямую и сделаться независимой, богатой женщиной. И вдруг какая-то непонятная катастрофа, вызванная падающей звездой, все у нее отобрала. У нее не было ничего, не было даже куда пойти. Дорота лишь могла заламывать руки, сесть где-нибудь и рыдать. Да, это было самым простым, вот только было не в ее характере. Она передала поводья Йитке и стала горячечно рассуждать, у кого из многочисленных должников и пациентов просить поддержки и опеки. Титул аль-хакимы ей обеспечил ее старый приятель Шейтан Ибрагим Паша, но пожилой военоначальник находился где-то в Европе, готовя очередную войну или же подавляя еще один бунт покоренных империей народов. Тем не менее, хотя ее покровителя в столице не было, наиболее выгодным в данной ситуации было бы укрыться под крыльями армии. Нужно использовать контакты с военными и просить опеки у них.
- Надо обратиться к Абдул Аге, - приняла решение Дорота. – Он и твой начальник, Папатия, и мой заказчик. Это по его приказу я должна была шпионить за поляками, так что, сейчас я нахожусь как бы на службе разведки. Раз так, пускай наш командир о нас и позаботится.
Она сразу же почувствовала себя лучше. Дорота всегда предпочитала владеть инициативой и иметь какую-то цель, к которой можно стремиться. Пускай суповар назначит ее в корпус, лучше всего, связанный с обозом и вспомогательными службами. Ни для чего другого они ему и не пригодятся, а служба на тылах обеспечит ей безопасность.
- Вот только где он сейчас может быть? Ты не догадываешься? – спросила полька у постоянно прислушивающейся ко внутренним голосам приятельницы.
Дервишка дрогнула, после чего глянула на аль-хакиму более осмысленно.
- Его лавным заданием был шпионаж за поляками. Он их хорошо знает, когда-то был в польском плену, где изучил язык, - ответила турчанка. – Если ничего не поменялось, он все так же рядом с посольством или же сопровождает Гнинского.
- Слыхала, Йитка? Все-таки отправляемся спасать твоего гусара, - толкнула Дорота невольницу в бок. – Заворачивай.
- Я не умею управлять лошадью. – Йитка отдала поводья аль-хакиме. – Слава Богу, что судно ушло, - шепнула она Папатии, устраиваясь рядом.
Как только повозка тронулась, дервишка схватила девушку за плечо и крепко сжала. Глаза у нее были выпучены и уставлены куда-то в пространство. Йитка поняла, что у женщины снова приступ, или же она видит что-то по-настоящему пугающее. Она освободила руку, после чего обеими руками схватила монашку за плечи и сильно тряхнула ею.
- Не давай себя одурманить! – закричала она.
- Тихо, а не то нас тут разорвут, - бросила через плечо Дорота.
Повозка едва-едва ползла в людской толпе вдоль берега. Аль-хакима решила повернуть в другую улицу, не в ту, по которой ополченцы тащили пушку. Так что она не сворачивала, направляя лошадку по прямой. Вскоре, правда, их попытался остановить какой-то богатый тип в украшенном пером тюрбане. Оказалось, что это офицер отрядов, спешно созданных из простонародья.
- Я везу тяжелобольную дервишку, помощницу аги янычар! – крикнула Дорота, даже не задерживаясь. – Мне следует доставить ее к командиру орты. У нее важные сведения о передвижениях неприятеля! Дайте проехать, я ужасно спешу!
При этом она поднялась на козлах, а ее впечатляющая фигура в соединении с громким, не терпящим противоречия голосом, сделала свое. Офицер повернулся и рявкнул на своих подчиненных. Пехотинцы, без мундиров и вооруженные чем попало, с воплями прогнали народ, перекрывающий проезд. Дорота хлопнула поводьями пони по крупу, и повозка тронулась по опустевшей дороге.
- Ха! – вырвалось у довольной собой аль-хакимы. – Что там с Папатией?
- Я снова с вами, - ответила дервишка слабым голосом. – В снах наяву я видела нечто ужасное. Они строят машину из объединенных тел пленников. Твари кромсают пойманных, живьем сдирают с них кожу, а потом сшивают их друг с другом на громадных лесах в форме шара. Можете представить подобное? Ох, это следует увидеть, чтобы понять, насколько это чудовищно. Сотни, а может и тысячи искалеченных людей, извивающихся от боли на странной конструкции.
