Да здравствует Государь! (СИ) - Касаткин Олег Николаевич (читаем книги бесплатно txt) 📗
На вас, господин полковник, возлагается обязанность — контролировать от Морского Министерства конструирование орудий — 305-миллиметрового на сорок два калибра, идентичного проектируемой французской пушке 305/40 и 254-миллиметрового — на сорок семь калибров. И не забудьте — многозначительно поднял он палец — ствол не сорок калибров, а сорок два и сорок семь для десятидюймовки. Сорок семь и никак иначе. В дальнейшем же при пересчете длины ствола учитывать длину в обычных мерах, а не в одних калибрах.
Чихачев окажет вам всю необходимую помощь. Tеперь о снарядах. Поскольку их как и пушки мы берем у французов, то само собой начинка их будет из мелинита. В начале видимо французский, затем выделки наших снарядных заводов. Патент и все положенное мы купим — вряд ли господа Tюрпен и Шнейдер возьмут с нас больше чем с англичан — особенно учитывая что наши заказы без того дадут им немало. Со своей стороны мы намерены поставить это условием переговоров с Францией — когда встанет вопрос о заключении договора. («В самом деле мы союзники или как?») — Кроме того вы Антон Францевич в свою очередь должны как можно скорее закончить проект восьмидюймовой и девятидюймовой пушек — разумеется и с учетом сказанного выше. Думается эти пушки мы предложим в качестве так сказать подарка — как ответное угощение («Они им вряд ли пригодятся — но была бы честь предложена…»).
…Как все знают — летом 1890 года Император поручил группе молодых офицеров флота во главе с Великим князем Александром Михайловичем подготовить доклад о положении в РИФ. Выбор Великого князя в числе прочих пал на меня… Мне довелось разбирать историю строительства минных крейсеров типа «Капитан Сакен» в которой как в капле воды отразились невидимые простым взглядом болезни русского военного флота.
Представителем МТК в 1883–1886 гг. был «серая лошадка» ничем не обозначенный в истории флота генерал-майор по адмиралтейству Октавий Пельциг, а в 1886–1888 гг. столь же «удобный» адмирал Оскар Карлович Кремер. Достаточно одиозная личность, «герой» потопивший в 1868 г, лучший российский пароходо-фрегат «Александр Невский». Этот ко всему равнодушный флегматичный финн, благополучно сидящий с 1888 г. еще и в должности начальника Главного Морского Штаба, являлся живым олицетворением того паралича живой мысли, который утвердился в руководстве флота — где моряков сменили столоначальники.
…Сомнительные реформы 80-х (морской ценз, унижение инженеров) безудержный авторитаризм управления, приводили к тому, что даже корабли, задуманные как однотипные, получались разными. Так вышло и с «Капитаном Сакеном». Благородна была идея наименования корабля — в память черноморского героя войны с Турцией 1787–1788 гг. Тогда, 30 мая 1788 г. в Бугском лимане, командир дубель-шлюпки N 2 капитан II ранга Христофор Иванович Сакен, отрезанный от своих турецкими кораблями, успев отослать часть команды на шлюпке, взорвал свой корабль вместе со сцепившимися с ним на абордаж турецкими галерами. Своевременным было намерение дать возрождавшемуся.
Черноморскому флоту корабль нового класса, разумным — стремление к постройке однотипных кораблей. Hо российская реальность дававшая временами престранную смесь рутинерства с прожектерство (символом чего были скажем подводные суда Джевецкого) испортила все дело.
Tак было и с новым минным крейсером. Для начала — предполагавшиеся по проекту локомотивные котлы были заменены на водотрубные и огнетрубные. Была с ходу отвергнута идея — сделать заказ фирме «Хоуторн, Лесли и К» — получив машины с уже входившими в употребление водотрубными котлами Бельвиля — что обеспечило бы кораблю проектную скорость в двадцать два узла. Но путь был избран гораздо более извилистый и необъяснимый. В итоге оказалось что новые котлы получаются более чем на двадцать пять тонн тяжелее… Затем были предприняты попытки разгрузить корму от надстроек — журналом МТК N 12 постановили их ликвидировать, а весь борт понизить на три фута, то есть почти на метр в метрической системе.
За этими изменениями, как водится, последовали новые. Корабль по сути проектировался заново, как в Николаеве, так и в Петербурге. Балтийский завод разрабатывал проекты и расположения машин и котлов в соответствии с собственным видением проекта, Главный командир предлагал свои усовершенствования, в роде особо угрожающей формы таранного форштевня, МТК изредка утверждал понравившиеся ему решения.
Никто не посмел посоветовать Шестакову одуматься и осмотреться…Итог — Черноморский флот нашел в «Капитане Сакене» вполне подходящее назначение — исполнять при эскадре роль посыльного и разведочного корабля. Предприняв опыт постройки первого собственного минного крейсера, решено было, не ожидая результатов, немедленно строить и второй… Показательна стоимости постройки этих кораблей (с вооружением): первого 1 079 793 руб., второго 1 045 720 руб. при предложении фирмы Шихау о постройке аналогичных кораблей за 488 230 руб.
«Где миллион?» соизволил начертать на страницах доклада Император Георгий Александрович…
Георгий оглядел разложенные перед ним листы. Весь вчерашний вечер и сегодня с утра отложив прочие дела он изучал все что люди Плеве нарыли на двух генералов — живого и мертвого. Вот все эти салонные мыслители любят насмехаться над темными мужиками что сетуют — мол надо царю сказать правду какую «баре» скрывают — а то ведь не знает — то царь-батюшка… А «царь-батюшка» и в самом деле столько всего не знает!
Вот письмо барона Врангеля — тот вспоминал, как в свою последнюю встречу со Скобелевым, они сидели у генерала Дохтурова в большой компании — были Воронцов-Дашков, Черевин (Боже — неужто и Черевин туда же?!). И там же был и Драгомиров… Между прочим говорили и об императоре Александре III, и обсуждали современное положение. Когда все уехали, Скобелев с насмешкой изрек.
— Пусть себе толкуют! Слыхали уже эту песню. А все-таки, в конце концов, вся их лавочка полетит вверх тормашками Полетит! — только что не потирая руки, повторял генерал, — и скатертью дорога! Я, по крайней мере, ничего против этого лично иметь не буду.
— Полететь полетит, — отвечал Дохтуров, — но радоваться этому едва ли приходится. Что мы с тобой полетим с ним, еще полбеды, а того смотри, и Россия полетит…
— Вздор, — прервал Скобелев, — династии меняются или исчезают, а нации бессмертны.
— Бывали и нации, которые, как таковые, распадались, — сказал Дохтуров. — Но не об этом речь. Дело в том, что, если Россия и уцелеет, мне лично совсем полететь не хочется.
— И не летай, никто не велит.
— Как не велит? Во-первых, я враг всяких революций, верю только в эволюцию и, конечно, против революции буду бороться, и, кроме того, я солдат, и, как таковой, буду руководствоваться не моими симпатиями, а долгом, как и ты, полагаю?
— Я? — вдруг в запале крикнул Скобелев, но тут же осекся. И закончил как то странно скомкано в том смысле что стратегическую обстановку подготовляют политики, а им, военным, «в случае чего», предстоять будет одна тактическая задача.
«А вопросы тактики, — глубокомысленно заметил генерал, не предрешаются, а решаются, во время самого боя и предрешать их нельзя.»
О чем чуть не проговорился герой Плевны и Туркестана?
Он однако не только вел сомнительные речи а еще и теоретизировал. Вот его послание в редакцию «Вестника Европы».
«За последнее время я увлекся изучением, частью по документам, истории реакции в двадцатых годах нашего столетия. Как страшно обидно, что человечество часто вращается лишь в беличьем колесе. Что только не изобретал Меттерних, чтобы бесповоротно продвинуть Германию и Италию за грань неизгладимых впечатлений, порожденных французской революцией. Тридцать лет подобного управления привели в Италии к полному торжеству тайных революционных обществ, в Германии — к мятежу 1848 года, к финансовому банкротству и, что всего важнее, к умалению в обществе нравственных и умственных начал, создав бессильное, полусонное поколение… В наш век более чем прежде обстоятельства, а не принципы управляют политикой».
